IGOR MURADYAN

Успехи Китая в научно-технической, оборонной и экономической сферах достаточно давно беспокоят США и государства Азиатско-Тихоокеанского региона. Американцы готовятся к разработке «китайской проблемы» уже давно, имеются подготовленные кадры специалистов во многих областях. Если в ведущих странах Европы ежегодные дотации на изучение Китая составляют несколько стипендий и скромных прграмм в исследовательских учреждениях, то в аналитической исследовательской сфере США эта проблема стала одной из самых престижных и перспективных, и ею охотно занимаются многие сотни молодых специалистов. При этом, США активно используют специалистов по Китаю в ведущих китаеведческих учреждениях различных государств, но пытаются создать самодостаточные центры по исследованию китайских проблем в своих центрах и университетах. Американцы понимают, что в мире нет другого государства, которое способно принять китайские вызовы, и в настоящее время продолжается разработка долговременной стратегии в китайском направлении.

Администрация Дж.Буша пыталась плотно и последовательно заниматься китайской тематикой, прилагая усилия для разработки различных подходов в решении проблем, возникающих в отношениях с Китаем. В период второго срока президентства Дж.Буша на пост первого заместителя Государственного секретаря США был назначен Роберт Зоелик, возглавляющий сейчас Всемирный Банк. Это было спецназначение в американской администрации, и Роберт Зоелик должен был продолжительно заниматься проблемами Китая. Но из этой затеи ничего не вышло, и он пробыл на этой должности около полугода. Роберт Зоелик декларировал свое кредо в отношении китайского направления, смысл которого заключался в том, чтобы не входить с Китаем в конфронтацию и соперничество, а вовлечь Китай в решение различных мировых проблем, тем самым абсорбировать его как партнера США. Однако визита первого заместителя Госсекретаря США в Китай привел к большому разочарованию, и, видимо, в политике США наступила некоторая пауза, что было обусловлено отсутствием должных разработок и понимания тех подходов, которые необходимы для реализации китайского направления политики США.

За период, прошедший с исторического визита Ричарда Никсона в Пекин и установления дипломатических отношений между США и Китаем в начале 70-тых годов, прошли ряд этапов, но, в сущности, никогда американцы не понимали вполне, как проводить политику в отношении этой огромной страны. Имелось немало времени для осмысления и разработок рекомендаций, пока Китай пребывал в состоянии технической и экономической отсталости, но эти времена ушли, и сейчас приходится адекватно реагировать на амбиции великой державы в Азии и Тихом океане.

Между тем, Китай и США в огромной мере интегрировались в финансово-экономической сферах и стали зависимыми друг от друга, что должно было бы создать условия для солидарности по многим вопросам, но этого не происходит. Напротив, проблемы нарастают, и США, так или иначе, пришлось перейти к контр-реакции, причем, по всему фронту отношений и проблем. В связи с этим представляет интерес региональный аспект американо-китайского противостояния, со многими особенностями и спецификой реагирования на это других больших и малых государств.

Администрация Дж.Буша слишком была занята и увлечена задачами на Ближнем Востоке, прежде всего, в Ираке, а также в Афганистане, чтобы иметь возможность достаточно плотно подступиться к выстраиванию геополитических конструкций, связанных с сдерживанием натиска Китая. По всему периметру сопряженных с Китаем регионов политика США представляла собой набор умеренных и ограниченных действий и инициатив. В Юго-Восточной Азии США старались не активизировать какие либо линии поведения, по существу, законсервировали имеющиеся проблемы. В этом регионе США имеют многие преимущества, потому что, практически, все государства региона весьма заинтересованы в сдерживании экспансии Китая и с готовностью принимали различные предложения США в части выстраивания системной безопасности, хотя и в не очень амбициозном формате. США уделили большое внимание развитию отношений с Вьетнамом, понимая, что только это государство может стать реальным партнером и союзником США в проведении политики сдерживания Китая в этом направлении. В регионе Южно-Восточной Азии усилились настроения дискриминации китайских общин, хотя правительства государств региона не могли допустить придания этому некоего про-официального характера. Имеются конфликтные ситуации в Южно-Китайском море по поводу наличия здесь месторождений нефти. Остается проблема Тайваня, ставшая головной болью американцев. Но Юго-Восточная Азия – это «классический полигон» противодействия США и Китая. На других направлениях политика США все еще не выработана и реализуется волнообразно, во многом, в зависимости от других мировых и региональных проблем.

Несколько лет назад администрация Дж.Буша попыталась отредактировать и собрать воедино все предложения по «западному спектру» проблем с Китаем и предложила проект переориентации энергетических и иных ресурсов Центральной Азии, включая Афганистан, на Южную Азию. Это означает создание американо-индийского альянса, имеющего однозначно анти-китайскую направленность. Однако, если быть более внимательными, то можно усмотреть в этом альянсе задачи, направленные против ШОС, то есть, китайско-российского альянса, а значит, и против России. Речь идет о некоем новом интегральном альянсе, причем, интегральном не только по составу участников, но и по содержанию решаемых проблем. Создание столь масштабного ассоциативного пространства возможно только при решении проблем в Афганистане, иначе этот проект останется виртуальным. Индия, после 20-летней раскачки и обдумывания своих линий поведения в мире, избрала тот единственный вариант приоритетов во внешней политике, который имелся для нее. С каким центром силы могла бы ассоциироваться Индия – с исламским миром, с Евросоюзом, с Россией, с Китаем? Все это выглядит абсурдно. Только США могли предложить Индии те более-менее предпочтительные условия, которые необходимы для обеспечения обороны, безопасности и успешного экономического развития.

Рассматривая данную проблему, можно понять, что задачи США в Афганистане выходят далеко за рамки борьбы с исламским радикализмом, который все более теряет актуальность. Контроль над Афганистаном – это проекция с давних британских геополитических игр, в новой редакции, то есть, важнейшее условие для формирования данного гигантского альянса. Следует также отметить, что важнейшей целью США в рамках данного проекта является усиление участия государств-членов НАТО в операциях в Афганистане. В свою очередь, Индия может рассматриваться как важнейший партнер или даже член НАТО в будущем. Таким образом, предпринимается попытка атлантизации данного региона, интеграции его в политику и идеологию евро-атлантических структур. К чему может привести данный проект – к росту стабильности или к усилению напряженности в регионах Азии? Скорее всего, центр мирового противостояния переноситься в эти регионы.

Президент Барак Обама приступил к осуществлению данного проекта со всем возможным, в нынешней непростой ситуации, энтузиазмом. Вместе с тем, данная задача настолько глобальна и настолько противоречива, что Китай пока имеет все возможности для игнорирования намерений США и продолжает геоэкономическую экспансию в соседние страны и регионы. Несмотря на сложную ситуацию в Афганистане, Китай активно овладевает афганскими источниками минерального сырья, например, приобретя у афганского правительства право на эксплуатацию крупнейшего медного месторождения, и предпринимает усилия по использованию газовых месторождений. Главной проблемой Китая является то, что это малоресурсная страна, и она готова на проведение масштабной политики по приобретению доступа к источникам сырья. Особое значение для Китая имеет Центральная Азия, где Китай более чем успешно развернул политику ориентации энергетических ресурсов региона в восточном направлении. Китай активно включен в добычу и транспортировку нефти и газа Казахстана и приступил к использованию ресурсов газа Туркменистана и Узбекистана. В условиях невозможности согласований на Западе по вопросам транспортировки газа прикаспийских государств, Ирана и Ирака в западном направлении, перед Китаем открывается перспектива приобщения и к этим источникам энергоресурсов.

США предпринимают усилия для недопущения решения Китаем его энергетических проблем. В связи с этим, прежний постулат о том, что «все равно, в каком направлении потечет нефть, лишь бы она вышла на мировой рынок», уже не состоятелен. Мэтру американской политологии, руководителю энергетической программы Центра стратегических и международных исследований (CSIS) Роберту Ибелу был задан вопрос: «Для интересов США, действительно, безразлично в каком направлении потекут нефть и газ Центральной Азии – в Китай или в западном направлении?». После некоторой паузы, эксперт ответил, что «китайское направление нежелательно». Это, по существу, говорит о намерениях США придерживаться некоторой, быть может, адресной регламентации по поводу распределения мировых энергетических и других ресурсов.

Несомненно, Центральная Азия рассматривается Китаем как зона его стратегических интересов, и китайская политика направлена на разностороннюю абсорбцию этого региона. Китайцев интересует не только нефть и газ, но и богатейшие месторождения и предприятия черной и цветной металлургии, понимание, что главным призом в этом регионе являет уран. Помимо минерального сырья, китайцев также интересует жизненное пространство, что продемонстрировано заселение китайцами обширных территорий Казахстана, что стимулируется властями Китая. Это не может не беспокоить Россию, которая так же, как и США, оказалась в растерянности и не имеет рекомендаций для сдерживания китайской экспансии.

По мнению американских экспертов из Фонда «Наследия» и «Американского Института Предпринимательства», в США не очень-то обеспокоены созданием российско-китайского альянса под вывеской ШОС. В США сложилось мнение, что отношения между Россией и Китаем большей частью не были стабильными, и улучшение отношений чередовалось с ростом напряженности. Американцы считают, что российско-китайский альянс, скорее, виртуален, чем реален, и рано или поздно имеющиеся противоречия прорвутся и заявят о себе. Такая установка в американском политическом проектировании, быть может, стала базовой для оценок и приемов в выстраивании отношений с Россией, включая вопросы разоружения. Возможно, администрация Б.Обамы намерена «привязать» Россию к анти-китайским планам, в том или ином формате. Действительно, имелось немало времени для того, чтобы в рамках ШОС сложился реальный стратегический альянс, но этого не происходит, и Китай использует ШОС для ограничения противодействующих действий со стороны России, в том числе, в региональном аспекте. Обе державы не хотели брать на себя те или другие проблемы друг друга. Эти же фобии испытывает Россия в части партнерства с Турцией и Ираном, возможно, потому, что Россия, скорее, ощущает себя региональной, а не супер-державой, и вынуждена примеряться к новой роли и месту в мире и в Евразии.

Так или иначе, Центральные регионы Евразии, включая Черное море, Южный Кавказ, Каспий и Центральную Азию (в представлениях американцев все это пространство считается Центральной Азией), приобретают новое значение, когда анти-российский вектор, как приоритетный, утрачивает свое значение, и приобретает новое звучание анти-китайский вектор. При этом, Россия все больше рассматривается через призму ее отношений с Китаем.

В американской политике усиливается такое явление, как «китайский фундаментализм», и это не может не повлиять на положение государств Южного Кавказа, а также Турции, Ирана и Пакистана. Турция, Иран и Пакистан становятся очень нежелательными акторами в Центральной Азии, в особенности, в идеологическом и военно-политическом аспектах. Американцы понимают, что региональные макродержавы не могут играть должную, подчиненную роль в регионах Передней Азии и Центральной Азии. США постараются построить приоритетные отношения с Ираном – как с наиболее уязвимой страной, которая продолжает пребывать в условиях частичной функциональной блокады.

События в Афганистане, в Пакистане и в Ираке показали, что имеются глубокие совпадающие интересы между США и Ираном. Возможно, это более британская идея, чем американская, принимая во внимание то, что Великобритания последние 30 лет вынашивала планы приобщения Ирана к задачам англо-саксонского блока и пытается выступать в качестве посредника в отношениях между США и Ираном. Турция однозначно становиться врагом США, и, не смотря на ряд реверансов и комплиментов, которые отпустил Б.Обама Турции во время посещения этой страны 6 апреля 2009 года, Турция утратила способность быть надежным партнером США и, вообще, Евро-атлантизма. Турция и Пакистан, по своим амбициям и целям, во многом схожи, так же, как схожи методы нейтрализации и нивелирования политики этих государств. Во всяком случае, Турция не может быть партнером США в этом проекте.

Наиболее желательным партнером для США в Центральной Азии является Россия, что, в принципе, не осуществимо. Американо-российско-китайская игра в Центральной Азии не увенчается полным и преимущественным успехом ни для одного из данных государств. То же самое будет иметь место и в Южном Кавказе, хотя в ином исполнении и в иной версии. Нужно также отметить, что все без исключения государства этих регионов будут пытаться проводить многовекторную политику. Не исключено также некоторое усиление роли Европейского Союза в этих регионах. Конечно, США, заявляя о недопустимости раздела этих регионов на зоны влияния, в действительности, желали бы установить границы своего предпочтительного влияния и контроля, в первую очередь, имея в виду важные коммуникации. Для России это означало бы квази-катастрофу, с чем она не может согласиться. Россия, также, понимает, что, приняв условия и планы США о тесном сотрудничестве с ними и с НАТО, она утрачивает свою международную идентичность. У Китая есть еще время более убедительно внедриться в Центральную Азию, до того, как будет создана новая геополитическая конфигурация. Вполне понятно, что США, делая акцент на задачах по Афганистану, пытается обусловить новое направление расширения фактической зоны ответственности НАТО, но уже не в «классическом» направлении Запад – Восток, а с такой мощной площадки, какой является Индия. Данное Южно-Азиатское направление расширения зоны ответственности НАТО может стать проекцией с идеи У.Черчилля о «мягком подбрюшье» Европы, в данном случае, в применении к Азии.

При данном развитии процессов, государства Южного Кавказа и Центральной Азии имеют шанс на сохранение места на политической карте мира.