IGOR MURADYAN

В настоящее время вопросы создания военно-политических союзов не являются предметом об­суждения СМИ или общественными кругами. Вопросы военного сотрудничества и безопасности пока обсуждаются только в направлении интеграции стран Южного Кавказа с НАТО, государствам атлантистского блока и ОДКБ. Проатлантические проекты можно подразделить на следующие типы и уровни: непосредственная интеграция государств региона в НАТО, реализация альтернативных военно-политических проектов, без вступления данных государств в НАТО, создание региональных военно-политических блоков, которые «связываются» геоэкономическими интересами.

Наиболее радикальны и институционально полноценны проекты по вступлению Грузии и Азер­байджана в НАТО, вначале в качестве ассоциированных членов, а затем и полноправных участни­ков северо-атлантического альянса. В отношении Азербайджана скорости и параметры вступления в НАТО, видимо, будут заметно отличаться от наиболее благоприятных условиях, в которых находится Грузия (страна, достигшая наивысшего уровня «демократизации» в регионе). В отличие от Азербайджана, военно-техническая помощь которому весьма ограничена, помощь Грузии носит регулярный, масштабный и договорный характер. По общему признанию, в рамках программ «Партнерство во имя мира» и IPAP Армения достигла больших успехов, и ее позиции выглядят гораздо более предпочтительными. Грузия не мыслит себя вне НАТО и ЕС, Азербайджан предпочитает выжидать, так как хорошо понимает свое уязвимое положение, Армения также понимает свое уязвимое положение, поэтому пытается преодолеть изоляцию, предлагая НАТО более активное сотрудничество.

Другим уровнем военного и военно-политического сотрудничества являются «прямые» отноше­ния Грузии и Азербайджана с отдельными государствами НАТО. Пока что наиболее предметно эти отношения развиваются с США. Наибольший интерес представляют проекты по формированию региональных и межрегиональных геоэкономических блоков, с их поэтапной трансформацией в военно-политические блоки. Как из­вестно, проект ГУАМ, инициированный США (именно поэтому проигнорированный и, по существу, маргинализированный европейцами), потерпел полный провал. Вместе с тем, этому проекту отводилось очень важное место в части формирования регионально­го блока, которому должны были быть приданы военные функции. Данный проект содержал очень много противоречий и был обречен на неудачу. Тем не менее, в настоящее время наиболее завершенной формой геоэкономического и военно-политического блокирования призван быть ГУАМ. Данная идея была монополизирована и реализована американцами в целях создания соподчиненого США и НАТО антироссийского, анти-иранского и, возможно, анти-китайского блока. Дело в том, что американцы и европейцы понимают, что достаточно широкое пространственное распрост­ранение НАТО на Восток невозможно. Имеется очень много опасений европейцев и возражений даже по части участия в НАТО балканских и прибалтийских стран. Кроме того, если даже целый блок государс­тв будет принят в НАТО, это не означает реального военного присутствия государств Запада в данных регионах и, что особенно беспокоит европейцев, возможности непосредственного учас­тия в различных военных операциях в нестабильных и конфликтных регионах. По замыслу страте­гов НАТО, ГУАМ, помимо геоэкономических задач, должен самостоятельно решать проблемы безо­пасности, защиты коммуникаций и источников универсального сырья, важных инфраструктурных объектов и гашения этно-политических и иных конфликтов. Эта версия имеет косвенное доказа­тельство в связи с тем, что кандидатами в ГУАМ были некоторое время государства, уже ставшие пол­ноценными членами НАТО (Польша, Румыния и Болгария).

Обращает внимание чрезвычайно эффективное, быстрое, очень предметное и институциональ­ное развитие ГУАМ, в который включаются новые государства от Центральной Европы до Центральной Азии, несмотря на то, что результативность ГУАМ, особенно в политической сфере, очень низкая. Как известно, аналогичные организации на Ближнем Востоке, в Центральной Америке, в Азиатско-Тихоокеанском бассейне развивались в течение достаточно длительного времени. Это объясняется наличием мощных инициатив США и ЕвроСоюза. Примечательно то, что примерно в середине 1998 года Госдепартамент США отдал распоряжения соответствующим аналитическим уч­реждениям разработать концепцию ГУАМ. По некоторым сведениям, данная работа проводилась, но не была доведена до принятия государственного документа. В практике аппаратной работы США это достаточно необычное явление, что говорит о стремлении американцев всячески отмежевать­ся от причастности к формированию данного блока. Возможно, американцы предвидят возможное обострение ситуаций в ряде данных регионов, повышение политических рисков и не хотели бы брать на себя всю меру ответственности.

Как известно, в рамках ГУАМ предполагалось создать ограниченный воинский контингент, в соответствии с договоренностями между Молдовой, Украиной, Грузией и Азербайджаном. Данный контингент должен был создан для защиты нефтепровода Баку-Джейхан и других коммуникаций. Известно, что из данных государств более всего Грузия и Азербайджан проявляют активность в создании данных контингентов и военного сотрудничества. Двум южно-кавказским государством крайне выгодно подключить Украину и Узбекистан к решению военных задач и получать вооружение из Украины. Украина, Молдова и особенно Узбекистан не проявляют энтузиазма в части военного сотрудничества. С возможным вступлением в ГУАМ Польши, Румынии и других средних европейских государств зна­чительно корректируются планы по военному сотрудничеству в рамках ГУАМ. Участие государств Центральной Европы в решении военных вопросов в столь опасных регионах, как Южный Кавказ, просто не реально. Данные государства, особенно Украина, Польша, а также Румыния и Болгария весьма отрицательно отнеслись к участию в ГУАМ Турции.

Вопрос об участии Турции в ГУАМ не является нереальным. Турция и Азербайджан очень серьезно рассматривали этот вопрос. Однако, видимо, к этому довольно насторожено относятся не только европейские члены ГУАМ, но и Грузия, а также Узбекистан. Американцы не одобрили участия Турции в ГУАМ, в который по опреде­ленной идее должны войти страны постсоциалистического лагеря и особого политического менталитета. Повышение влияния Турции на эти страны, видимо, не входит в планы американцев, по более серьезным причинам, связанным с проблемами США в отношениях с Турцией.

Вместе с тем, такие региональные и межрегиональные геополитические конструкции, как ГУАМ, содержат много противоречий и характеризуются разнонаправленностью национальных стра­тегий. В наиболее расширенном пространственном варианте ГУАМ будет иметь внутреннюю дистанцированность трех подблоков госу­дарств: центрально-европейских, южно-кавказских и центрально-азиатских. При этом различия интересов южно-кавказских и центрально-азиатских государств более принципиальны, чем это можно представить, наблюдая столь ускоренное формирование данного блока. По оценкам наиболее реа­листичных аналитиков (прежде всего, проживающих в регионе или связанных своим происхождением с данным регионом), тесное и универсальное военное сотрудничество стран-участниц ГУАМ пред­ставляется весьма проблематичным, особенно в части совместного участия в конкретных военных операциях. В части военного сотрудничества ГУАМ может иметь лишь значение некого «санитар­ного кордона» во внутренних регионах Евразии.

Таким образом, несмотря на видимые достижения в плане формирования неких региональных и межрегиональных «связок», процесс блокообразования в регионе не обрел реалистического контекста. В Южном Кавказе проявляются те же опасения, которые испытывают, например, государства Ближнего Востока, то есть, нежелание делить с партнерами их проблемы и угрозы. Даже Азербайджан и Грузия, которых объединяют многие интересы, и которые испытывают схожие проблемы, вовсе не стремятся чрезмерно брать на себя ответственность за проблемы друг друга. Даже Турция не спешит решать проблемы своего ближайшего партнера и союзника Азербайджана, не говоря уже об Украине или Узбекистане, чьи интересы далеки от интересов государств Южного Кавказа. В сущности, практически только НАТО способна выстроить конструкцию альянса, который включал бы государства Черноморско-Кавказско-Каспийского региона.

События 2006 года характеризовались значительными противоречиями в развитии ГУАМ. В 2006 году ГУАМ получил новую динамику в развитии, были декларированы новые конкретные задачи в сфере энергетики и безопасности. Однако, государства-члены ГУАМ – Украина, Молдова и Азербайджан – вполне убедительно отказались от политической поддержки Грузии в ее конфронтации с Россией. При этом, ни США, ни Европейское сообщество не проявили активности в направлении подталкивания ГУАМ, как организационной структуры, в сторону конфронтации с Россией, именно в этой ситуации, хотя, в принципе, США и ЕС инициировали и оказали содействие в организации ГУАМ именно как антироссийского блока. События лета 2008 года привели к тому, что ГУАМ, практически, прекратил существование, хотя Украина осуществила значительную военную, политическую и пропагандистскую помощь Грузии, но эти отношения имели, скорее, двухстороннее значение.

Таким образом, блок ГУАМ, по замыслу Западного сообщества, должен был выполнять определенные функции и конкретные задачи, которые блоку ставит Запад, но самостоятельные инициативы, связанные с усилением рисков и угроз, рассматриваются как недопустимые или, во всяком случае, вредные и бессмысленные для интересов Запада и, в особенности – США. Формирование ГУАМ наглядно демонстрирует реальные возможности такой структуры, уровень самостоятельности и зависимости, которые присущи аналогичным блокам и объединениям государств регионов. Такое государство, как Польша, будучи более информированным, чем страны Восточной Европы, без энтузиазма восприняло инициативы по сотрудничеству с ГУАМ. Польша заинтересована в лидерстве в ГУАМ в Восточной Европе, но при условии получения при этом не дополнительных рисков, а конкретных энергетических ресурсов.

В настоящее время имеет место проект «Восточное партнерство», исходящий от Швеции и Польши, в рамках которого должен быть построен более обширный альянс стран Восточной Европы: Украина, Молдова и страны Южного Кавказа, возможно, Белоруссия. Первый саммит по обсуждению программы ЕС «Восточное партнерство» прошел в Брюсселе 2-3 декабря. Европейская комиссия опубликовала 3 декабря документ, который закрепил ее предложения по созданию программы «Восточное партнерство». То есть, создается «классический» пояс безопасности по отношению к России, которая рассматривается как потенциальный агрессор. Это совершенно иное в политическом и экономическом смысле объединение государств, в котором предполагается не игнорировать государства Восточной Европы, включая Армению, которая с самого начала была изолирована со стороны ГУАМ. Имеет место объединение стран НАТО и ЕС со странами, находящимися вне «старой» Европы, Евро-Атлантических структур. США и ЕС очень хорошо понимают, что данная инициатива, так же, как и ГУАМ, столкнется с множеством противоречий и проблем, но при этом будет использован опыт ГУАМ. Представляет интерес, как будет переосмыслена эта инициатива, выдвинутая до грузино-российской войны, теперь, когда не только в Южном Кавказе, но и в Восточной Европе, в целом, сложилась новая ситуация. Данная инициатива имеет экономическую направленность, что является всего лишь базой для политизации проекта. Вряд ли этот проект содержательно будет напоминать проект «Союз для Средиземноморья», хотя пока предполагается создать именно аналог средиземноморского проекта. Восточная Европа обречена на высокую политизацию экономических отношений и милитаризацию.

Вместе с тем, данная инициатива не может удовлетворить данные государства в части безопасности. Поэтому, Турция и Азербайджан практически договорились об официальном оформлении давно существующего военно-политического союза. Грузия поспешила заключить Хартию с США о стратегическом партнерстве, не дожидаясь прихода новой администрации в Вашингтоне. Украина получила гораздо большие обещания в поддержке в случае агрессии России и попытках раздела страны. Главным движущим фактором в создании реальных альянсов в Восточной Европе, прежде всего, в отношении Южного Кавказа и Украины, является активизация политики США, которые получили аргументы в отношении реагирования на экспансию России. Скорее всего, в ближайшем будущем в Черном море сформируется блок государств – Украина, Румыния, Болгария, Грузия под эгидой США, а также состоится утверждение турецко-азербайджанского альянса. Эти два альянса, конечно же, будут развиваться параллельно, но вряд ли произойдет их слияние. Россия попытается балансировать между ними, вербовать Турцию с Азербайджаном, но, видимо, без особого успеха. Во всяком случае, предполагаемый ранее альянс между Турцией, Грузией и Азербайджаном, скорее всего, не состоится, хотя были созданы серьезные заделы и принято много документов и обязательств между этими государствами. В связи с этим, в Черноморско-Кавказском регионе возникает «третья сила», в лице США и их партнеров, что, однако, не может рассматриваться как завершение присутствия США в регионе, так как США активно продвигаются в направлении Центральной Азии.

Поэтому, турецко-азербайджанский альянс окажется локализированным и не сумеет оказывать заметное влияние ни на причерноморские, ни на центрально-азиатские государства. Но данный расклад сил вовсе нельзя рассматривать как окончательный. Например, каким бы глубоким ни было турецко-азербайджанское военное сотрудничество, для США нет никаких препятствий проводить политику дистанцирования Азербайджана от Турции, так как контроль Турции над Азербайджаном ограничивает маневр для США, что совершенно недопустимо для целей и задач, которые ставят американцы в регионе. Нет сомнений, что Армении предстоит новый выбор и новое осмысление своего положения в регионе. Поддерживая прежние отношения с Россией и Ираном, Армении предстоит установить отношения с новыми альянсами, выравнивая свое положение.

После завершения военных действий в ходе карабахского конфликта, Г.Алиев предпринимал усилия по созданию региональных альянсов, которые были направлены на подавление Армении, принуждение ее к капитуляции и территориальным уступкам. 1998 год стал решающим в становлении турецко-азербайджанского альянса, который, видимо, был обусловлен договоренностями между С.Демирелем и Г.Алиевым в Анкаре в апреле 1998 года и в дальнейшем обрел новое содержание. Несмотря на другие попытки, к 2007 году И.Алиеву не удалось создать другой альянс с другими государствами на основе исключительно самостоятельной политики, преследуя политические цели, не связанные с интересами США, ЕС и НАТО. Западное общество могло предложить Азербайджану свое понимание альянсов и международного сотрудничества, что предполагало интеграцию в НАТО и ЕС, активное участие в ГУАМ. Политика США, а теперь уже и ЕС, которая имела диапазон от поощрения сближения Азербайджана с Турцией до дистанцирования их друг от друга, не способствовала формированию альянсов в регионе. В настоящее время в регионе существует договор о безопасности между Турцией – Грузией – Азербайджаном, который можно рассматривать как наивысшее достижение «самостоятельного» курса на создание альянсов, но и этот договор, как и ГУАМ, представляет собой часть системной политики США и ЕС, за пределами которой, пока, не могут быть реализованы проекты по созданию альянсов. В Азербайджане убедились, что турецко-азербайджанский альянс не может позволить кардинального решения карабахской проблемы и принудить Армению к капитуляции.

Армения продолжает пытаться балансировать между Россией, Ираном, ЕС, США и НАТО, находя отдельные решения в целях обеспечения безопасности, но это все более становится сложным. Отношения внешних заинтересованных центров силы стали более напряженными и конфронтационными, чем в 90-х годах. Уровень конфронтации внутри региона не спадает, и возникла новая реальность в связи с усиливающейся в настоящее время гонкой вооружений. Россия пытается выстроить более дружественную политику в отношении Азербайджана, и хотя эти попытки не достигают успеха, но это в известной мере поощряет Азербайджан на вызовы и усиление конфронтации. Но более серьезные опасения в Армении вызывают тенденции укрепления и развития отношений между Россией и Турцией. Вряд ли это приведет к созданию альянса или тесной связки Турция – Россия – Азербайджан, но может стать катастрофичным для Армении, хотя бы в утрате карабахской провинции. Политическая практика в Южном Кавказе показывает, что ряд процессов и инициатив, которые вначале не получили успеха, после некоторых пауз становятся возможными и успешно реализуются. Поэтому, политику Азербайджана, чьи цели направлены на создание регионального альянса, можно рассматривать вне позиции лидеров и политических партий, и данные попытки и последовательная работа будут осуществляться в обозримой перспективе.