ՄԱՆՎԵԼ ՍԱՐԳՍՅԱՆ

Политика России на Южном Кавказе и по отношению к его южным соседям – Турции и Ирану – традиционно вызывает повышенный интерес в Армении. В первую очередь, этот интерес стимулируется конфликтной ситуацией в Нагорном Карабахе. Вполне справедливо считается, что активное сотрудничество России с соседними с Арменией странами не может не повлиять на ее позицию по урегулированию проблемы Нагорного Карабаха. Уже то обстоятельство, что в армянской политической мысли, проблема сохранения статус-кво в зоне конфликта традиционно связывается, в первую очередь, с интересами России, любые возможные изменения в политике этой страны не могут оставить равнодушным никого.

Не будем специально останавливаться на правдоподобности подобных представлений о роли России в сохранении статус-кво. Как кажется, подобное представление крайне сужено и нисколько не отражает характер международной ситуации вокруг проблемы Нагорного Карабаха. Но, уже то обстоятельство, что все соседи региона в настоящее время настойчиво пытаются обговаривать проблему Нагорного Карабаха именно с Россией, оправдывает повышенный интерес ко всем телодвижениям последней. Другое дело, что есть смысл глубже рассмотреть логику российской политики настоящего момента.

Можно с достаточно долей уверенности утверждать, что с начала нынешнего года роль России в региональных делах резко повысилась. Несколько сложнее разглядеть новшества в развернувшихся политических процессах. Не всегда удается преодолеть стереотипы и соблазн разглядеть в этих процессах «противостояние Москвы и Вашингтона». То обстоятельство, что Вашингтон может сам радикально изменить свое отношение к «региональной возне» Москвы, пока не стало всеобщим убеждением. Отсюда и, некоторая путаница в оценках и представлениях. На самом деле, по соседству с Россией начинают разворачиваться не совсем привычные процессы, в которых уже нет следа российской политики последних пятнадцати лет. Стало быть, можно ожидать и не привычных результатов такой политики.

Проблема в том, что с момента смены власти на Украине и возвращения этой страны в лоно добрососедства с Россией, был поставлен конец политике поощрения «прозападного пояса» вокруг России. Идея сдерживания России усилиями стран-членов ГУАМ потеряла свой смысл (точнее, сама переориентация Украины стала следствием потери такого интереса со стороны Запада). Это обстоятельство, в частности, резко изменило отношение России к Турции, которая до этого рассматривалась Россией в качестве важного фактора по геополитическому «обкладыванию» Украины. Для региона Южного Кавказа подобный тектонический сдвиг во взаимоотношениях и интересах его влиятельных соседей обрел серьезный смысл. Многие «плюсы» мгновенно сменились на «минусы» и, наоборот. Неизвестной остается только аспект устойчивости произошедшего изменения расклада сил.

Здесь надо отметить, что изменение приоритетов России и некоторое ее усиление в настоящий момент связано не с ростом собственного потенциала (наоборот, Россия, как никогда, слаба в экономическом и технологическом отношении), а с той ролью, которую Россия обрела в связи с налаживанием тесных отношений с Западом. Как видно, предложенная России со стороны США политика «перезагрузки» резко изменила расклад сил в мире. По всему видно, что России предложено самостоятельно регулировать процессы и отношения по всему периметру своих границ. Все усилия России по интеграции этих государств в лоно своей политики, максимально поощряются Западом. В ответ на это, России предлагают максимальную интеграцию в систему евроатлантической безопасности.

Как видно, цели такого изменения отношения Запада к России, имеют стратегический смысл. Соответственно, новые изменения можно рассматривать как устойчивые и перспективные. Тем более, что для самой России, они представляют большой интерес, и она сделала свой выбор. Это отмечают многие исследователи. К примеру, директор московского Центра Карнеги Дмитрий Тренин считает, что «У России нет необходимых качеств для того, чтобы быть одной из основных мировых политических и экономических сил XXI века. Относительного изобилия энергоресурсов и ядерного арсенала для этого недостаточно. Кремль вынужден признать, что Россия не сможет осуществить модернизацию своими собственными силами. Необходимы инвестиции и прочное экономическое партнерство с Западом».

Это обстоятельство понималось давно, однако, не было окончательного выбора России. Еще в декабре 1991 года президент Борис Ельцин заявлял о том, что его страна хотела бы в будущем стать членом НАТО. Даже Владимир Путин во время своего первого президентского срока не отрицал возможное вступление России в альянс. В начале февраля с.г. Институт современного, в совет попечителей которого входит президент Дмитрий Медведев, опубликовал доклад о будущем России. Этот документ прогнозирует, что страна постепенно вступит в НАТО. Приглашение войск стран НАТО на праздничный парад в Москве 9 мая можно расценить как символический акт начавшегося единства Запада и России.

Состоится ли такое единство, трудно сказать, но что формирующиеся тенденции сами по себе влияют на политику сегодняшнего дня – отрицать бессмысленно. Именно поэтому, в настоящий момент нас должен интересовать вопрос о том, каким образом такие «тектонические сдвиги» в мировой политике могут отразиться на нашем регионе. Что реакции на происходящие изменения уже вполне заметны, видно из действий многих субъектов региона. Грузия с ужасом ощущает свою беззащитность перед натиском России. Оставленная Западом на произвол, эта страна стремится найти поддержку у Турции и Ирана. Сами Турция и Азербайджан мечутся между Западом и Россией и Ближним востоком в поисках новых ресурсов для обеспечения своих региональных претензий. Никому не понятна суть новой политики России – все надеются на возрождение традиционной российской политики «сделок». Россия же, пока только берет, ничего не отдавая.

В Армении наибольший интерес должны представлять новые отношения России с Турцией. Именно от характера этих отношений зависит многое. Не случайно, что с момента, когда Россия и Турция заявили о намерениях вывести свои отношения на стратегический уровень, в Армении участились мнения о появлении новых угроз собственной безопасности. Многие отмечают исторически доказанный деструктивный характер всякой российско-турецкой «дружбы» для судеб Армении. Политики и политологи состязаются в прогнозах о том, «продаст» или нет Россия интересы Армении в ее нынешних сделках с Турцией. Тот аспект, что тот или иной характер влияния российско-турецких отношений на Армению может зависеть, в первую очередь, от действий самой Армении, как-то не рассматривается. Порою, даже, утверждается, что Армения все больше оттесняется от возможностей влияния на собственную судьбу. Многие, по аналогии, начинают рисовать новую политическую картину времен Карского договора. Считается, что Армения стоит перед лицом новых неминуемых сделок за своей спиной.

Все эти обеспокоенности, в общем-то, оправданы. Исторических примеров позитивных ожиданий от российско-турецкого сближения, армянская политическая элита, действительно, не имеет. Привычка оценивать происходящее на основе исторических аналогий, не может вызвать иные чувства в Армении. Но, подходить подобным образом к происходящему, все же, не стоит: мы живем в новом мире и в новых условиях. Здесь, полезнее было бы пересмотреть некоторые собственные взгляды на логику политического мира. По крайней мере, от этого будет больше пользы, чем от «игры в аналогии».

К действиям России в нашем регионе, действительно, надо следить с пристальным вниманием. Ее манера играть роль «покровителя» Армении пока еще не изменилась. Не искоренилась полностью и армянская привычка усматривать в России такого покровителя. Эту привычку стимулирует ее прекращающаяся враждебность Турции к Армении. Многие желают видеть «вечно сильную Россию» на Кавказе в качестве спасителя. Одновременно, не меньшей деструкцией является и усиливающаяся точка зрения, усматривающая в России источник однозначного зла для Армении.

Все эти подходы не имеют ничего общего с реальной политикой. Полезнее отказаться от выведенных в сферу политики бытовых представлений и смотреть на политическую реальность с обычной государственной точки зрения. Нецелесообразно исходить из стереотипов, зародившихся в периоды национальных повстанческих движений в условиях отсутствия армянского государства. Россия, как и всякая иная страна – не спаситель, и не зло. Это обычная региональная держава со своими неосмысленными интересами и страхами. На нее надо не надеяться – надо строить политику с учетом ее интересов по той причине, что таких интересов у нее в регионе множество.

Все остальное, приложится, если произойдет переосмысление политических представлений. Корни бытующих в Армении оценок уходят к некоторым ложным убеждениям, которые исторически укоренились в политической психологии Армении. Главной порочностью страдает свойство отождествлять интересы Армении интересам России. При том – интересам имперской (экспансионистской) политики этой страны. До сих пор, многими считается, что Армения является важным фактором в деле формирования именно имперской политики России. По этой причине, любое ослабление имперского вектора российской политики всегда рассматривается в качестве угрозы для Армении. Поэтому – армяне, всегда за «сильную» Россию.

Такое восприятие фактора России в системе безопасности Армении, порочно в корне. Не углубляясь в проблематику, лишь отмечу, что на деле, все обстоит именно наоборот: ценность армянского фактора для России всегда ощущается в периоды ослабления России. В такие периоды, Россия вынуждена стабильно усиливать Армению в качестве фактора сдерживания турецкого экспансионизма. В частности, таким периодом был отрезок времени с момента распада СССР и до настоящего момента. И, наоборот, усиление экспансионистского вектора в политике России всегда приводило к сделкам с Турцией и Азербайджаном за спиной Армении. Прекрасным примером этого является период 1918-23-го годов: «дружба» России со своими южными тюркскими соседями дорого обошлась Армении».

Описанный, и другие стереотипы, в значительно степени уводят Армению от возможностей формирования рациональной политики по отношению к России и другим региональным субъектам. На самом же деле, Армения обладает не только стратегически важными ресурсами, но и значительной ролью в делах региона. Сделки, обычно, делают за спиной тех, кто больше ни на что не годится – Армения давно к таким субъектам не принадлежит. Важно заметить характер изменений в регионе. Положение вокруг Армении и Нагорного Карабаха склонно к значительным изменениям. Восемнадцатилетний механизм геополитической регуляции региональных проблем – Минская группа ОБСЕ – уходит в тень, высвобождая арену дипломатии урегулирования карабахской проблемы для действий России и других стран. Возникший вакуум заполняется активностью всех влиятельных соседей южнокавказского региона.

В этих изменениях есть много полезных для Армении аспектов. В частности, появился шанс для активного входа в дипломатические процессы у Нагорного Карабаха. Своей недальновидной политикой Азербайджан и Турция исчерпали потенциал вынашиваемой схемы компромисса на основе Мадридских принципов. Приостановление армяно-турецкого процесса девальвировало претензии Турции по Нагорному Карабаху. Исчерпал себя и военный шантаж Азербайджана. Даже, можно сказать, что только исчерпал, но и стимулировал формирование влиятельной волны противостояния Азербайджану в цивилизованном мире. Что касается России, то ее возможные желания разместиться в зоне конфликта не более тяжеловесны, чем потенциал «тающих на глазах» Мадридских принципов.

Нельзя утверждать, что новые веяния в международной политике не таят в себе различные угрозы. В международных отношениях – без угроз не обойтись. Тем более, когда политический мир находится в стадии перемен. Но, угрозы – одни на всех. Правильное использование ресурсов способно отвести и угрозы. Для Армении в нынешней ситуации угроз не больше, чем для Турции и России.