IGOR MURADYAN

В определенный период в Армении можно было услышать совершенно идиотскую фразу, мол, Армения это не кавказская страна, а армяне – не кавказцы. Понятно, что Армянское нагорье ни в культурно-историческом, ни в этно-социальном, ни в политическом смысле вовсе не Кавказ, хотя этногенез армян и происходил в тесной связи с кавказскими этносами. Ни в какие времена принадлежность к Кавказу не являлась престижной, и, например, «классические» кавказцы, коими являются грузины, относятся к этому обстоятельству как к некой фольклорной характеристике, предпочитая акцентировать внимание на своей причастности к европейской цивилизации. Не совсем понимают своей кавказской составляющей и азербайджанцы, которые оказались совершенно растерянными между трех–четырех культурно-исторических типов.

Народам Южного Кавказа присущи некие подражательные стереотипы поведения, так как они, видимо, испытывают чувство незавершенности модерна в своей истории и общественном развитии. Для грузин и азербайджанцев вестернизация или, вернее, подражание европейским стереотипам представляется важнейшим приоритетом, они связывают с этой социально-политической ориентацией свое будущее, но главное то, что оба этих народа получают от данного подражания ощутимые результаты. Конечно, грузины и азербайджанцы Кавказа – это народы с различной исторической судьбой, как в прошлом, так и в будущем, и «подражание» для них имеет несколько разное значение и понимание. Если грузины пытаются утвердить свои христианские стереотипы и ценности с помощью приобщения к европейской культуре и политике, то азербайджанцы, пока, всего лишь занимаются заимствованием, одним из проявлений которого является массовый прозелитизм, то есть, принятие католичества и протестантства.

Для армян культура Европы и Запада никогда не представлялась чем-то безусловным и неизбежным, что необходимо воспринять в качестве кальки или проекции. Армяне длительное время не имели государственности, но они всегда участвовали в международной политике и хорошо знакомы с так называемыми ценностями Запада и Востока. Армяне вполне адекватно вписывались в Запад, Россию, Ближний Восток, воспринимая все эти цивилизации как весьма враждебные, но приемлемые для диалога и абсорбции их ценностей.

Можно согласиться с тем, что в Армении недостаточно представляют себе реалии Северного Кавказа, и армянское государство, практически, не обращает на этот регион должного внимания. Вряд ли в Армении имеются кавказоведы, а кавказоведение ограничивается грузиноведением и некоторыми краеведческими познаниями о Северном Кавказе, тогда как в Армении принято гордиться своим востоковедением, которое представлено армянами не только в стране, но и за ее пределами. Сколько в Армении найдется специалистов, владеющими кавказскими языками, кроме грузинского? Между тем, это ближайший к Армении регион, где происходят интересные международные политические игры, где работают креатуры и агентуры многих государств Запада и Ближнего Востока. Для Армении Северный Кавказ это не только коммуникационные и геоэкономические задачи и перспективы, это проблема безопасности сейчас и в будущем. В регионе от Ростова до Дербента проживает до 1,2 млн. армян, причем, видимо, они задержались в этом регионе надолго, что требует проведения Арменией специальной культурно-образовательной и иной политики. Российские власти, после двух десятилетий самодурства, начинают понимать, что казачья ментальность становится все более ущербной и непродуктивной, и армяне являются важным компонентом надежности позиций России на Северном Кавказе. Россия никогда не добьется полной лояльности ни одного из народов Северного Кавказа, большинство из которых уже имеют численность между 500 тыс. до 1 200 тыс. человек. Республики Северного Кавказа все до одной являются дотационными, и Россия обречена на выделение многомиллионных дотаций в течение десятилетий, что со временем становится весьма обременительным.

Ряд государств Запада и Ближнего Востока продолжают осуществлять различные подрывные проекты в данном регионе. Данные проекты осуществляются параллельно, независимо и перекрестным образом, что делает контрразведывательную деятельность России очень сложной и затратной. Политические проектанты данных государств предпочитают переводить акценты и внимание от одних республик региона к другим. Например, в настоящее время многие на Западе заинтересованы в инициативах по неподчинению России в западной части Северного Кавказа, среди адыгейских народов, то есть, в Адыгее, Кабарде, Черкессии и Абхазии. Строится определенный расчет на Дагестане. Создается впечатление, что Чечня и Ингушетия пока остаются в резерве и будут востребованы в нужное время.

Процессы на Северном Кавказе оказывают большое влияние на Южный Кавказ, причем, во всех направлениях. Достаточно давно стало совершенно ясно, что американские и британские политические проектанты пытаются выстраивать инициативы и политику таким образом, чтобы это охватывало оба региона, то есть Северный и Южный Кавказ. Нужно сказать, что с точки зрения геополитических инициатив это весьма логично, так как на определенных этапах Россия также пыталась построить свою политику именно таким образом, пытаясь «привязать» Южный Кавказ на Северный, и тем самым ослабить влияние Запада на Северный посредством Южного Кавказа.

Грузия и Азербайджан с самого начала конфликтов на Северном Кавказе пытались максимально использовать эти процессы в свою пользу, став участниками перевозок вооружений и боеприпасов, отрядов боевиков и политической агентуры. Нужно отметить, что Азербайджан добился немалого в привлечении «независимой» Чечни на свою сторону в карабахском конфликте. Многие эпизоды из этой затеи хорошо известны. Имела место прочная и обязывающая связка Турция – Чечня – Азербайджан, что имело более серьезное значение в части угроз на всем Кавказе, чем деятельность США, Великобритании, Саудовской Аравии и других государств в совокупности. Вместе с тем, политика Турции, Азербайджана и Грузии, в конечном счете, вызвала глубокие разочарования у народов Северного Кавказа. Эти государства, практически, максимально воспользовавшись их проблемами, наблюдая, как обильно течет кровь этих народов, затем, буквально, бросили их на произвол, демонстрируя свое презрение к ним. Об этом довольно часто приходится слышать от политиков и интеллектуалов из числа народов Северного Кавказа.

Турецко-Анатолийский мир, в действительности, оказался, весьма, чуждым для народов Северного Кавказа, которых в Анкаре всегда рассматривали как материал для осуществления политики неоосманизма. Аналогичным образом такое же отношение народы Северного Кавказа испытывают к Азербайджану. Далеко не все решается путем эксплуатации меркантильных мотиваций, на чем и строилась политика Турции и Азербайджана на Северном Кавказе. По некоторым сведениям, турецкая агентура и креатура, которые действуют на Северном Кавказе в различных режимах, испытывают кризис и теряют свои позиции. Во-первых, выяснилось, что Россия обладает не меньшими возможностями для «подкупа» элит данных народов и раскрытием для них служебных, образовательных и экономических перспектив. Во-вторых, определенные группировки и конкретные структуры США и Великобритании вовсе не имели планов какого-либо сотрудничества с турецкими и азербайджанскими спецслужбами на Северном Кавказе, за исключением редких фрагментов, которые сами по себе стали частью «системы исключения» партнерства. В-третьих, Турция и Азербайджан сами не были заинтересованы в сотрудничестве с Ближневосточными исламскими структурами и отдельными арабскими государствами в северокавказском направлении, что подрывало «общий фронт сопротивления», которого, в сущности, никогда и не было. Немаловажной составляющей провала турецко-азербайджанских усилий в регионе стала политика Ирана, который, несмотря на ряд «прокавказских» заявлений, безоговорочно поддержал Россию в борьбе не только с американо-британским, но и турецким влиянием.

Длительное время политика России на Северном Кавказе была направлена на сдерживание тех или иных национальных и этно-религиозных движений, так как не была в состоянии проводить более активную политику. В настоящее время Россия пытается гораздо более активно реагировать в трех основных направлениях: дагестанско-азербайджанском; абхазско-адыгейско-грузинском; осетинско-грузинском. Данные направления могут реализовываться исключительно в условиях временной или продолжительной консервации чеченской проблемы. Русские политики поняли, что, находясь в глухой обороне, Россия утратит и Северный, и Южный Кавказ, и многое другое, и необходимо перейти в наступление, причем, по различным направлениям. Так или иначе, России придется сформировать систему безопасности на Кавказе, которая была бы ориентирована на активную политику на всем «Большом Ближнем Востоке».

Должна ли Армения стать союзником России на Северном Кавказе? Было бы нелепо не заметить, что Северный Кавказ – это составная часть России, и, кроме того, Армения – участник ОДБК, а также, имеется российско-армянской договор о взаимопомощи, что предполагает конкретные обязательства по этому поводу. Нужно также признать, что Россия не нуждается в столь «странном» партнерстве на Северном Кавказе. Вместе с тем, Армения располагает многими возможностями и смыслами проведения определенной политики в отношении народов Северного Кавказа. Человек, неплохо знакомый с проблемами народов этого региона, Гагик Авакян, выразился таким образом: «Народам Северного Кавказа Армения интересна тем, что, будучи культурной страной, она умеет воевать». Быть может, это образное выражение поможет понять задачи Армении в отношениях с этими народами. Несмотря на то, что Северный Кавказ находится в фокусе международного внимания, северо-кавказские народы, по большому счету, никого не интересуют, ни как носители некой оригинальной культуры, ни как имеющие свои взгляды на политику и современные мировые процессы, испытывающие угрозы ассимиляции, утраты языка, культуры и самобытности. Данные народы не имеют необходимого политико-идеологического «ретранслятора» своих проблем и идей, которые могли бы дойти до международного «потребителя».

Россия, конечно же, осуществила многие мероприятия, которые, однако, носят во многом формальный характер. Россия не нашла ничего другого, как внедрить в структуры власти в республиках Северного Кавказа заведомо лояльных администраторов и мириться с запредельной коррупцией. Европейские структуры, практически, свернули свои программы и ограничили интересы в отношении Северного Кавказа. Интеллектуалы данных народов прекрасно понимают создавшуюся ситуацию и пытаются обнаружить какие-либо контакты и заинтересованность в этом регионе. Армения располагает значительным общественно-политическим, образовательно-культурным и пропагандистским потенциалом, чтобы заинтересовать данные народы в сотрудничестве.

Армения и армяне никак не участвуют и не заинтересованы в территориально-государственном разделе, дискриминации и подавлении прав этих народов. Армения имеет взаимные интересы с народами Северного Кавказа, и могла бы ретранслировать их интересы и проблемы. Почему всевозможные правозащитники и НПО-шники из далеких стран, имеющие весьма приблизительные познания о данном регионе, могут участвовать в обсуждении проблем региона, а Армения вообще не присутствует в данной дискуссии. Имеется мощный пласт общей культуры армян и народов Северного Кавказа, который еще предстоит выявить и отразить в специальной литературе. В регионе имеются немало историко-политических проблем, и народы региона заинтересованы в признании их доводов и аргументов в академической и политической литературе. Не говоря уже о взаимных экономических интересах. Отгораживание от Северного Кавказа для Армении и Нагорно-Карабахской республики представляется недопустимым.

Кроме того, в активной позиции Армении на Северном Кавказе заинтересованы и армянские общины в регионе, чьи интересы и права не совсем защищены, и они сами нуждаются в солидарных действиях. Помимо общих правовых и социально-культурных проблем, армяне в регионе и имеют проблемы с этнической идентификацией, имея в виду наличие различных этнических групп. Один из высокопоставленных чиновников администрации Северного Кавказа, с именем которого связана армянофобия и различные высказывания откровенно анти-армянского характера, совсем недавно разразился высказыванием: «Мы поняли, что если здесь не будут жить армяне, на их место придут другие, и казакам не будет от этого легче». Это только начало откровения и выяснения реалий, самые интересные выводы местным элитам еще предстоит сделать. Пока, Армения ведет себя на Северном Кавказе в полном соответствии с корыстными интересами отдельных чиновников и бюрократических групп. Например, несмотря на аргументированные просьбы, МИД Армении всячески игнорирует открытие консульства во Владикавказе. Только этот факт является особенно постыдным, так как приводит к большим проблемам для армянского населения региона и всей России. Многое ожидалось от вновь созданного министерства по проблемам диаспоры, но, видимо, эта структура создана также исходя из интересов группы провластных лакеев.

Вместе с тем, армянское население Северного Кавказа из года в год демонстрирует усиление организованности, выдвижения новых идей и инициатив. Представляют интерес небольшие, но традиционно существующие армянские общины в республиках Северного Кавказа. Эти общины на протяжении многих десятилетий и столетий явились примером созидания и сотрудничества с коренным населением. Несмотря, например, на усилия азербайджанской спецслужбы и отдельных внедренных групп, между местными армянскими общинами и коренным населением так и возникло каких-либо столкновений и непонимания. Армянское население «русских» регионов, то есть, Краснодарского, Ставропольского краев и Ростовской области, организованы настолько, что способны решать многие довольно сложные социально-культурные и даже политические проблемы. То есть, в этом регионе, хорошо представлены армяне, но, практически, отсутствует Армения. Эта проблема должна быть решена.