ՄԱՆՎԵԼ ՍԱՐԳՍՅԱՆ

С того момента, как средства массовой информации сообщили об имевшем место 18 июня вооруженном инциденте на линии соприкосновения войск в Мардакетском районе НКР, у армянской общественности появился главный вопрос дня: поменял ли Азербайджан свою политику по отношению к проблеме Нагорного Карабаха? Причиной этому стал непривычный комментарий официального Баку: привыкший, обычно поднимать шумиху «об очередной провокации армянских сил» Азербайджан, на этот раз решил «во весь рост» встать и заявить о том, что «такого рода случаи показывают, что Нагорно-Карабахский конфликт не является замороженным, как этого хотелось бы армянской стороне». То есть, Азербайджан решил дать знать всем, что кровавая акция диверсионной группы в зоне Чайлу является «полевой частью переговорного процесса».

Условия же продолжения переговоров выдвинул 19 июня представитель МИД Азербайджана Эльхан Полухов, заявивший о том, что «На сегодняшний день есть возможность положить конец такого рода вооруженным столкновениям, если армянская сторона сядет за стол переговоров и продолжит конструктивную работу по реализации принципов, отраженных в обновленном Мадридском документе». СМИ Азербайджана, внеся свой вклад в это условие, торжественно заявили, что оставшийся лежать в зоне контроля карабахской армии военнослужащий есть «героически погибший прапорщик азербайджанской армии Ибрагимов Мубариз убивший 4-х и ранивший 4-х армянских солдат армянских военнослужащих».

Поскольку, инцидент был «приложен» к итогам очередной встречи президентов Армении, Азербайджана и России в Санкт-Петербурге 17 июня, надо понимать так, что официальный Баку не считает эту встречу переговорами. Одновременно, приходится констатировать, что возможностей выдвижения этих своих условий на самой встрече в Санкт-Петербурге у президента Азербайджана не было. Видимо, не было возможностей и сорвать эту встречу. По крайней мере, такого мнения придерживается глава МИД Армении Эдвард Налбандян, заявивший 19 июня о том, что «убедившись, что не удается сорвать переговоры, Азербайджан пошел на открытую провокацию».

Тогда возникает вопрос: зачем президенту Азербайджана понадобилось «сыграть кровавый концерт» после встречи под эгидой президента России – страны, с которой Азербайджан в последние месяцы наращивал тесные связи? Не случайно же министр обороны Азербайджана два раза посещал Москву на фоне непрекращающихся информационных утечек о намерениях разместить российские войска в конфликтной зоне. Остается лишь предположить, что нечто в нынешней ситуации радикально изменилось, что вынудило Ильхама Илиева демонстративно покинуть Санкт-Петербург (правда, дождавшись конца переговоров) и сказать «свое последнее слово на поле брани».

Информация, последовавшая непосредственно после питерской встречи президентов, на первый взгляд, ни о чем не говорит. Поспешное сообщение пресс-секретаря главы российского государства Натальи Тимаковой, не содержит ничего необычного, кроме самого факта опережающего оповещения общественности о том, что «президенты подтвердили готовность к продолжению диалога по согласованию Мадридских принципов урегулирования карабахской проблемы и, что они готовы к продолжению диалога, направленного на завершение работы над этим документом при посредничестве России, США, Франции в качестве сопредседателей Минской группы ОБСЕ». Об этом говорят после каждой встречи президентов.

Точно также, обыденными выглядели первые после встречи слова министра иностранных дел Армении Эдварда Налбандяна о том, что «трехсторонняя встреча 17-го июня прошла в конструктивной атмосфере, стороны зафиксировали то, чего они достигли по сей день в результате проведенных встреч, и договорились продолжить переговоры именно на этой основе».

Однако, смысл этих сообщений стал прозрачным уже тогда, когда с большим опозданием из Баку 18 июня послышалось «скромное» предупреждение МИД этой страны о том, «чтобы Армения более ответственно подходила к переговорному процессу по Карабахскому урегулированию». Стало ясным, что нервозность Баку вызвал сам факт «фиксации достигнутого по сей день» и принятых обязательств продолжить переговоры с точки, никак не соответствующей представлениям Азербайджана. Видимо, последняя ожидала иного подхода президента России к схеме продолжения переговоров, а возникшую на встрече президентов ситуацию приписала «безответственности» Армении».

Разобраться в причинах нервозности Азербайджана можно легко, если рассмотреть прошедший раунд переговоров президентов на фоне сложившейся в последнее время международной ситуации вокруг проблемы Нагорного Карабаха. Несомненно, актуальность встречи президентов в Санкт-Петербурге возникла после двух важнейших событий: форума азиатских стран в Стамбуле 7-9 июня и, предшествовавшему этому мероприятию визита 6 июня министра обороны США в Баку. Как кажется, именно в этот период в международной ситуации вокруг проблемы Нагорного Карабаха возникли серьезные проблемы для Азербайджана. Как видно, повышенные ожидания официального Баку от США и России не оправдались.

Последнее обстоятельство следует пояснить. А начать надо с того, что все последние месяцы Турция и Азербайджан находились в тесных контактах с Россией, вынашивая планы разрешения карабахской проблемы в обход Армении. Именно в этот период пошли разговоры о «наличии договоренностей» по размещению российских войск в двух, ныне подконтрольных НКР районах. Что эти разговоры были не праздными, было видно из нервных реакций Армении, руководство которой сделало реверанс в сторону НАТО, предложив этой организации впрямую заняться карабахским конфликтом. Должно быть понятным, что в сложившихся условиях большой смысл обрел «слет» руководителей России, Турции и Азербайджана (на указанный выше Форум 7-9 июня) в Стамбуле. Для «тюркских братьев» здесь должен был состояться момент истины.

Однако, политический мир встретился с резким заявлением премьера России в Турции о том, что конфликт могут решить только народы Армении и Азербайджана. Владимир Путин 8 июня заявил в Стамбуле о том, что «Что касается Карабаха, то эту проблему предстоит решать армянам и азербайджанцам, остальные могут быть только гарантами соблюдения договоренностей: не хотим, чтобы потом кто-то считал, что мы надавили на одну из сторон и добились несправедливого соглашения». На фоне заявлений, сделанных президентом России Дмитрием Медведевым месяцем раньше в той же Турции, более сильной пощечины «тюркскому братству» Россия не могла нанести. В последующем своем выступлении президенту Азербайджана осталось лишь выступить с угрозами о том, что если сопредседатели Минской группы не вынудят Армению принять «обновленные мадридские принципы, то Азербайджан пересмотрит свое участие в переговорах».

С чем было связано такое резкое изменение позиции России – надо еще изучить. Однако, фактом является то, что в условиях, когда Азербайджан целые месяцы твердил о том, что в переговорном процессе, дело за Арменией, поскольку Баку принял обновленные мадридские принципы, такое заявление В.Путина могло восприняться всеми как «удар кулаком по столу». Тем более – по «столу» турецкому. Последовавшее мгновенно заявление другого высокопоставленного руководителя России – председателя Совета Федерации Сергея Миронова – что, он никогда не говорил о том, что Россия не признает независимость Нагорного Карабаха – лишь подчеркнуло целеустремленность России самостоятельно хозяйничать в вопросе Нагорного Карабаха.

Тут и становится ясным, почему в ближайшие дни понадобилась «трехсторонняя разборка». Ее и назначил президент России в своей «северной столице». В этом смысле, встречу президентов в Санкт-Петербурге можно оценить лишь как акт «дипломатической институционализации» жеста Путина в Стамбуле. Сейчас уже ясно, что в переговорном процессе было предложено все вернуть, образно говоря, к ситуации 2007 года. На такое предложение Азербайджану осталось лишь огрызнуться в виде заявления о том, что «Позиция Азербайджана остается прежней – документ, представленный армянской и азербайджанской сторонам, позволяет выйти на новый уровень переговорного процесса». Понятно, что в последнем случае речь идет об излюбленном Баку «обновленном мадридском документе». Пришлось закрепить этот свой жест и кровью солдат на линии соприкосновения войск. Кому больше был направлен этот жест – сомневаться не приходится. Армения, лишь мишень.

Возникшая ситуация загнанности Азербайджана может стать более прозрачной, если рассмотреть другие ее аспекты. Здесь, в первую очередь, необходимо пронаблюдать за действиями ключевых игроков Запада. Судя по всему, некоторые жесты Запада очень быстро вынудили Россию подчиниться дисциплине глобальной политики. Принятие 20 мая резолюции Европарламента с указанием на то, что Южный Кавказ является зоной энергетических интересов Европы, визит министра обороны США в Азербайджан 6 июня, напомнивший всем, что эта страна является стратегически важным коридором для переброски войск в Афганистан, принятие Советом Безопасности ООН 9 июня резолюции по Ирану, отвергающей ценность трехстороннего соглашения Ирана с Турцией и Бразилией по ядерной проблеме Тегерана – все это, стало сигналом все странам региона о том, что их «региональная возня» не является таким уж безобидным делом с точки зрения международной системы безопасности.

Азербайджан оказался в центре активности западных держав. И тому были веские причины. Несомненно, намечающееся весной с.г. сближение позиций Турции с Россией и Ираном вызвали резкое неприятие США и ведущих стран Европы. Понятно, что никто из этих стран не может спокойно смотреть на попытки координации усилий этих стран в обход интересов Запада. Это касается как ядерной проблемы Ирана, так и намерений изменить картину военного присутствия на Южном Кавказе. Увязывание Азербайджаном всей своей политики с Турцией на этот раз сыграло не совсем положительную роль для первого. По сути дела, Азербайджану в роли «младшего брата» Турции, было показано, что ему не позволено единолично хозяйничать на территории, которую оно считает своим государством.

Нагляднее всего, суть сказанного проявилась в период визита в Баку министра обороны США Роберта Гейтса. Не столько сами сделанные в период визита заявления и содержание переданного президенту Азербайджана письма президента США Барака Обамы, сколько последовавший за ним шквал экзотических «экспертных мнений», раскрыли смысл месиджей США Азербайджану. Примером может быть вышедшая в журнале («Foreign Policy», США) издевательская статья Томаса Гольца, приводящая «мнения» американцев о том, что «дело тут (в Азербайджане - авт.) не в правах человека или построении демократии, и не в Израиле, и не в Турции, и не в мире в Нагорном Карабахе или Грузии, и даже не в азербайджанской нефти. Единственное, что для нас сейчас реально важно, это Афганистан».

Но, самое забавное, что принятую конгрессом США в 1992 году поправку 907 к «Закону о поддержке свободы», автор статьи характеризует как поправку, которая «ограничивает межправительственную помощь Баку со стороны Америки до тех пор, пока Азербайджан не капитулирует в порочной войне с Арменией за Нагорный Карабах», отмечая, что «поправку 907 никто не отменял, и Азербайджан по-прежнему выглядит в документах агрессором». Для столь влиятельного журнала такие характеристики не могут быть случайностью.

И, как бы для того, чтобы ни у кого не осталось разночтений по ситуации, другой эксперт, профессор университета Джорджтаун Ширин Хантер заявил, что «в настоящее время США смотрит на Азербайджан как на ценный актив, который можно использовать в вопросах в связи с Афганистаном и Ираном ... Если завершится афганская война и в случае достижения сдвига в отношениях США и Ирана или же в результате смены иранского режима, может измениться и подход к Азербайджану. Если отношения между США и Турцией ухудшатся, что не исключено, то это подействует и на отношения США с Азербайджаном. Так как возможно, что некоторые силы воспользуются армянской картой».

Дело, конечно, не только в заявлениях и публикациях. Дело, в тех новых тенденциях, которые возникли в международной политике. Препятствия для Азербайджан возникли не только в вопросе Нагорного Карабаха. Угроза возобновить войну стала для официального Баку универсальным механизмом обеспечения желаний считаться с собой, как с государством, а не как с транспортным и энергетическим коридором. Но не только с этим связываются надежды. Поспешное принятие военной доктрины, позволяющей Азербайджану размещать на своей территории иностранные войска, продиктовано именно осознанием этой страной возникшей угрозы его государственности. Сводить это решение лишь к желанию Азербайджана вернуть Нагорный Карабах усилиями иностранных войск, было бы не совсем верным. Если какое-то государство принимает решение о дислокации на своей территории чужих войск, значит, оно уже ставит под сомнение собственную способность обеспечить свою безопасность.

Видимо, на такое решение Азербайджана, не в последнюю очередь, оказали влияние происходящие с Киргизией события. Сейчас каждая страна региона усматривает в киргизских событиях более широкий геополитический смысл – все понимают, что попытки распоряжаться в регионе по собственному усмотрению без учета мнения других, все чаще заканчиваются непредвиденными обстоятельствами. Не случайно и то, что президент Ильхам Алиев решил укрепить и свои личные властные позиции. 19 июня председатель комитета по правовой политике и государственному строительству Милли меджлиса Азербайджана Али Гусейнов заявил, что две новые статьи, добавленные в закон, дают Конституционному суду полномочия в условиях войны продлевать срок деятельности парламента и президента.

Как видим, причин для проведения провокации на линии соприкосновения войск в Нагорном Карабахе, у Азербайджана, было предостаточно. Но ясно и то, что безудержное стремление лидеров Азербайджана расширить свою страну со ставкой на усилия других, в частности, Турции и России, лишь повысили угрозу потери имеющейся страны. Завтра могу появиться и новые проблемы. По крайней мере, со стороны Армении ответом на провокацию были слова: «мы осознанно идем на переговоры, и у нас четкая цель: мы решительны и уверены в том, что добьемся признания Нагорно-Карабахской республики». Несомненно, свое мнение скажут и другие: слишком невыносимо стал себя вести «транспортный коридор».