IGOR MURADYAN

Ирано-турецкая государственная граница – одна из старейших в мире, она создана в 1639 году, после длительного периода ирано-турецких войн. На протяжении 400 лет, за исключением «необъявленной» Турцией войны Ирану во время Первой мировой войны, эти государства практически не воевали друг с другом. После Первой мировой войны обе страны вошли в Багдадский пакт, что не привело к значительным изменениям в регионе и в отношениях между Ираном и Турцией. После Второй мировой войны, когда шах Ирана пытался реализовать свои внешнеполитические амбиции, постепенно начался период конфронтации, которая усилилась после создания современного иранского государства после исламской революции. После распада СССР и открытия новых перспектив в регионах Евразии, Турция и Иран вошли в период стратегического соперничества, что, во многом, обозначило их позиции в регионе и в мире.

90-ые годы отмечаются достаточно высокой напряженностью в ирано-турецких отношениях, что привело к скорому пересмотру многих задач в сфере обороны, разведывательной и внешнеполитической деятельности. Обе страны проводили в отношении друг друга активную деятельность в направлении применения политических диверсий, создания антигосударственных организаций, применялись действия в части активизации этнического и этно-политического сепаратизма, экстремизма. Развитие политических и военно-политических отношений между Турцией и Азербайджаном привело к необходимости усиления Ираном группировки его вооруженных сил в северо-западном направлении, придания авангардным войскам новых задач, в том числе, в сфере ПВО и ВВС. Одновременно происходило усиление группировки вооруженных сил Ирана в Каспийском бассейне. Следует отметить, что долгое время Ирану не удавалось достичь больших успехов в решении важнейшей задачи обеспечения паритета в вооруженных силах с Турцией. Хотя эта задача не решена до сих пор, и Турция, несомненно, имеет многие преимущества в оборонной сфере, в том числе, в направлении Ирана и Южного Кавказа, Ирану удалось решить многие задачи и добиться относительного паритета. Однако, так или иначе, в части боевой авиации Иран продолжает в большой мере уступать Турции. Данное обстоятельство, то есть отставание Ирана в военной сфере, оказывает большое влияние на тактику и стиль политики Ирана в отношении Турции и ее регионального партнера Азербайджана.
Иран весьма ограничивает свои действия, пытаясь не провоцировать оба государства на радикальные шаги. Иран имеет негативный опыт, когда демонстрация силы в отношении Азербайджана в Каспийском бассейне привела к внушительной реакции Турции и США. Оказавшись в сложном внешнеполитическом положении, Иран стремится максимально снизить уровень напряженности в отношениях с Турцией и Азербайджаном. Иран прибегает ко многим приемам, демонстрирующим готовность к установлению отношений сотрудничества в различных сферах. Вместе с тем, на любые попытки Турции и Азербайджана продемонстрировать усиление их военного сотрудничества, использование этно-политических факторов в Иране и реализацию неких геоэкономических планов, которые могли бы оттеснить Иран из стратегически важных проектов, Тегеран применяет вполне адекватные меры по предотвращению или нивелированию предполагаемых враждебных ему планов. Отношения между тремя государствами, несмотря на явное желание демонстрации их улучшения, остаются напряженными и отнюдь не доверительными.

Наряду с общими внешнеполитическими проблемами в отношениях выделяются проблемы ирано-турецко-азербайджанских отношений, которые содержат некоторые специфические моменты, тесно связанные с интересами Армении. Данная специфика оказывает воздействие в режиме «перекрестной» политической игры, в которой Армении приходится выстраивать свою позицию.

Азербайджан, несомненно, стал ареной борьбы между Ираном и Турцией, конечно же, при безусловном превосходстве позиций Турции, и наметились следующие тенденции.

На внутриполитической арене Азербайджана Иран не имеет шансов соперничать с Турцией, которая является партнером почти всех ведущих политических партий, групп, общественных движений и правительства страны. Иран рассматривается азербайджанским обществом как противник. Даже происламские группы весьма настороженно рассматривают политику Ирана, за исключением созданной Ираном «Исламской партии» и некоторых других организаций. Вместе с тем, Иран не теряет надежд на нивелирование негативного отношения к себе и внесение недоверия и даже враждебности Азербайджана по отношению к Турции. Иран делает ставку на два обстоятельства: экономические отношения; доктрину шиизма.
Экономический и геоэкономический анализ показывают, что Иран имеет несравненно большее экономическое значение для Азербайджана, чем Турция. Иран более Турции заинтересован в экономической интеграции Азербайджана, причем, в ведущих отраслях, тогда как Турция до сих пор преимущественно заинтересована в развитии торговли и получении энергоресурсов. Однако, данная предполагаемая интеграция не привела и не приведет в обозримой перспективе к ощутимым результатам, так как в основу данной интеграционной концепции Ирана, которую он пытается осуществить в отношении стран ближних регионов, закладывается цель – ограничение развития соответствующих стран. В аналитических работах и комментариях азербайджанских авторов неоднократно содержались мысли о том, что иранские предложения по экономическому сотрудничеству нередко содержат ущербные моменты, никак не отвечающие долгосрочному развитию Азербайджана. Таким образом, наиболее доступные и понятные для Ирана рычаги воздействия на Азербайджан, особенно, в противовес Турции, содержат уязвимые и ущербные положения.
Если азербайджанское государство будет существовать и далее, его основным партнером будет Европейское сообщество, а затем Россия и Иран. Турция также будет для Азербайджана важным, но не ведущим и, тем более, локомотивным партнером. Иран имеет ряд преимуществ, в сравнении с Турцией, в экономической сфере. Если Турция является импортером нефти и газа, то Иран является экспортером углеводородов, причем Азербайджан весьма зависит от импорта иранского газа. Иран является ближайшим и наиболее удобным покупателем одного из главных продуктов азербайджанского экспорта – дизельного топлива. В отличие от Турции, которая по ценовым и транспортным условиям не может являться достаточно широким рынком сбыта для сельского азербайджанского населения и оптовых фирм, Иран весьма желательно предоставляет свой рынок для сельскохозяйственного сырья из Азербайджана. Иран охотно развивает приграничную торговлю, как институционально, так и в иных формах. Однако, пока, по объемам инвестиций Турция намного опережает Иран, и, видимо, это положение сохраниться в будущем. То есть, экономический фактор весьма важен для Ирана в его политике в отношении Азербайджана, и можно говорить о наличии паритета в части турецкого и иранского влияния на Азербайджан в экономической сфере.

Политические партии и политический класс Азербайджана переживают глубокий кризис. Ведущие оппозиционные партии не способны завладеть политической и общественной инициативой, выдвинуть новые популярные идеи, организовать массовое выступление масс. Оппозиционные партии и общество, в целом, терпят интеллектуальный кризис, находятся в состоянии раскола, духовной нищеты. Правящая партия окончательно утратила позиции в обществе, превратившись, фактически, в небольшую группу администраторов. Главной ареной внутриполитической борьбы стала администрация президента и правительство, то есть сферы, процессы в которых происходят индифферентно по отношению к обществу. Азербайджанское общество предельно маргинализировано, образовались огромные массы социально дезориентированных людей, в культурном и образовательном отношении массы населения отброшены на десятилетия. Формируется некая «стамбульская» модель, когда наряду с группами современной, блестящей элиты накапливаются толпы плохоуправляемых людей, находящихся в бедности и в социально ущербном состоянии.
Тема усиления влияния ислама в Азербайджане все больше становится предметом исследований, публикаций и общественной дискуссии. Невозможно не видеть, что, несмотря на «русификацию» и «вестернизацию» азерского населения, продолжительный период атеизма, Азербайджан не смог уйти от традиционного пути практически всех мусульманских стран, которые не отвергли некие «умеренные модели» политического ислама. Данные модели становились реакцией на нерешенные социальные и правовые проблемы, тщетность тех или иных светских моделей. Не вызывает сомнений, что Азербайджан все больше подпадает под сильное влияние исламских идей и исламского пути социально-политического развития. Вместе с тем, данные происламски ориентированные социумы и сформированные на основе исламской идеологии политические партии не торопятся декларировать модель нынешнего иранского государства как возможную для Азербайджана. Многие лидеры и идеологи исламского движения в Азербайджане понимают различия азерского общества от Ирана, от арабских и иных обществ. Это, конечно, ограничивает возможности Ирана, который продолжает делать ставку на исламский или этно-религиозный фактор, имея в виду те этнические группы, которые принадлежат к иранскому супер-этносу.

В этих условиях, а также при наличии мощной религиозной пропаганды со стороны Саудовской Аравии и Ирана, наращивают позиции сторонники организации общества и государства на основе исламских принципов. Исламская политическая перспектива в Азербайджане до сих пор не рассматривалась достаточно глубоко и предметно. Вместе с тем, анализ, выполненный на основе различных материалов и информации, показывает, что исламская перспектива в Азербайджане вполне реальна и имеются не мало признаков все большего вовлечения населения в исламские движения и организации. Принимая во внимание традиционное доминирование в стране шиитского мазхаба, несомненно, можно отметить преимущества Ирана в данном политическом направлении. Однако, следует принять во внимание то, что азербайджанское общество чрезмерно секуляризовано и в нынешних социальных условиях, предпочитает материальные блага в части приоритетов, в сравнении с духовными идеалами. Поэтому, может возникнуть феномен, когда в сфере исламской политики в Азербайджане не меньшие, а быть может и более убедительные позиции займут религиозные организации Турции. Данные «новые» суннитские организации, типа «Нурчуляр», проповедующие социально-направленную политику, активно занимающуюся реальными социальными проектами, уже приступили к проведению активной деятельности в Азербайджане. При этом, отмечается, что, если иранцам понадобились 15 лет для создания не очень влиятельных исламских организаций, то данное турецкое суннитское течение довольно быстро заняло прочные позиции. Данные «новые», умеренные исламисты в Турции тесно связаны с суннитскими орденами «Накшбандия» и «Кадырия», а также с нынешней правящей в Турции умеренно-исламской группировкой, несмотря на политическую и общественную тактику не могут не иметь целей вытеснения шиитской идеологии. Поэтому, можно предусмотреть в перспективе конфликт между различными движениями в Азербайджане. Следовательно, ни Иран, ни Турция не могут рассчитывать на преимущественное доминирование в исламской политической сфере. Вполне можно ожидать, что в итоге данной конкурентной религиозной борьбы в Азербайджане, произойдет возникновение того, что принято называть евро-исламом. Данный термин подразумевает многие точки опоры, как прозелитов, так и эмансипированных мусульман. Имеется, также, в виду, что в условиях радикально секулярного общества, могут возникнуть, сначала замкнутые, затем более лояльные, и наконец вполне респектабельных, не маргинальных слоев, которые примут в качестве идеологии ислам «вне мазхаба», то есть, общественную этику ислама, без строгого соблюдения канонов исламского фикха. Такой опыт имеет и в Европе и в некоторых исламских странах, где сложилась внутриисламское разнообразие. Эта версия развития политического развития в Азербайджане, вполне реальна, и это не отвечает интересам Ирана, с его строгой шиитской доктриной.

Следует отметить, что с возникновением столь значимого фактора, как курдского, в связи с разрушением иракского государства, а также, ухудшение турецко-американских отношений, привел Иран и Турцию к необходимости несколько снизить амбиции для лучшего взаимопонимания. Это, действительно, имеет место. Но Иран рассматривает ухудшение отношений между Турцией и США, скорее не, как повод к кардинальному улучшению отношений, а, как условие для оказания давления на Турцию. Поэтому, иранско-турецкие отношения принципиально не претерпели изменений, в том числе и на южнокавказском направлении. Армении удастся сохранить свои позиции в регионе и, даже, возможно усилить их, в условиях, когда Турция и Иран будут стремиться к сохранению баланса сил.

Иранско-азербайджанские отношения сыграли немалую роль в осмыслении перспектив и реалий иранской политической, религиозной и культурной элитой. Иранцы достаточно длительное времени не хотели понять тщетность попыток установления влияния над этой шиитской, близкородственной, во всех отношениях, страной. Мировая политическая и аналитическая элита, также, с любопытством наблюдала за странными явлениями в отношениях между Ираном и Азербайджаном, что добавило аналитический материал в уже существенную югославскую фактуру, когда социо-религиозные факторы преобладали над лингвистическими и антропологическими.

Нужно отдать должное политологам иранского происхождения, работающие в странах Запада, и имеющих опыт обобщения опыта ряда регионов Запада и Востока. Еще в 90-тых годах, они предположили, что, помимо геополитической, геостратегической ценности, карабахская проблема, для Ирана, имеет значение, как фактор разделения интересов Азербайджана и Турции. Карабахская проблема имеет гораздо большее значение для Ирана, и его поддержка Нагорно-Карабахской республики могла бы быть большей. Для Ирана, карабахская ситуация создает весьма благоприятную игровую ситуацию, которую он, все еще, не разыграл в полной мере, из-за неуверенности некоторых политиков.