ՄԱՆՎԵԼ ՍԱՐԳՍՅԱՆ

Проблема безопасности в зоне Нагорного Карабаха, в частности, угроза возобновления военных действий, является одной из наиболее дискутируемых тем в регионе и в мире. Нескрываемая милитаризация Азербайджана, сопровождающаяся заявлениями о готовности решить конфликтную проблему военным путем, не оставляет сомнений в том, что эта страна не отказывается от намерений добиться полной реализации своих претензий на Нагорный Карабах. В то же время, международная ситуация вокруг карабахской проблемы неоднозначна, и Азербайджану приходится считаться с мнением региональных и мировых держав. Поэтому, в настоящий момент военная риторика Азербайджана и его действия на линии соприкосновении войск больше похожи на шантаж, имеющий целью воздействовать на переговорный процесс. Реальным же результатом этого являются целенаправленные убийства военнослужащих. Дипломатия все больше становится стимулятором военных провокаций.

Структура дипломатических отношений, существующая между Арменией и Азербайджаном, позволяет Азербайджану использовать в своей политике грань «военной дипломатии». Они и не скрывают целенаправленность фактов нарушения перемирия и то, что тем самым пытаются воздействовать на процесс переговоров. Это обстоятельство требует серьезного осмысления. Армянской стороне необходимо внести коррективы в схему отношений с Азербайджаном, должна измениться и философия переговоров. Покуда этого нет, все меры, предпринимаемые в ответ на военную агрессию – стрельба, обстрелы и так далее – всего лишь фрагментарные решения, которые спустя какое-то время теряют свое воздействие, в результате чего на границе появляются новые жертвы. Мне кажется, необходимо обуславливать переговорные встречи ситуацией на линии соприкосновения. Армянской стороне следует выдвигать ситуацию на передовой как главное предусловие переговоров и заявить, что пока Азербайджан не пересмотрит свою линию поведения, продолжать переговоры бессмысленно. Но этого не делается.

Может возникнуть возражение в том, что это стало бы вызовом, брошенным переговорному процессу. Но это не так: речь идет не об отказе от переговоров, а о новой тактике ведения этих переговоров. Надо иметь в виду, что после каждой встречи азербайджанская сторона грубейшим образом нарушает достигнутые договоренности. Конкретно, на переговорах президентов Армении, Азербайджана и России в городе Сочи 5 марта с.г. стороны согласились в том, что под эгидой Минской группы ОБСЕ будут расследоваться все случаи нарушения режима прекращения огня. При этом, в расследовании должны участвовать и представители противостоящих сторон. Однако, при первой же попытке расследования очередного случая убийства армянского солдата азербайджанская сторона не явилась. Тем не менее, подобный отказ Азербайджана никак не подействовал на ритм последующих переговоров – данный случай даже не был отдельно рассмотрен. Более того, 29 апреля, во время очередной встречи министров иностранных дел Армении и Азербайджана, снайперы азербайджанской армии подвергли интенсивному обстрелу позиции Армии обороны Нагорного Карабаха, в результате чего на армянской стороне есть погибшие.

Очевидно, что Армения проявляет беспринципность, не использует ошибки, допущенные Азербайджаном, и не выдвигает их в качестве отдельных вопросов для обсуждения в международных инстанциях и Минской группе. Таким образом, выдвижение требования о соблюдении перемирия как предусловия переговоров является не отказом от переговоров или их торпедированием, а необходимостью превращать в предмет расследования любое нарушение и любое отклонение от принятых договоренностей. И делаться это должно до тех пор, пока не появятся механизмы, которые вынудят Азербайджан отказаться от военной дипломатии: иначе жертвы на линии соприкосновения у нас будут всегда. Гибель каждого армянского солдата должна стать для Азербайджана такой политической и дипломатической проблемой, чтобы каждый раз ему пришлось задумываться – стоит ли прибегать к такому шагу снова.

Поскольку подобные шаги со стороны Армении не предпринимаются, все чаще можно услышать мнение о том, что описанную политику Азербайджана необходимо пресечь посредством «адекватных ответов» на линии соприкосновения. Даже официальные лица Армении и НКР говорят об этом. Было бы неплохо решить проблему ответными ударами, но, отвечая на огонь огнем, проблему не решить, или можно решить лишь на время. О том, что армянская сторона начинает борьбу со снайперами, было объявлено уже довольно давно, но борьба так и не началась. Вот если б началась, то это было бы не ответом на выстрел с азербайджанской стороны, а большая политика против военного азербайджанского террора. После подобных шагов, я убежден, снайперы не посмели бы стрелять. Объявили, но ничего так и не сделали. Иными словами, давно уже пора перейти от заявлений к конкретным шагам.

Здесь важно остановиться на одном важном аспекте: как велика вероятность того, что эскалация на пограничной линии перерастет в широкомасштабные военные действия, ведь многие аналитики и политические деятели считают такую вероятность весьма реальной. Но, мне кажется, ситуация несколько упрощается. От выстрелов на линии соприкосновения войны не начинаются. Решение о войне принимаются не на поле боя, эти решения принимаются в иных инстанциях. Более того, если б Азербайджан мог принять подобное решение единолично, то война, наверное, началась бы давно. Но все понимают, чем завершаются сейчас войны. Даже внутренние войны сегодня не обходятся без вмешательства международного сообщества. Азербайджанское руководство также осознает это и идет по пути не войны, а военного шантажа. Проводимые в приграничной зоне учения, нарушения режима прекращения огня - военный шантаж, цель которого – путем террора вынудить армянскую сторону к уступкам.

Сложность состоит в том, что проводимый Азербайджаном шантаж войной в некоторой степени поддерживается и посредниками. Более того, именно на этом факторе выстроена вся деятельность известной европейской исследовательской структуры «Международная Кризисная Группа». Все рекомендации этой группы аргументируются лишь одним «обстоятельством» - готовностью Азербайджана к военному решению конфликта. В этом нет ничего удивительного, поскольку модель урегулирования проблемы Минской группы сама по себе не требует механизма нажима на Армению и НКР, то есть, несет в себе азербайджанский шантаж. Речь идет о мадридских принципах, в которых четко изложена очередность уступок армянской стороны и, одновременно, игнорируются важнейшие обстоятельства возникновения конфликтной ситуации. В первую очередь, и в подходах Минской группы, и в мадридских принципах нет ни слова о праве народа Нагорного Карабаха. Естественно, нет и признания того факта, что эти права были нарушены.

Правда, сопредседатели Минской группы не раз заявляли, что конфликт должен быть урегулирован на основе принципов территориальной целостности, самоопределения наций и неприменения силы или угрозы силы. Однако, никак не заметно, чтобы они признавали это на самом деле. Завуалированный разговор о «юридически обязательном волеизъявлении», скорее, похож на «ловушку» для Армении и НКР. Прежде всего, необходимо признать это право, которое не признала даже Армения. И в этих условиях слова становятся излишними. Сегодня никто не говорит о народе, права которого были попраны, и карабахский конфликт является следствием именно этого. Вместо этого Карабах даже близко не подпускают к переговорному процессу. Более того, согласно договору по созданию СНГ от 21 декабря 1991 года, Армения признала территориальную целостность Азербайджана, и этот колоссальной гриб вырос именно на этом.

Угроза новой войны возникает не с воздуха. Еще следует исследовать, каким образом решения 1991 года стимулировали агрессию Азербайджана в 1992-94 годах. И сейчас трудно обеспечить безопасность народа на территории, которую контролируешь де факто, при этом, признаешь юридическое право на нее за другой страной. Азербайджан ловко пользуется этим обстоятельством и не перестает заявлять о своем праве на военное решение конфликта под флагом восстановления конституционного порядка и восстановления своей территориальной целостности. Международное же сообщество никак не отрицает такое право Азербайджана, да и не может отрицать: международное право признает за суверенной страной подобное право. Сдерживает Азербайджан лишь предостережение держав и международных организаций о непредсказуемых последствиях новой войны.

Когда говорится об угрозе войны, надо иметь в виду именно описанное выше обстоятельство. Войну начинают те, кто чувствует за собой международно-признанное право на ведение войны. При отсутствии данного обстоятельства никто не решился бы на попытку решить вопрос военным путем. Данное обстоятельство хорошо понимает и Армения, однако, никаких усилий по изменению сложившейся схемы конфликтной ситуации пока что не предпринимает. Видимо, решения 1991 года и сложившаяся на фоне таких решений ситуация вокруг конфликта создали трудно разрешимые проблемы. Но, в любом случае, право Азербайджана на военное решение должно быть поставлено под сомнение, в первую очередь, Арменией. Практикуемая в армянской дипломатии формула «Армения признает НКР, если Азербайджан начнет войну» малоэффективна и очень рискованна. Необходимо пересмотреть правомочность решений 1991 года и идти по пути признания независимости НКР.

Для начала Армении следует вернуть Арцах за стол переговоров. И прежде всего об этом должен сказать сам Арцах. Он должен заявить, что до сих пор все попирали его права, нарушая тем самым международное право. Но Арцах молчит, потому что его прижали к стенке и не дают и рта раскрыть. Убежден – как только Арцах заговорит о своих попранных правах, принципы Минской группы станут ненужной бумажкой. Подход Минской группы не содержит никаких правовых компонентов – при таком подходе любые права народа НКР игнорируются изначально. О чем же тогда должна говорить НКР на переговорах? По этой причине НКР и держат подальше от стола переговоров, чтобы вдруг не «выплыли» обвинения в том, что само международное сообщество грубо нарушило права народа НКР в обход Международного права. С таким положением дел мириться нецелесообразно. Нынешняя правящая элита в НКР сбросила с себя ответственность за решение политической проблемы НКР. Но оставлять дипломатическую и международно-правовую ситуацию в прежнем виде очень опасно.

Нецелесообразно вести переговоры только ради того, что переговоры - единственная альтернатива войне. На самом деле, таких гарантий переговорный процесс не дает. Наоборот, как было сказано выше, этот процесс лишь стимулирует провокации Азербайджана на линии соприкосновения войск: если Армения будет и впредь привержена переговорному процессу, террор продолжится. И раз уж складывается ситуация, не выгодная армянской стороне, то нужно сделать все, чтобы изменить ее. А сегодня происходит совершенно обратное – армянская политическая элита делает все, чтобы приспособиться к создавшейся ситуации. Мы прекрасно понимаем, что проблема не будет решена в Минской группе, но заявляем чуть ли не ежедневно, что конфликт должен быть урегулирован в формате Минской группы. Мы ужасаемся от мысли, что можно урегулировать проблему на других площадках, в иных форматах и в иной философии.

В заключении следует отметить, что осложнение на линии соприкосновения может быть связано и другим важным обстоятельством – внутриполитическим положением в Азербайджане. На фоне новых тенденций в мировой политике, связанных с арабскими революциями, положение Азербайджана резко осложнилось. Есть серьезные основания для разговора о том, что ситуация вокруг Азербайджана и внутри него могут подвергнуться дестабилизации. Все чаще говорится об угрозах энергетической системе Азербайджана на Каспии, о возможности повторения «египетского сценария» в этой стране и пр. Второе обстоятельство крайне важно в связи с сильной милитаризацией Азербайджана и отсутствием общественного контроля над армией. Все эти тенденции не могут не отразиться на карабахской проблеме.