IGOR MURADYAN

В СМИ достаточно подробно предложены версии происходящих событий вокруг Ливии. Нет сомнений в том, что имеет место конкуренция между ведущими государствами Западного мира в части приобретения новых позиций в регионе и на международной арене в целом. Франция бросила вызов и англосаксам, и германцам, и многим другим, на что Великобритания и США, после недолгих раздумий, предпочли ответить в позитивном плане, что и привело к созданию новой западной коалиции, которая продемонстрировала, что если другие члены НАТО хотят дальнейшего существования альянса, то должны присоединиться или, по крайней мере, не чинить препятствия планам по Ливии.

Франция очень удачно и успешно сделала свою игру «на ровном месте», реализуя свои стратегические планы в Средиземноморском регионе, причем, без какого-либо недовольства, а, напротив, при участии США и Великобритании. Несмотря на выдающиеся научно-технические достижения, лидирующее место в Европе и особое место в международной расстановке сил, Франция не может позволить себе продолжать оставаться на нынешних позициях. Долголетний тандем с Германией не привел к достижению Францией тех позиций, которых она добивается и выстраивает, в связи с этим, длительную политику в течение десятилетий. Германия не имеет и не готова демонстрировать некую внешнеполитическую стратегию в регионах, окружающих Европу, в том числе и в регионе Средиземного моря, и до сих пор более-менее комфортно себя ощущает как экономическая и политическая сила только в Центральной и Восточной Европе, находя даже здесь серьезные ограничители, которые строят англосаксонские державы. Совершенно ясно, что Франция не совершит в скором времени геополитический прорыв, ее положение станет похожим на нынешний непритязательный «статус» Италии, то есть, крупной экономической и культурной державы, но не претендующей на нечто большее в европейской и мировой политике.

Но почему, Ливия, а не Тунис, Йемен или Египет стали объектами внешнего военного вмешательства? Фактор нефти вполне понятен, но при этом Ливия занимает и важное геостратегическое положение, и даже, в определенном смысле, ключевое место в арабском мире и в Средиземноморье. Но контроль над Ливией и сотрудничество с ней означает не только преимущества и возможности в геостратегическом и энергетическом смысле.

Мне приходилось беседовать со многими ливийцами в Европе и на Ближнем Востоке, и это, во многом, предопределило мое отношение и понимание значения этой страны в арабском мире и вообще в мире. За 40 лет политических и культурно-образовательных преобразований, осуществленных «ливийской революцией», в этой стране сформировалась блестящая политико-арминистративная элита, состоящая из многих профессиональных групп, которые, независимо от симпатий и антипатий к правящему в Ливии режиму, проникнуты различными идеями геополитического, общеарабского, регионального и глобального свойства. Во время одной из таких встреч мой товарищ из Лондона, специализирующийся на проблемах Восточной Европы, заметил, «много ли в странах СНГ столь подготовленных и принципиальных специалистов и интеллектуалов». Заметной «продвинутостью» отличаются, конечно, функционеры не только в Ливии, но и во многих арабских государствах, овладевших всем багажом операционной политики, но Ливия занимает особое место в арабском мире и в регионе, и это не может быть игнорировано с точки зрения нынешней военной операции НАТО. Рассмотрим некоторые направления и особенности внешнеполитической деятельности Ливии.

Прежде всего, необходимо отметить, что М.Каддафи и его окружение вполне серьезно и фундаментально проводят некий мессианский курс, который вовсе не связан ни с исламскими эстахологическими идеями, ни с общим «левым проектом». Данный мессианизм не уложен в определенные, состоятельные, с точки зрения европейских философских школ, доктрины. На протяжении четырех десятков лет политики и идеалы «ливийской революции» много раз пересматривались, выдвигались новые и отодвигались иные приоритеты, ставились весьма противоречивые цели и задачи, выстраивались все более оригинальные внешнеполитические конструкции, которые, так или иначе, представлялись вызовами для региона и мира. Время от времени данный мессианизм свертывался, вернее, свертывалась актуальность тех или иных конкретных задач, иногда поведение Ливии на внешнеполитической арене выглядело более чем оригинально и почти неадекватно, если у наблюдателей не хватало достаточно любопытства и глубины анализа, а порой – вообще знаний об этой стране. Некоторые европейские и американские политологи предпочитали называть это «формой арабского пост-модерна» или «оригинальными формами арабского ренессанса», или же, просто «самодурством, уложенным в политико-идеологическое доктринерство». В действительности, Ливия преследовала многие цели и подчиняла объективную ситуацию решению данных задач. Нужно сказать, что «революционные события» в Ливии были вызваны различными интересами и группами ливийского общества, в том числе и теми, кто обвиняет правящий режим в неверности и в откровенном предательстве «идеалов» «революции» и арабских интересов.

Одной из важных целей ливийского руководства является стремление к формированию некой общеарабской политики, что, в значительной мере, означало наличие арабской геополитики. Понятие «арабской геополитики» нонсенс, и в политической литературе оно не использовалось даже в относительной форме. Тем не менее, М.Каддафи считал, что арабские государства, по крайней мере, ведущие из них могли бы претендовать на проведение геополитики и отстаивать более уверенно и последовательно геополитические интересы арабов. М.Кадаффи весьма настороженно и, возможно, враждебно относился к политике и к намерениям Ирана и Турции, имеющими амбиции в направлении арабского мира. М.Кадаффи не упускал случая, чтобы заявить руководителям Турции о тесных турецко-израильских отношениях, но, тем не менее, в экономической сфере Ливия сотрудничала с Турцией. В отношении Ирана в Триполи не было столь же однозначной позиции, что объяснялось тем, что М.Каддафи весьма критически рассматривал политику арабских государств Персидского залива, как партнеров США и Израиля. Это, в какой-то мере, ограничивало критическую позицию Ливии в отношении Ирана, и, напротив, в отношениях с Тегераном поддерживались предупредительные и ровные отношения.

Представляет интерес позиция Ливии в отношении курдской проблемы. Ливийцы всячески отстаивают идею сохранения территориальной целостности Ирака, но, видимо, в Триполи имеются и альтернативные взгляды, если иметь в виду, что Ливия, как и многие другие арабские страны, опасается усиления шиитов в арабском мире и предпочитает строить однозначную суннитскую арену, без участия общин, на которые оказывают сильное влияние шиитские государства. Арабские элиты, считающие турок и иранцев чуждыми в арабском мире, время от времени указывали на Триполи, откуда исходит не только понимание этой традиционной арабской позиции, но и некоторые конкретные проекты и намерения актуальной политики. Ливийские спецслужбы, непосредственным образом и через участие своих коллег в других арабских государствах, внедряют в курдские и шиитские политические круги в Ираке своих людей, но не стремятся проявить свое существенное влияние. Оказывает ли, на самом деле, Ливия сильное влияние на курдские политические круги, понять трудно. Но несомненным является факт того, что Ливия соучаствует в работе ряда арабских государств в сотрудничестве с курдскими организациями против интересов Турции. Во всяком случае, Ливия является одной из «опорных» территорий, где Курдская Рабочая Партия располагает некоторыми базовыми возможностями. Ливийские функционеры неоднократно утверждали, что «курдская тема» все еще не развернута в мире, и в скором времени станет более актуальной и значимой. Растет понимание того, что, оттаивая целостность Ирака, тем самым арабы усиливают взаимопонимание между турками и курдами. По замыслам геополитиков в Триполи, которые пытаются согласовать свои идеи с коллегами из других арабских государств, курдское этно-политическое пространство должно играть роль буфера между арабскими странами и Турцией, и преимущества влияния арабов на курдов должны стать очевидными. Таково мышление представителей элиты далеко не самой большой и значимой арабской страны.

В 70-х и даже в 80-х годах М.Каддафи выдвигал идеи государственного объединения Ливии с Египтом и с Тунисом, что было весьма критически воспринято руководителями этих арабских государств. Выдвигались и более широкие планы, например, объединения в единое государство или в федерацию или конфедерацию арабских стран Магриба, плюс Сирия и Ирак. М.Каддафи преувеличивал солидарные тенденции в арабском мире, иногда не совсем понимал различия в среде арабских политических элит. Возможно, он видел именно себя во главе этого воображаемого общеарабского государства, возможно, имелись какие-то другие планы, когда это государство должны были возглавить люди или агенты М.Каддафи, которые находились во многих местах арабского мира.

М.Каддафи всегда критиковал позицию многих арабских государств по поводу их политики в отношении палестинской проблемы, неоднократно призывал к более жестким решениям в отношениях Израиля в рамках Лиги арабских государств. В иных случаях, в 90-х годах, М.Каддафи предлагал решить израильско-арабский конфликт путем интеграции или включения Израиля в некое содружество арабских государств, в том числе, в Лигу арабских государств. Все эти оригинальные инициативы раздражали других арабских лидеров, которые просто их игнорировали. Но, в связи с другими действиями М.Каддафи, игнорирования оказалось недостаточно, и в отношении ливийского лидера составлялись почти заговоры, а ряд арабских лидеров с удовольствием увидели бы на посту ливийского лидера другого политика. По слухам, нынешний фактический лидер Египта Омар Сулейман, всесильный шеф египетских спецслужб, а также «сильные люди» из Туниса, Алжира и Иордании, иногда без должного ведома своего руководства, пытались сговориться в отношении М.Каддафи. Для этого были более серьезные причины, нежели различные оригинальные идеи ливийского лидера.

Ливийские спецслужбы, обладающие огромными финансовыми и людскими возможностями, создали разветвленные сети агентуры и симпатизантов по всему арабскому миру, включая государственные аппараты, политические партии и движения, вооруженные силы, бизнес-элиты и культурно-образовательную структуру, и, конечно же, религиозные организации, различные исламские ложи и тарикаты. Возможно, было бы преувеличением говорить, но имеются оценки того, что ливийцы пытались подорвать структуры правящей партии БААС в Ираке и в Сирии, вести подрывную работу против этой государственно-политической структуры и руководства этих государств. Проводилась широкая разведывательная работа в направлении Туниса, Алжира и Марокко, которые М.Каддафи считал «оккупированными» американцами и «продавшимися» французам режимами. В этих странах, несомненно, существует широкая сеть осведомителей и проводников определенных идей и намерений, имеются глубоко законспирированные группы людей, которые призваны воспитывать новое поколение «революционеров», «на всякий случай». Ливийские разведслужбы проводили информационные, и в меньшей мере, подрывные операции в странах Персидского залива, которые в Триполи рассматривали как «особо враждебные».

Однако, особым направлением внешнеполитической деятельности Ливии являлся Египет, где реализовывались до пятой части всех затрат ливийской внешней разведки. Нужно сказать, что М.Кадаффи опасался Египта, его политической элиты и возможностей, и всегда подозревал, что именно из Каира могут исходить различные враждебные намерения в отношении его режима. В Триполи очень настороженно восприняли «революционные события» в Египте, и, конечно же, ливийцы попытались любой ценой войти в игру и повлиять на происходящие события. Однако, египтяне, в первую очередь, предупредили Триполи о возможном ливийском участии. Таким образом, как говорил один из иорданских дипломатов, «он … сует свой нос везде, куда может», и это не могло не раздражать арабские государства, их лидеров. Мне приходилось слышать от арабских политиков и экспертов, что операция в Ираке 2003 года была, в целом, согласована с арабскими государствами, и это подтверждалось позднее информированными европейскими экспертами.

Теперь пришло время предположить, а тут и предполагать нечего, что арабские государства вполне поддержали и дали свое одобрение военной операции НАТО в отношении Ливии. Официально поддержали НАТО только арабские государства Персидского залива, в действительности, возможно, практически все. Даже те правительства, которым угрожают революции, тоже поддержали НАТО, так как хотели бы поскорее завершить этот период внутренних бунтов. Можно также предположить, что, в действительности, участие Ливии в этих однообразных событиях в ряде арабских странах было более значимым. Арабские общества настолько многообразны, что в какой-либо стране довольно широкое и сильное политическое или религиозно-политическое движение может долгие годы финансироваться и направляться извне, оставаясь, в основном, независимым. Это сочетание национального и транснационального базирования весьма распространенно в арабских странах, где помощь арабов из других стран вовсе не считается внешним влиянием.

Что бы ни говорили различные консервативные политологи в США, в Европе и России о причинах, факторах и движущих силах арабских «революций» 2011 года, данные события нанесли заметный урон позициям и, главное, снизили их уверенность в отношении арабского мира, который испытывал все возрастающее воздействие нескольких денежных «мешков» в лице лидеров нефтеэкспортирующих арабских стран. Это надоело всем, и американцам и европейцам, и самим арабам, даже принимая во внимание то, что эти денежные «мешки» весьма умело и гибко выстраивали свою политику со всеми мировыми и региональными центрами силы, в том числе и с США. С точки зрения США и европейцев это лицемерие, как тактический прием, исчерпано, и нужно расставить все по местам на базе новых, более откровенных и предсказуемых отношений.

Но вернемся к геополитике. Правящий режим Ливии является препятствием для осуществления глобального Средиземноморского проекта, который инициировала Франция, который, в целом, поддержала большая часть государств этого обширного региона, но весьма критически рассматривают Ливия и, кстати, Турция, которая оценивает этот проект как недостойную альтернативу ее претензиям войти в Европейский Союз. В ряде арабских стран сложились, также, критические оценки этого проекта, но по совершенно иным причинам. Так или иначе, доведение осуществления Средиземноморского проекта до планируемого формата имеет вовсе не региональное, а, действительно, глобальное значение, так как приведет к серьезной экономической, культурной и политической интеграции большинства арабских государств с Европой. В определенной мере это позволит парировать, также, экспансию Турции и умерить ее амбиции в арабском мире, от чего, во многом, зависит стратегия сдерживания Турции, в чем заинтересованы не только европейцы, но и США, Иран и ведущие арабские государства. По всей вероятности, операция НАТО в Ливии станет ключевым мероприятием по образованию европейско-арабского политико-экономического пространства, дистанцированного от многих девиантных влияний. Однако, вопрос о согласовании интересов США, Великобритании и Франции по поводу этого проекта остается нерешенным, и разборы по этому поводу еще впереди.