IGOR MURADYAN

Супер-глобальная политическая акция, саммит G20, получившая высший сертификат легитимности только тем, что была проведена в первой мировой столице – в Лондоне, стала рубежом и началом поэтапной перекройки мировой геополитической конструкции, которая стала серьезным препятствием в дальнейшем развитии большинства государств. США и Великобритания, понимая, что данный саммит может стать началом радикальной атаки на созданную ими мировую экономическую систему, попытались отстоять рыночно-либеральные императивы, что привело к ограниченности, незавершенности принятых решений. Три мировых центра силы – франко-германский тандем, Китай и Россия – не были готовы, ни идеологически, ни политически, выдвинуть реальную альтернативу британо-американской финансовой системе, однако, это не означает некую победу этой системы. Британо-американская система, в основе которой находится доллар – как первая резервная валюта, при примате рыночно-либерального порядка. Данная система, по существу, отвергла себя, так как идеальный рыночный либерализм предполагает разнообразие и отсутствие ограничений, когда могли бы существовать многие мировые равноценные валюты, а также и частные деньги. То есть, доктрина «доллара» стала ограничением развития рынков, и мировая экономика не может мириться с этим вечно. Тем не менее, лондонский саммит еще раз указал на усиление самостоятельности мировых центров силы и необходимости утверждения «нового мирового порядка». Пока в мировой экономике и политике побеждает западно-центристский империализм, и, слава Богу, иначе мир окончательно оказался бы в хаосе. Если адепты нонконформистского стиля не в состоянии предложить альтернативы, то пусть пока помалкивают и дожидаются своего часа. Данное положение становится устойчивым, и возникает много вопросов – а есть ли вообще альтернатива. Усиливается понимание того, что, чем больше страны БРИК вовлекаются в мировую экономику, тем меньше у них аргументов преодолеть сложившуюся глобальную экономическую систему.

Главные идеологи «альтернативы», руководители Франции, Китая и России, весьма охотно согласились с предложениями в отношении Международного валютного фонда и, вообще, судьбы и приемов деятельности международных финансовых организаций. Необходимо отметить, что страны Третьего мира, а также страны Восточной Европы, затаив дыхание, дожидались решений саммита, так как идея поддержки мировых рынков – это единственная надежда хоть как то остаться на плаву экономикам данного типа. США явно пытаются сосредоточиться на внутренних проблемах, а также на развитии трансатлантических отношениях, которые включали бы не только оборонные аспекты, но и проблемы экономики и безопасности в широком диапазоне. США просят мировые державы не делать «резких движений» и дать возможность разобраться с собственными американскими проблемами. Американцы, при этом, демонстрируют типичные британские «элитарные» подходы игнорирования социального аспекта и спасения олигархических капиталов. США могли бы форсировать преодоление кризиса, обвалив неликвидные активы. Конечно, американская экономика пострадала бы, и это привело бы к сильному росту безработицы, но США выиграли бы во времени и приступили бы к этапу восстановления экономики. Те гигантские суммы, которые направляются на спасение мертвых олигархических капиталов, следовало бы направить на поддержку среднего класса и широких масс населения, чьи накопления составляют лишь десятую часть этих «токсичных» активов. Делается совершенно иное, в надежде сохранить не только данные капиталы, но саму американскую экономическую систему. Это очень неопределенный курс, и Америке нужна передышка, которую может обеспечить умеренная внешняя политика, а также помощь союзников, партнеров, оппонентов и противников, именно в такой последовательности, или в какой-то другой, в зависимости от ситуации и конкретной задачи. Собственно, то, что предлагается в отношении России, то есть, «перезагрузка», есть ничто иное, как призыв к «передышке», то есть, сделаем паузу, но вместе. Станет ли эта идея осмысленной всеми партнерами, будет ли она воспринята в мире, и насколько она реалистична в той матрице международных отношений, которые все меньше начинают зависеть от США?

В Лондоне и на германско-французской границе президент Барак Обама попытался предложить каждому партнеру то, что от него ожидали. Перед государствами Европы открыты новые перспективы в развитии НАТО, наряду с европейской системой безопасности. Франции и Германии обещано, в какой-то мере, принять во внимание их требования по установлению новых принципов контроля над мировой финансовой системой. России послан сигнал о том, что США ослабит свой натиск, а главное, приемы, в их политике в Евразии. Турции обещана поддержка в ее стремлении вступить в ЕвроСоюз. Ирану даны самые неожиданные обещания изменить отношение к нему. Китай может надеяться на некоторое согласование действий на рынках Юго-Восточной Азии, а также в регулировании американо-китайских экономических отношений. Исламский мир ожидает создания палестинского государства, и вообще, второе имя президента США – уже многое. Все эти сигналы могут иметь значение только при условии проведения реальной политики в духе умеренности, так как все без исключения мировые центры силы и региональные макродержавы имели возможность прочувствовать, что означает тотальная политика администрации Дж.Буша для мировой и региональной безопасности.

В настоящее время, практически, только государства Восточной Европы, а также государства, испытывающие реальную внешнюю угрозу, и народы, ведущие национально-освободительную борьбу, могут сожалеть о завершении периода Дж.Буша во внешней политике США.

Тем не менее, главное, что может произойти в результате решений лондонского саммита, это последствия в мировой политике, в том числе, в региональной политике. На наш взгляд, возможно два принципиальных сценария: мировые центры силы пережидают кризис и прочие неприятности, умеряя свои внешнеполитические амбиции, избегая дополнительной напряженности и конфронтации; эти же центры силы попытаются в форсированном порядке решить ряд проблем, при согласовании и солидарности, используя новые экономические и политические реалии. США явно пытаются сосредоточиться на внутренних проблемах, а также на развитии трансатлантических отношений, которые включали бы не только оборонные аспекты, но и проблемы экономики и безопасности в широком диапазоне. Если говорить о преемственности внешней политики США, то нужно понимать, что военно-политическое присутствие американцев на пространстве от Балкан до границ Китая исходит вовсе не из каких-то политических амбиций отдельных политиков или политических и военных кругов. Политика и присутствие США в этом регионе обусловлены проблемами национальной безопасности, включая не только геоэкономические, но и геостратегические задачи. В ходе короткой истории американского присутствия во внутренних регионах Евразии имелись натиски и откаты, имелись большие неудачи и провалы, снимались с постов и назначались новые администраторы и политические проектанты, происходила борьба в предбаннике Государственного секретаря и главы Пентагона по поводу политики США в этих регионах, но постепенно это направление стало одним из приоритетных во внешней политике США. Автору довелось сталкиваться с потрясающими фактами и примерами выстраивания американской политики в регионах Черного моря, Кавказа и Центральной Азии. Можно было наблюдать за поведением некоторых политических группировок в США, что интерактивно отражалось на деятельности политологов и проектантов. Приходило понимание, что главной проблемой США в этом направлении являются кадры специалистов, что в Вашингтоне происходит селекция кадров, устраняются и деактуализируются целые группы проектантов и появляются новые молодые специалисты. Приходилось наблюдать и деятельность лоббистских функционеров, например, как, в какой последовательности выстраивала свои позиции Турция, пытаясь обозначить свои интересы в американских политических проектах. Можно было делать выводы о том, насколько значима для американского истеблишмента позиция Турции, и насколько американцы могут «прятаться» за ширмой турецких интересов, преследуя, при этом, совершенные иные интересы. Нельзя не понимать, что игнорирование американцами турецких планов и амбиций в Евразии обусловлено стремлением установить свой контроль над внутренними регионами евразийского пространства. Амбиции Турции не соответствуют интересам национальной безопасности США.

Б.Обама и Д.Медведев договорились о заключении нового договора СНВ, при значительном снижении уровня противостояния, и, видимо, будут решены вопросы о ракетах средней и ближней дальности. Это открывает перспективы в снижении уровня противостояния в регионах, прежде всего, в Черноморско-Кавказском и в Каспийско-Центральноазиатском регионах. Россия, конечно же, примет инициативы США по Ирану, если при этом будут соблюдены ее интересы. После того, как Пакистан создал ядерное оружие, урегулирование американо-иранских отношений стало вопросом времени, так как именно Иран является одной из целей пакистанского ядерного потенциала. Несомненно, США скорректируют свои намерения по поводу расширения состава и зоны влияния НАТО, тем более, что это не имеет никакого военного значения. Для США гораздо важнее иметь реальное военное присутствие в Евразии, осуществлять контроль над коммуникациями, чем трепать «красную тряпку» перед лицом русских. Кроме того, с подписанием договора по СНВ расширение НАТО, как способ давления на Россию, исчерпывается. США разворачивают новую игру в Южной Азии, в которой проблема Афганистана – всего лишь затравка на выстраивание континентальной схемы, охватывающей Индию и Китай, а главной интригой этой игры станет фрагментация Пакистана, как страны и государства.

Данные, по существу, глобальные планы, не могут не привести к закреплению США в Черном море, в Южном Кавказе и в Центральной Азии. В обозримой и среднесрочной перспективе имеются только два региона, где США будут стремиться по-новому выстроить свое военно-политическое присутствие, – это Южная Азия и Африка, вокруг которых и развернутся главные геоэкономические войны. Противником в этой войне может выступить только Китай. Африка в геополитическом плане, пока, регион более простой и более доступный, где США надеются создать новые рычаги воздействия. Евразия и Южная Азия – это наиболее сложный регион для океанических держав. Поэтому, для создания новой геополитической конфигурации необходим контроль над маргинальными и транзитными регионами, обеспечивающими успех в достижении главной цели. Новая администрация США пытается свернуть борьбу с исламским миром и оказаться на подступах противостояния с Китаем. По нашему мнению, стремление ускорить урегулирование отношений с Ираном также из числа данных задач. Данные задачи в отношении Ирана будут решаться после того, как США, все же, сумели провести политические меры по функциональному блокированию страны. Американцы, после длительных сомнений, поняли, что Аль-Кайда – это лишь технико-технологическая проблема, и выяснили все те методы решения этой проблемы, включив в эту работу весь мир. Таким образом, в технологическом аспекте внешняя политика Б.Обамы использует ту же логику, что и Дж.Буша, то есть, опуская второстепенные проблемы, США намерены решительно и бескомпромиссно осуществить перспективные и стратегические. Кризис вынуждает экономить военные, экономические и политические ресурсы, но США не намерены экономить на стратегии.

Европейская внешняя политика в результате кризисных явлений станет более неопределенной и менее внятной. Возможно, данные события, прежде всего, столь сплоченное выступление США и Великобритании, приведет к большей солидарности Франции и Германии, которые сумеют консолидировать ряд европейских государств, но надежд на согласие в отношении Лиссабонского протокола ожидать не стоит. Совершенно очевидно, что кризис подорвал не только надежды на идеалы европейской конституции, но и сами основы Европейского Союза, который, так или иначе, ослабнет. Это, конечно же, укладывается в стратегию Великобритании, так как внешняя политика не только ЕвроСоюза в целом, но и Франции и Германии станет более ограниченной. Европейцы уже определили формат своей региональной политики в отношении Средиземноморья, Ближнего Востока и Восточной Европы. Самое большее, на что могут надеяться государства Восточной Европы, это проект «Восточное партнерство», что само по себе, также, немало, но в этом формате тонут многие планы амбициозных элит этого региона. Вместе с тем, отношения, сформированные в отношении кризиса на саммите в Лондоне, подтверждают, что, если даже темп политики европейцев в региональной политике снизится, не может быть речи о принципиальных уступках между франко-германским тандемом и американо-британским блоком в части региональной политики. Европейцы теперь имеют возможность не опасаться инвестиционного опережения США и Великобритании в странах Восточной Европы, так как «британские проекты» в этих условиях существенно подорваны. Возможно, в данных условиях, Европейский Союз станет занимать более критичную позицию в отношении политики США в Евразии, прежде всего, в Черном море, или в отношении Украины и Южного Кавказа. Однако, главной ареной развертывания европейской политики в Восточной Европе станут франко-российские и германо-российские отношения, возможно, в рамках данного треугольника, при более активном участии Южной Европы.

Условия кризиса, безусловно, активизируют и создадут новые, более обязывающие отношения между Францией, Германией и Россией, которые станут определяющими для Евразии, и США придется учитывать этот фактор. Вполне понятно, что проект «Восточное партнерство», хотя и критикуется Россией, которая опасается любого блочного объединения в Восточной Европе, спроектирован именно с учетом российских интересов. Расширение НАТО на Восток получит новые ограничения, что позволит России попытаться усилить контроль над Украиной и Южным Кавказом. Конечно, некоторые европейские политические круги попытаются не допустить усиления контроля над этими регионами, и британские политики, конечно же, попытаются противопоставить политике России европейский потенциал.

В настоящее время, в условиях остывания интереса политиков к новым идеям в геополитике, возникают довольно «свежие» версии относительно усиления роли региональных макродержав Передней Азии, а именно, Турции и Ирана. Несомненно, эти две державы приобретают новые, более предпочтительные позиции в регионах и в мире. Одновременно, усилилась политика различных центров силы по изоляции Турции и Ирана, блокированию их внешней политики. Осуществляется работа по ограничению приобретения этими государствами контроля над коммуникациями и новых вооружений, технологий и инвестиций. Обе державы не ограничат свое стремление к влиянию в регионах Черного моря, Кавказа и Центральной Азии, что будет сталкиваться с сильным противодействием Запада и России. Если Турция рассматривается как страна, благоприятная для внешних инвестиций, то Иран не может, пока, оцениваться как страна с благоприятными инвестиционными условиями. Но и Турция и Иран встали перед сложными проблемами внешней финансовой помощи и инвестиций. Западу сейчас не до этих стран. Кризисные явления нанесли огромный удар по экономикам Турции и Ирана, которые нуждаются в новых подходах и инвестициях, что, конечно же, ограничит аспекты их региональной политики. Как ни странно, именно в данной ситуации Турция и Иран предпочтут усилить конкурентную борьбу между собой за влияние в регионах Ближнего Востока и Евразии, рассматривая данный период как благоприятный для «прорыва» в региональной политике, надеясь на ослабление влияние Запада в этих регионах. По нашему мнению, Иран, как ни странно, окажется в более благоприятных условиях, нежели Турция. Автаркия иранской экономики, высокий уровень импортозамещения, наличие значительных золото-валютных резервов, ключевое значение Ирана в масштабных поставках нефти и газа, имея в виду и перспективу, дотационный характер экономики, в целом, высокая роль государственного планирования и управления позволяют Ирану иметь преимущества в условиях кризиса, на не очень длинных дистанциях. Но дело не только в этом. США, стремясь урегулировать отношения с Ираном, пытаются снизить роль Турции в американской геостратегии. Эти намерения США, в какой то мере, должны поддержать Израиль и некоторые арабские государства. Это не может не привести к усилению позиций Ирана на Кавказе и в Центральной Азии, а также в Южной Азии и на Ближнем Востоке. США заблокировали усилия Турции в урегулировании израильско-сирийских отношений, так как эти усилия объективно целенаправленны против интересов США. Иное дело, Иран, от позиции которого зависит многое в арабском мире, включая Ирак, Сирию, Ливан, Персидский залив.

Лондонский саммит определил многое в задачах и стиле ведущих держав, которые заметно снизили амбиции многих. Но в части региональной политики, в особенности, в Черноморско-Кавказском и Каспийско-Центральноазиатском регионе, продолжится конкуренция и противостояние геополитического и геоэкономического характера, хотя, возможно, в сдержанном темпе.