IGOR MURADYAN

Май в Париже здорово подвел: неприятная холодина и сырость, ни одного солнечного дня. Франция находится в процессе серьезного переосмысления своего недавнего выбора: сказать, что человек, находящийся на посту президента республики крайне непопулярен, значит ничего не сказать. Многие яростные и традиционные сторонники Социалистической партии достаточно эмоционально "признают" политику президента провальной (не входя в подробности и детали), но при этом никогда не признают ошибочным свой выбор, и это, конечно, очень по-французски.

Николя Саркози и связанные с надеждами подлинной Франции на реализацию внешнеполитических амбиций его политические воззрения остаются предметом дискуссии, а он сам остается наиболее популярным политиком Франции. В обществе продолжают связывать нынешнюю апатию с экономическими трудностями, о чем говорится на каждом шагу и чем объясняется все, что происходит сейчас в стране, включая результаты футбольных матчей. Приходится слышать феноменальные объяснения тех или иных проблем исключительно финансовыми вопросами, что представляется просто абсурдом. Французские избиратели пытаются оправдать свои мотивации задним числом, а именно тем, что нынешнее финансовое положение возникло бы независимо от исхода президентских выборов, что само по себе представляется лукавством. Внешнеполитический курс, внутренняя политика и экономическое положение страны - взаимосвязанные стороны одной и той же политики и даже, если можно так сказать, политического стиля.

В любом случае, истерично-популистская политика бессмысленного перераспределения подорвала французскую экономику, а многих негативных явлений можно было избежать. Франция Н.Саркози, вернувшаяся в военную организацию НАТО, создавшая военный альянс с Великобританией, сохранившая прежние отношения с Германией и Россией, уверенно проводившая курс национальной безопасности, в том числе в иммиграционной политике, конечно, была гораздо более интересной миру и самим французам. С данной политикой были связаны надежды и на развертывание региональной политики, выдвижение совершенно новых стратегических задач, которые могли бы стать локомотивными для всего Европейского Союза.

Возникает в связи с этим много вопросов, в том числе и такой: кто был заинтересован в подрыве внешней политики Франции и в заметном ее ослаблении? Как всегда, ответы на такого рода вопросы приходят лет через 40, как и по вопросу о майских событиях 1968 года, об уходе Ш.Де Голля и о многом другом во французской истории. Хотела ли Европа усиления Франции на данном этапе европейской истории? Политический прорыв Н.Саркози изрядно встревожил и отпугнул европейцев, поскольку был чреват контрастами в политике европейских государств, большинство которых не желало солидаризироваться с Францией и вообще не имело никаких политических амбиций.

В художественном смысле весной этого года также не наблюдается ничего оригинального. Если в Лондоне выставили старого доброго Тернера, причем самое лучшее из его произведений, а в Брюсселе додумались всего лишь до Василия Кандинского, то в Люксембургском саду в старом павильоне неожиданно возник "старый Витебск" с летающими над ним местечковыми персонажами Марка Шагала. Такое впечатление, что парижанам и гостям города пытаются напомнить некие сентиментальные мотивы из русского прошлого. Словом, настроения в "столице мира" жуткие, и не майская погода в мае только подчеркивает отсутствие оптимизма...

В соборе Парижской Богоматери произошел случай суицида: довольно известный французский писатель покончил жизнь самоубийством в знак протеста против закона об однополых браках. В иные времена это, несомненно, стало бы причиной грандиозного политического скандала. Возможно, это был вызов не столько человеку, называющему себя президентом Франции, сколько Католической церкви и Ватикану, допустивших такое в стране - лидере католического мира. Быть может, это единственное, что взволновало истинных французов, 300 тысяч которых вышли на улицы Парижа. Французы поняли, в какую помойную яму толкают их страну и какой ужас им предстоит испытать в будущем или уже сейчас. По столице бродят небольшие группы людей с флагами разных исторических провинций Франции и с криками "Николя, где ты, вернись, Николя!" Все это выглядит слишком естественно, чтобы быть наигранным и отрежиссированным.

На набережной у площади Сент-Мишель пустынно - не видно обычных для этого места художников. И только один пожилой художник с внуком у мольберта пишет едва понятный сюжет. А главное - он пишет не для продажи туристам за 5 евро, а делает что-то значительное для себя и Парижа. Недалеко от него замечаешь целующуюся парочку – парня и девушку, бросающих тем самым вызов чудовищному закону и вместе с пожилым художником и его внуком спасающих прекрасный облик французской культуры.