ՄԱՆՎԵԼ ՍԱՐԳՍՅԱՆ

Любой гражданин Армении, встав перед вопросом: почему в стране не действует закон? – без раздумий ответит: потому что не действует механизм наказания. То и ясно: единственным методом укоренения всеобщей законности на той или иной территории является механизм монопольного насилия по отношению к нарушителю принятого на этой территории закона (то, что называют гарантом законности в государстве). В этом весь смысл построения государства, и эта избитая истина мотивирует общественно-политическую активность любого человека. Однако, здесь сразу же необходимо оговориться: характер этой активности различается в полной зависимости от отношения человека к указанной избитой истине.

Кто-то стремится к утверждению закона и гаранта законности, усматривая в этом условие своей защищенности. Кто-то – к овладению правом на распоряжение этим механизмом с целью предотвращения действия закона по отношению к себе и, тем самым, обеспечение особых условий для собственной свободы. Примечательно, что сам принятый в стране закон, чаще всего, никто не смеет смелости отрицать. Видимо, по той причине, что в таком случае, не только не может добиться своей цели, но и ставит под угрозу самого себя. В этом последнем обстоятельстве кроется какой-то мистический смысл: с момента объявления закона на той или иной территории, никому не дано его оспаривать. Почему так получается – мало кто может понять. Видимо, в этом и кроется неподвластная человеку сила закона. Не было бы так, никто бы попусту не связывался бы с этой категорией.

Из всего сказанного можно сделать, по крайней мере, одни интересующий нас вывод: заявленный на той или иной территории закон может не действовать лишь при условии, если механизм наказания «захвачен» и находится в распоряжении тех членов общества, которые способны превратить его в механизм собственной безнаказанности. Такое положение дел может сложиться лишь тогда, когда остальные граждане не обладают соответствующими способностями отстоять свое право на распоряжение принятым им же механизмом легального насилия над нарушителями закона.

Остается лишь выяснить для себя, каковы гарантии устойчивости позиций самозваных распорядителей механизма легального насилия. Ведь, всегда существует указанное выше условие: парализовать принятый закон возможно, но отрицать его правомочность, никому не дано. Соответственно, должен существовать предел ресурсу сохранения безнаказанности.

Сделанные рассуждения показались бы бессмысленными, если бы не актуальность самой темы безнаказанности в Армении. Именно то обстоятельство, что активная общественность страны в настоящее время все больше выводит в центр внимания эта категорию государственной жизни, придает обсуждению темы безнаказанности значительный смысл. Сегодня многих интересует вопрос: имеют ли предел усилия по поддержанию атмосферы безнаказанности, гарантирующей универсальный беспредел сторонников целенаправленного беззакония? Если да, то где искать ресурсы и технологии исчерпания потенциала указанных усилий?

Эти вопросы обрели жизненно важный смысл по той причине, что все больше людей в Армении убеждаются в наличии в стране машины целенаправленного формирования условий безнаказанности, в первую очередь – безнаказанности действий по парализации правосудия. Не в меньшей степени, эти вопросы актуализовались и по причине появления серьезных намерений подорвать ресурсную базу этой машины. То есть, в стране впервые зародились стремления укоренить механизм законного насилия в полном соответствии с прописанными в Конституции нормами. Видимо, впервые закону придается больше значения, чем феномену «хорошей власти». Последнему верит все меньше людей в Армении.

Коли так, надо ожидать расширения дискуссий по теме безнаказанности. Похоже, так оно и происходит на многочисленных общественных дискуссиях. Более того, эта тема начинает обретать публичный характер даже на международном уровне. Так, примечательным является сделанное на днях заявление председателя Международной федерации по правам человека (FIDH) Суера Беласена о том, что «и в Армении, и в других странах проблема №1, против которой мы боремся, это безнаказанность». Эта организация планирует 6-8 апреля в Армении провести международную конференцию на тему «Правосудие. Новые вызовы». Не стоит уже упоминать назойливое требование ПАСЕ наказать убийц 10 человек, погибших 1 марта 2008 года во время митингов протеста в Ереване.

Интересным является фокусирование внимания всех именно на аспекте безнаказанности. Видимо, повсеместно возникло понимание того, что ключевой проблемой Армении является целенаправленное поощрение беззакония и безнаказанности. Симптоматичным является уже то, что инициаторы указанной выше конференции заявляют о том, что приглашение принять участие в конференции направлено также Сержу Саргсяну. На фоне разговоров о «проблеме №1 Армении», заранее оглашенная информация о приглашении самого «гаранта закона» в Армении, выглядит в качестве издевки, или, в качестве жеста «вызова на серьезный разговор». Скорее всего – первое.

Но не это является предметом прямого интереса в данной статье. Феномен безнаказанности достоин серьезного изучения со стороны граждан Армении. Ведь, возможность его стабильного укоренения в государственной жизни Армении, не в последнюю очередь, связана и с невольной лояльностью общества Армении к этому явлению. Опыт многих стран свидетельствует о том, что такое явление устойчиво может привиться в жизни только при условии наличия в том или ином обществе значительного ресурса по его оправданию. Ни одна власть не способна достаточно долго отстаивать безнаказанность преступных действий, если в стране не имеется необходимой волны оправдания преступлений. Делается ли это на базе тезиса «во имя национального спасения», или какими-то иными методами – совершенно не важно. Важен факт наличия самого феномена оправдания беззаконий.

Последнее обстоятельство и представляет интерес в данной статье. Ведь, кроме самого общества, не может быть других заинтересованных инстанций в деле изменения ситуации с безнаказанностью. Коли один из рычагов обеспечения условий безнаказанности находится в самом обществе, в обществе же должен находиться рычаг ликвидации этого явления. Так уж получается, что «помощь» общества необходима для того, чтобы у «архитекторов безнаказанности» сохранялось устойчивая убежденность в собственной безнаказанности. В противном случае, никто не взял бы на себя ответственность укоренить такую атмосферу в масштабах всей страны.

Пока общество не задумывается со всей серьезностью над этой проблемой, распорядители механизма законного наказания могут формировать необходимые условия для ликвидации у себя какого-либо страха за свои действия. Такое условие необходимо уже по самой природе подобных деятелей. Ведь, каждый из них осознает, что посягает на принятый закон – соответственно, каждый должен быть уверен, что таких действий страшиться не нужно. Это, первейшее условие «архитектуры безнаказанности». Кстати, на это обстоятельство обратили внимание многие исследователи во все времена. И многие пытались найти механизмы появления такого «бесстрашия».

Примером может быть мнение известного Павла Флоренского, еще в начале двадцатого века заметившего, что «Отсутствие страха – свидетельство не мужества, а, как раз напротив, – дерзости, наглости духовной, обнагления – свойственного трусливым натурам, когда они уверились в безнаказанности. Не знает Страха Божия тот, кто не знает и религию. Он не страшится, ибо уверился в ничтожности иного, что над ним». По крайней мере, по части обсуждаемых в данной статье проблем, это замечание очень точно. Безыдейная и цинично отстаивающая принцип безнаказанности власть нынешней Армении опирается именно на убежденность в ничтожестве всего ей противостоящего. Любой, внимательно прослеживающей апологетику действий властей Армении в СМИ может убедиться в этом: провластные апологеты больше всего внушают и себе и обществу « факт» невозможности своего наказания.

В этом, универсальная технология обеспечения условий безнаказанности, создающая базу для искоренения закона на территории страны. Конечно, в случае с современной Арменией может быть возражение, связанное с приведенной характеристикой о «безбожности» отечественных олигархических натур. Ведь, одним из примечательных свойств нынешней власти Армении является ее демонстративная «набожность». Церковь всегда при власти и, члены властного лагеря – всегда у алтарей с зажженными свечами и трагическим видом. По этой причине, может появиться мнение о том, что «Страх Божий» присутствует в душах армянских сторонников безнаказанности и вынуждает их крепко держаться за Церковь.

Однако, такое мнение может быстро проявить свою обманчивость, если прояснить причины этой таинственной дружбы церковников и чиновников. А причина в том, что религия и Церковь являются лишь дополнительными механизмами оправдания безнаказанности. То есть, армянская олигархическая власть пошла на шаг вперед, поставив Церковь и само имя Божье на службу политики парализации механизма законного наказания. То есть – решила освятить этот механизм и сделать его в глазах общества «даром божьим» себе. Страхом никаким, здесь, не пахнет. Международных чиновников, тем более, из стана покровительствующих держав, порою, боятся по настоящему, и то лишь по той причине, что последние всегда ловко используют нравы здешних властей в целях их наказания за совсем иные грехи (скажем, за непослушательство). Но такой страх – не помеха внутри страны.

Все сказанное было бы не полным, если не остановиться на некоторых аспектах общественного сознания в Армении. В первую очередь, речь идет об отношении части членов общества к преступлениям, прямо их не касающимся. В частности, здесь давно замечено, что нормой жизни многих граждан стала привычка оправдания любого преступления, если оно исходит от госчиновника. Не столько личные меркантильные интересы, сколько приоритет семейных ценностей в этническом сознании с легкостью позволяет многим оправдать любое преступление аргументом «во имя содержания семьи». Считается, что право на действия, исходящие из мотивов «содержания семьи», превыше любых иных прав. Для таких людей не убедительны сами аругменты, требующие от ответственного лица соблюдения условий равенства прав, если в центре внимания оказывается интерес семьи.

Почему появился смысл остановиться на этих аспектах общественного сознания, потому что, подобный настрой в обществе создает серьезный ресурс для сторонникам триумфа безнаказанности. На этом ресурсе выстраивается тезис о терпимости, реальный потенциал которого позволяет не только оправдывать безнаказанность, но и, успешно наказывать предъявивших свои претензии к властям граждан. Последних, попросту, становится легко обвинить в «угрожающей стабильности страны» нетерпимости. Такой курс всегда имеет шанс на получение одобрения части граждан (по принципу: не смотри в глаз другому – можешь, сделай сам).

Можно привести и множество других питающих безнаказанность предпосылок. Но, интереснее отметить, что описанное выше отношение к преступлениям и безнаказанности не всегда имело столь широкое распространение в среде армянского народа. Изучение общественного строя различных армянских поселений в последние столетия позволяет сделать вывод о том, что система наказания была одной из самых приоритетных проблем. Мне приходилось интересоваться этими историческими аспектами, и могу смело утверждать, что нарушение принятых обществом норм, в первую очередь, сознательная ложь и нарушение равноправия, всегда карались достаточно жестко. При этом, для членов таких обществ одним из самых «жестоких» форм наказания считалось общественное порицание.

Сейчас может показаться странным, но подвергнувшиеся всего лишь порицанию за такие проступки члены общества грозили поставить в изолированное состояние весь свой род, при том, на многие десятилетия. Это могло вынудить людей даже покинуть свои общества, чтобы суметь выжить. То есть, люди знали цену наказания. Интересно, что никакие упования на то, что «надо содержать семью», никого не спасало от наказания. Видимо, только на таких условиях было возможно сохранить общественный строй, который основывался на основе понятий «ценность слова» и «равное достоинство человека».

Несомненно, многие их описанных ценностей нынешнее армянское общество растеряло. Возможно, роль сыграло падение нравов – возможно и, нечто иное. По крайней мере, сейчас нельзя утверждать, что понятие равенства особо беспокоит нынешнее поколение. Наоборот, особым признаком личного достоинства стало подчеркнутое неравенство. Не нужно повторяться уже в том, как изменилось отношение к феномену преступления и наказания. В течение почти двух десятилетий жизнь в условиях отсутствия закона породила в обществе Армении влиятельную прослойку людей, почитающих атмосферу беззакония и, соответственно, отвергающих идею каких-либо изменений в сторону законности в стране. По существу, произошла олигархизация общества, позволившая властвующей группировке прививать в стране криминальный закон (узаконенное неравенство). Можно подчеркнуть лишь то важнейшее следствие, что место человека в общественно-политической жизни сузилось, отдав предпочтение «общим понятиям». Ну а людям давно известно, что там, «где законы могут быть нарушены под предлогом общего спасения, там нет конституции» (это уже наблюдение Н. Мальбранша).

Несомненно, все наблюдения здесь приведены в первом приближении – глубинные причины устойчивости ситуации безнаказанности еще предстоит раскрыть. Но ясно одно: если возникшая ситуация вызывает отторжение, то в сознании общества, в первую очередь, должна быть восстановлена ценность института наказания. С этого момента, ресурс безнаказанности будет подорван. Поэтому, повысившийся в Армении интерес к проблеме безнаказанности надо оценить как серьезную заявку на изменение положения дел в стране. Обычно, на место безнаказанности приходит карающий закон, и весь вопрос в том, каким образом происходит это изменение. Для будущего, последнее обстоятельство имеет большое значение.