ՄԱՆՎԵԼ ՍԱՐԳՍՅԱՆ

На следующий день после подписания 10 октября 2009 года в Цюрихе армяно-турецких протоколов, госсекретарь США Хиллари Клинтон вылетела в Лондон и там заявила: подписанное между Турцией и Арменией соглашение «историческое» и «мы на этом будем строить». А спустя почти два месяца, президент Турции Абдулла Гюль многозначительно заявил о том, что «посредством открытия армяно-турецкой границы, демонтируется последняя стена эпохи холодной войны». То есть, ответственные лица вовлеченных в указанный процесс стран дали понять, что на стыке Армении и Турции ставится конец одной системе международного равновесия и планируется строительство новой. О том, что под этим всем подразумевается – ничего сказано не было. Зато, сам ход начавшихся процессов дал хороший повод для размышлений по теме международных отношений. Вряд ли, может существовать более удобный период для обсуждения «тайн» конструкции международного порядка.

Беспокойства и сомнения

Во все времена радикальных политических перемен у людей обостряется чувство интереса к сути возникших в мире проблем, а также к сути происходящих событий. Тревога за свою судьбу повышает у людей интерес к познанию самой конструкции мирового порядка. Присущий человеку и целым сообществам «страх истории» на самом деле является проявлением человеческой мудрости. Люди давно научились понимать, что нарушение порядка в их жизни всегда грозит деструкциями. А образ деструкций всегда черпается в истории. Но поскольку имеется всеобщее понимание того, что история никогда не учит, люди пытаются глубже разобраться в происходящем на их глазах процессе с целью отвода от себя возможных угроз.

На пути к такому познанию мало кто считается с тем обстоятельством, что главным источником периодических появляющихся деструкций является постоянное стремление к улучшению условий своей жизни. Прогресс всегда сопровождается сломом сложившихся укладов жизни. Новые возможности и способности требуют новых форм совместной жизнедеятельности. Соответственно, приходится изменять привычный уклад и вырабатывать новые формы обустройства. Такие условия диктует жизнь, но человек всегда внутренне настроен лишь на то, чтобы перебороть эту логику жизни. Ему не хочется входить под диктат жизни – хочется привить в этой жизни свою логику и свои идеалы. На этом пути, он больше склонен искать причины появления трудностей где-то вне себя. Чаще всего, ищется образ врага. Подобный настрой, помимо всего, формирует всю систему мировосприятия человека. Через призму этого мировосприятия оценивается и весь окружающий его мир.

Сегодня, когда политический мир вошел в очередную полосу радикальных перемен, мнения о причинах возникших перемен и сопровождающих их деструкций выражаются все чаще. И вполне закономерно, что в этих мнениях часто присутствует известная «теория заговоров». При том, у каждого человека и у каждого сообщества всегда имеется свой образ врага. Конечно, в 21-ом веке большинство людей начало лучше понимать истинные причины постигающих мир деструкций. Но, тем не менее, поиск виновных в происходящем не уменьшился. Так или иначе, склонность к приписыванию всего происходящего проискам каких-то таинственных сил, прочно сохраняется в мировосприятии людей. Как видно, такова естественная природа человеческого сознания.

Но есть и иная причина. Человеку сложно понять политический мир. И не только простому добропорядочному гражданину мира – сложно понять мир даже специалистам и действующим политикам. Многочисленные полу-мифические представления о мировом обустройстве заслоняют сознание от возможностей познания истинных устоев миропорядка и истинных механизмов регуляции этого мира. Повышение скоростей изменения конкретных форм жизнедеятельности за последние полвека еще более затруднили познание. Это обстоятельство делает мир еще более трудно постижимым: ведь многое приходится принимать и делать в состоянии неведения.

Вот, к примеру, казалось, что ничто не могло вовлечь мировое сообщество в разразившийся 8 августа 2008 года жестокий кризис взаимоотношений на территории Грузии. Но непродуманные решения все же были приняты многими, и их резонанс оглушил весь мир. Об этом свидетельствует уже возникшее на фоне кризиса положение в международных отношениях – цепочка агрессивных действий пошла по всему земному шару. Создалось впечатление, что в грузинском кризисе «старый» мировой порядок был похоронен. Вместе с ним захоронились и принципы взаимоотношений ключевых субъектов международных отношений. Остались только шантаж и военная сила.

Что это – обвал международного порядка, или продуманная плановая работа кого-то из тех, кто имеет сильное влияние в этом мире? А может быть, чьи-то происки. Как ответить на эти вопросы?

Как выстроен международный порядок

Попробуем и мы осмыслить суть происходящих сегодня в мире процессов. И, как кажется, лучше всего начать с разговора о том, кто в этом мире, все-таки, хозяйничает? Или вообще нет никакого хозяина, и все в равной степени подвержены диктату объективных условий? Ответ на эти вопросы сам по себе многое может прояснить. Ведь понимания анатомии политического мироустройства уже достаточно для того, чтобы распознать причины нарушения покоя в стане ведущих мировых держав. Тем более, что все не так уж и туманно в этом мире, как кажется. Если сильные мира сего в своих разборках кинулись к услугам слабых, значит причины надо искать в отношениях между сильными. Если кто-то кинулся защищать слабых, а для кого-то эти слабые стали неразрешимой проблемой, то это может означать лишь то, что сильные тоже стали бессильными перед чем-то им не подвластным.

Но что может нарушить покой мировых держав? Для этого надо разобраться сначала в том, что есть покой для сильных. А конкретнее, в чем суть мирового порядка и на чем зиждется этот мировой порядок. На первый взгляд кажется, что вопрос этот крайне примитивен в силу полной ясности политического мироустройства. Но это далеко не так. Наличие многочисленных взаимоисключающих трактовок международных процессов свидетельствует о том, что логика построения и функционирования международного порядка не совсем распознана, по крайней мере, по части ряда наиболее значимых ее аспектов. В частности, не совсем хорошо представляется система управления и регуляции мировыми процессами. Чаще всего, сложно познается суть противостояний между субъектами. А это достаточно важный аспект.

Все люди желают уйти от ситуации деструктивного противостояния ведущих субъектов международных отношений, поскольку усматривают угрозы себе именно в таких противостояниях. Но мало кто знает, кому на самом деле суждено противостоять друг другу. Отсюда делаются большие ошибки в распознании сути происходящих на мировой арене процессов и причин появления деструкций. Чаще всего, противостояние усматривают между странами, видимые противоречия которых никем не скрывается. То есть, противостоящими субъектами признаются активно спорящие и выясняющие меж собою отношения страны или блоки. И мало кто задумывается над тем, в чем истинная причина возникновения противостояний. Априорно говорится о возникновении ситуации непримиримости интересов. А в чем суть такой непримиримости, мало кто знает.

Результатом такой неразберихи в восприятии политического мира являются нескончаемые разговоры о «однополюсном», «двуполюсном» или «многополюсном» мире. Пожалуй, именно эта парадигма является базой полной мифологизации политического мировоззрения. Попробуем пояснить суть сказанного. А для этого, попытаемся сначала определить, кто есть субъект противостояния, да и вообще, субъект международных отношений.

Субъекты международных отношений. Система наказания — централизованная и децентрализованная

Все в мире политики начинается с возникновения отдельного субъекта. То есть, с первичной единицы, способной войти во взаимоотношения с себе подобными или любыми иными человеческими образованиями (сообществами). Философы считают, что цель формирования таких единиц всегда сводится к решению двух задач: обеспечить мирное сосуществование внутри сообщества и защиту от других сообществ. Единица может быть охарактеризована как состоявшаяся, если внутри сообщества установился соответствующий ее целям порядок. Известное испокон веков понятие государства и является олицетворением общественно-политических единиц с подобным порядком. А суть его сводится к способности обеспечить монополию на законное использование насилия. Право применения силы должно принадлежать только государству.

На протяжении тысячелетий эта схема коллективной организации людей не менялась, менялись лишь принципы конструирования этого порядка. Подобные единицы отрицали законность существования любых иных сообществ, отвергающих принцип монополии на насилие. Эти отвергаемые во все времена назывались «криминальным миром» -- совокупностью лиц и групп, игнорирующих государственную монополию на законное применение насилия. Такова, в общих чертах, философская сущность первичных единиц международных отношений. И отсюда – возможность раскрытия первой и самой значительной «тайны» международных отношений. Вошедшие во взаимоотношения эти первичные единицы, отвергая законность прав криминального мира внутри себя, во взаимоотношениях с другими единицами вооружились именно его философией жизни. То есть, в международных отношениях пошли по пути игнорирования монополии на применение силы.

Как ни прискорбно для человечества, международный порядок изначально был выстроен на принципах криминального мира. А этот мир тоже имеет свой строгий порядок. И дело не только в игнорировании монополии на применение силы для наказания нарушителей этого порядка. Дело в том, что криминальный порядок основан на договоре членов группы о разделе зон и сфер влияния. Преступлением в этом мире признается нарушение такого договора. А наказание производится произвольным путем и право на наказание дано всем членам криминального сообщества. В полном соответствии с этой философией выстроен и международный порядок.

Если внутри сообщества (государства) порядок установлен на той или иной форме закона и монополии высшей власти на применение силы за нарушение закона, то вне рамок сообщества нормы взаимоотношений выстроены на принципе договора по разделу сфер и зон влияния, а также права на применение силы каждым субъектом международных отношений. Суть же международного права сводится к узакониванию конкретных форм раздела сфер влияния на основе договоров различных уровней. Никто не имеет права отнять у субъектов право на применение насилия в случае нарушения договора.

Естественно, на протяжение веков условия существования государств менялись. Но принципы организации мирового порядка не изменились ни на йоту. Изменялся лишь характер договоров о правах субъектов и о правилах взаимоотношений. И все же, суть касалась попыток создать механизмы сдерживания возможностей применения насилия. Главное же сводилось к узакониванию прав государственных субъектов на жизнь. Не случайно, появились понятия «международное признание», «нерушимость границ» и «невмешательство во внутренние дела». На все остальное никто не посмел замахнуться. Ничего не изменилось и в наши дни, кроме того, что качественно изменились условия формирования первичных субъектов, и то не по воле последних. Попросту, субъекты эти (национальные государства) начали терять свою самостоятельную значимость. Ведь, помимо поддержания внутреннего порядка, государства очень долго обладали монопольным правом на обеспечение жизнедеятельности собственных сообществ исключительно по своему усмотрению. И это касалось не только формы политической организации, но и иных судьбоносных функций.

Так вот, качественным изменением в 20-ом веке было то, что система безопасности, экономика, фундаментальная наука и информация перестали быть прерогативой национальных государств – произошла интернационализация этих сфер деятельности людей. Соответственно, самостоятельная роль этих первичных субъектов международных отношений резко понизилась. Отныне, ни одно государство самостоятельно не может обеспечить свою защищенность и экономическое развитие. Это привело к возникновению новых форм первичных субъектов – наднациональных экономических корпораций и стабильных блоков оборонительного характера. Но главное, изменилась шкала шансов государств на гегемонию. Во взаимоотношениях государств появился гегемонизм сверх-больших держав.

Описанная логика формирования международного порядка в последние столетия все больше воспринимается как несправедливая. Этому содействовало появление либерально-демократического порядка внутри государств. Чем больше внутренний порядок в государствах обретал относительно справедливый характер для его граждан, тем больше люди начали задумываться над изменением принципов организации международного порядка. Однако все сделанное, по сути, сводилось лишь к организации каких-то арен для международных обсуждений. Мир от этого справедливым не стал. Видимо, не случайно в последние десятилетия все больше начали говорить о необходимости либерализации международных отношений. Но все это осталось на словах, поскольку внутреннее обустройство государств и принципы обустройства международного порядка взаимоисключающи.

Принцип управления — треугольник: три полюса активности с различной характеристикой

Все сказанное выше касалось первичных принципов формирования международного порядка. И эта картина сама по себе говорит о многом. Но она осталась бы неполной, да и вообще, поверхностной, если не раскрыть «вторую тайну» международного порядка – логику регуляции взаимоотношений субъектов, и в частности, логику появления противостояний. Ведь, как было сказано в начале статьи, интерес к познанию системы международных отношений исходит, в первую очередь из целей обеспечения защищенности людей. А главная угроза всегда исходит от деструктивных последствий противостояний.

Здесь уже придется рассмотреть вопрос о том, управляем ли международный порядок. В частности, надо разобраться в том, почему так много говорится о полюсах управления. Да и вообще, задаться вопросом: кто-то управляет миром или нет? Вопросы, как видим, прямо из нашей жизни. Так что без ответа на них невозможно раскрыть для себя логику международной жизни. Необходимо сразу же сказать, что международный порядок не признает принцип равенства. Взаимоотношения формируются в полной зависимости от универсальных потенциалов первичных субъектов международных отношений. Речь идет о степени внутренней организованности, технологическом потенциале, способностях военно-политического влияния на международную жизнь, и наконец, экономических способностях.

То есть, придется допустить, что существующее различие в способностях и потенциалах субъектов должно привести к возникновению управленческой конструкции в международном порядке. И надо сказать, что такая управленческая конструкция ничем не отличается от той конструкции, на которой основан внутренний порядок субъектов международных отношений. Этот аспект, пожалуй, является наименее изученным в мировой политической мысли. Для того, чтобы внести ясность в поднятую проблематику, надо сначала понять, что есть сила, и что есть угроза силе. В этом смысле, назовем силой универсальную способность первичной единицы навязывать свои представления и свою волю иным субъектам. Понятно, что в каждом разрезе времени, такими способностями обладает лишь один субъект. Невозможно равное распределение всех необходимых организационных и технологических качеств среди нескольких субъектов. Хоть в чем-то один вырвется в лидерство.

Сказанное не означает, что такой лидер способен автоматически установить власть над остальными субъектами. При таком желании, он обязательно встретится с сопротивлением хоть одного иного субъекта со сравнимым потенциалом. Вот здесь мы и подходим ко второй «тайне» международного порядка. Стремление к власти является естественным свойством любого субъекта. А в мире международных отношений такое стремление должно рассматриваться как естественная необходимость (не забудем об описанных выше принципах устройства этого мира -- никто не дает гарантий от наказания). Столь же естественным является стремление к противостоянию воле другого.

Здесь и возникает вопрос о том, каким образом стремление к власти соотносится с фактором неминуемого противостояния с другой стороны. Оказывается, очень просто и очень универсально: лидирующий субъект целенаправленно формирует фактор угрозы для своего противника. То есть, лидирующая сила всегда вынуждена поощрять искусственный полюс противостояния своему противнику. В этом схема регуляционного механизма в международных отношениях. Соответственно, придется смириться с мыслью о том, что международный порядок всегда трех-полюсный. При этом, сущностные характеристики всех трех полюсов различны. Условно можно было бы назвать их: управляющий полюс, угрожающий полюс (поощряемый) и полюс сдерживаемый (претендующий).

При таком рассмотрении логика всех противостояний в международных отношениях становится совершенно прозрачной. Всегда видимое противостояние происходит между угрожающим полюсом и полюсом сдерживаемым. Тем самым, угрожающий полюс находится в скрытом союзничестве с управляющим полюсом. Лишь по такой схеме обеспечивается стабильность международного порядка. Отсюда и главные ошибки любых наблюдателей – истинной оси противостояния никто не замечает, поскольку она не имеет проявления. Соответственно, в глазах наблюдателей и искажается вся логика мировых процессов. Мало кто может осознать, что полюс сдерживания всегда является искусственно поощряемым явлением, не имеющим самостоятельного потенциала. Возможно, в этом мудрость международного порядка. Трудно представить, что по какой-то иной схеме было бы возможным сохранить стабильность и управляемость мирового порядка.

Для убедительности следует привести ряд иллюстрирующих примеров. Одновременно, таким экскурсом станет возможным внести ясность во многие мифологизированные схемы оценок мировых процессов. Привычка приписывать полюсам сдерживания свойства самостоятельных субъектов всегда приводит к искажению представлений о реальном положении дел в международных отношениях. В частности, не угасают споры о роли различного рода диктаторских режимов в истории. Сила приписывается субъектам, ею не владеющим. Неверно трактуются и схемы той или иной международной системы баланса (мирового порядка) и пр.

Так, достаточно распространена точка зрения, что мировой порядок после второй мировой войны («холодная война») обеспечивался военно-политическим балансом между США и СССР. Последнему приписывался сравнимый с США универсальный потенциал. На деле же, СССР играл роль полюса сдерживания, но не США, а их главного противника – Европы во главе с Германией. Советский режим был выставлен в роли долговременного противостоящего европейским странам фактора искусственно поощряемой угрозы. Тем самым, обеспечивался прочный союз Европы с США. Допуск СССР к ядерному оружию, несомненно, имел цель внести необратимость в прочность союза этих западных стран.

В свою очередь, сдерживающего также надо было сдерживать, чтобы он не мог реализовать искусственно приданный ему излишек силы для воплощения неких собственных амбиций и не отвлекался бы тем самым от выполнения своей главной задачи. Главным образом, роль факторов сдерживания играли Турция - авангард НАТО в южном подбрюшье СССР, а также, новое государственное образование Израиль на стыке арабского мира. В обоих случаях были созданы региональные противовесы на пути самостоятельной военно-политической активности СССР.

Необходимость установления данной формы международного порядка диктовалась более чем четверть вековой историей соперничества США с Европой, главным образом, с Германией. Обе мировые войны были механизмами подавления технологического и экономического прорыва Германии, представляющей угрозу для США и их «родного брата» -- Великобритании. Приведенная схема, конечно, несколько упрощена, поскольку схема «треугольника» работала в нескольких плоскостях. Скажем, сами союзнические отношения Великобритании с США требовали дополнительных балансирующих механизмов. Но это -- уже в рамках общей схемы мирового порядка.

Главным в описываемом здесь примере является то, что здесь отчетливо характеризуется международная роль и универсальный потенциал СССР. Появившись на территории царской России, это государственное образование никак не изменило международной роли своего предшественника. На протяжении почти трехсот лет Россия играла роль фактора сдерживания (вплоть до военного наказания) соперников Великобритании. Очень точно она получила характеристику в виде образа «жандарма Европы». Вполне логично Россия в необходимые моменты входила на территории Франции, Австрии и других европейских стран с одной лишь функцией – наказать строптивых противников тогдашнего мирового гегемона. Понятно, что никакого универсального потенциала, в первую очередь, технологического, эта страна никогда не имела. Этого и не могло быть в ее роли. В противном случае, в такой роли ей отказали бы мгновенно. Или же она поменяла бы свой статус – из полюса сдерживания превратилась бы в полюс угрозы.

Надо отметить, что периоды мировой истории состоят из интервалов мирного баланса и интервалов военного натравливания «полюсов сдерживания» на «полюса угроз». Не случайно, все авторитарные лидеры развитых европейских стран получили свое наказание со стороны России. Двое из них, Адольф Гитлер и Наполеон, непосредственно были заражены страстью покончить с Россией, поскольку прекрасно понимали логику мирового порядка. Видимо, в них было поощрено желание изменить радикально схему «мирового треугольника». Но это, естественно, было ошибкой, присущей всем авторитарным лидерам – с третьим полюсом воевать бессмысленно.

Демонтаж мирового порядка образца 1947 года в 1985 году может свидетельствовать лишь о том, что данный порядок исчерпал свой стабилизирующий потенциал. Такое могло произойти лишь при одном условии – линия противостояния в мире изменилась. Это означает, что поменялся «полюс угрозы». При сохранении в международных отношениях «управляющего полюса» за США, такое изменение само по себе вызывает ключевой интерес в деле познания сути международных процессов настоящего времени. Ведь если изменилась схема треугольника, то этот треугольник надо выявить. Кроме того, необходимо оценить характер возникших перед мировым гегемоном задач.

Здесь можно с большой долей уверенности утверждать, что «полюс угрозы» переместился от Европы в юго-восточную Азию. Если двадцать лет назад такое утверждение повсеместно оспаривалось, то ныне ни для кого не является секретом, что головная боль США исходит от Китая (в качестве зарождающегося лидера восточной цивилизации). Интернационализация науки и экономики, а также ускорение ритма жизни на Земле когда-то должны была привести к появлению в какой-то зоне мира новых форм эффективной социально-политической организации, а также к появлению новых материальных технологий. Если это изменение оказалось способным создать угрозу потенциалу США, то полюс угрозы должен был переместиться в иное место.

Заметно, что так оно и произошло. Страны указанного региона смогли создать у себя более высокую степень внутренней дисциплины и более дешевые высокотехнологичные товары. При этом они смогли создать более благоприятные условия для развития финансовых отношений. Лидером этого процесса стала Япония. Отказавшись от милитаризма, эта страна смогла представить миру способность эффективного превращения фундаментальных научных исследований в материальные технологии. И самое главное, она смогла выработать монопольные технологии стратегического назначения. Было понятным, что родственная в цивилизационном отношении страна – Китай – также за короткий срок сможет установить у себя аналогичную дисциплину. С учетом размеров последней она стала претендовать на роль потенциального фактора угрозы США.

Послевоенный мировой порядок потерял свою эффективность. Перед мировым гегемоном встала проблема формирования нового треугольника. Россия потеряла свою роль полюса сдерживания. Союз США с Европой начал рассыпаться. Равновесие в международных отношениях нарушилось. Мир перешел к фазе передела. Суть сложившейся в настоящий момент положения дел в международных отношениях следует рассмотреть подробно. Но перед этим остановимся на указанном в начале статьи факторе «заговора», а именно, на вопросе о том, существует ли в мировой практике феномен теневого управления политическими процессами со стороны специфических структур или «особых» народов.

Всемирный Заговор — за и против.

Подтверждение или опровержение этого распространенного убеждения имеет большое значение в деле познания логики международных отношений. Ведь в политическом мире все сводится к механизму осуществления власти. Соответственно, должны быть учтены все центры власти и все методы ее осуществления. В сделанной здесь постановке проблема сводится к тому, может ли какая-то негосударственная структура повернуть логику мировых процессов в свою пользу? Надо полагать, что речь идет о структуре, не обладающей универсальным потенциалом государственных образований. Соответственно, речь может идти лишь об интеллектуальном потенциале, превосходящем суммарный потенциал мирового гегемона. Возможно ли такое? – вот в чем вопрос. Сторонники «теории заговоров» исходят именно из уверенности в возможности наличия такового потенциала в отдельно взятой единице или сети единиц. Соответственно, ими усматривается возможность теневого управления гегемоном и иными полюсами.

Чтобы внести ясность в поднятую проблематику, необходимо выяснить одно обстоятельство: каким образом ход мировых событий может измениться в пользу интересов «сугубо интеллектуального субъекта». Кроме того, надо ответить на вопрос: возможно ли появление такого субъекта вообще, и на чем выстраивается его превосходство? Обычно сторонники таких теорий заявляют, что целенаправленная кадровая экспансия способна узурпировать управляющие звенья политических полюсов и, тем самым, подвергнуть деятельность последних своему влиянию. Но никогда не дается ответа на вопрос: на чем зиждется деятельность таких структур? Конкретнее, каким образом формируется единый интерес членов таких структур? Ответ подменяется допущением о том, что подобные структуры формируются на интересах овладения мировым господством. или же, на этнических интересах какой-то группы.

На эти аргументы просто так ответить сложно, тем более, если имеется намерение опровергнуть их истинность. Для этого необходимо войти в лоно «третьей тайны» политического обустройства -- логики механизмов осуществления власти. Тогда можно ответить на вопрос о том, возможна ли организация центра власти на одном лишь интеллекте, и возможно ли отстаивание такой властью коллективного интереса. Более того, возможно ли появление упорядоченности в подобной структуре? Если да, то к какой категории можно отнести такой порядок? Здесь ясность может возникнуть, если обратиться к известным схемам формирования системы власти.

Философия власти: страх и честь

Мнения философов многих поколений совпадали в одном из ключевых вопросов: на чем основывается власть? То обстоятельство, что человек склонен признавать над собой власть других, относится к сфере психологии – человек всегда нуждается в упорядоченности своих отношений с другими людьми и поэтому внутренне склонен подчиняться во имя порядка. То есть, власть над собой всегда воспринимается как насущная необходимость. При этом замечено, что в основе готовности к подчинению лежат два чувства: честь и страх. Честь, в данном случае, означает готовность подчиняться общепринятым нормам, а страх – подчиняться воле другого человека.

Из всех известных форм осуществления власти на основе чувства чести в истории человечества укрепились две: монархия и конституционное государство. В обоих случаях члены сообщества с особым достоинством (что и есть честь) придерживались установленных в их государстве законов, спокойно проявляя готовность нести наказание за нарушение этого закона. Психологическая основа признания верховенства государственной власти над собой в обеих типах государств разная. В первом случае, государственный порядок устанавливается на основе всеобщей веры людей в богоизбранность правителя и в божественную сущность монархического закона. Такое обустройство государственной жизни люди принимали как справедливое. Статус подданного полностью соответствовал понятию чести члена сообщества. Подобный порядок был самодостаточным при условии сохранения в сообществе веры в богоизбранность правителя. Последнюю функцию брала на себя церковь.

В конституционном государстве подчинение законам, принятым на основе договора всех членов сообщества - считается признаком высшей чести. Устройство государства на основе равных прав и равной ответственности перед законом, а также выборный механизм формирования государственной власти являются главными принципами, на которых строится общий порядок. Данный порядок обеспечивает эффективную управляемость жизнедеятельностью сообщества, а достоинство каждого остается защищенным.

В отличие от двух указанных видов социально-политических порядков, в жизни человечества укоренился еще один распространенный тип порядка – авторитаризм различных мастей, от идеологизированных тоталитарных образований до деидеологизированного деспотизма. Здесь базой власти является страх перед правителем. Порядок в сообществе осуществляется посредством наказания по воле правителя. Нормы поведения членов сообщества определяются волей правителя. Никакой степени защищенности членов сообщества здесь не имеется.

Тем не менее, все три вида человеческих объединений признаются государствами по одному признаку: везде зафиксирован феномен монополии на насилие. Именно это обстоятельство заставляет многих философов отказаться признать государственным образованием сообщества, основанные на базе договора его влиятельных членов о разделе сфер влияния – так называемые криминализованные государства. Несмотря на то, что подобные (довольно распространенные) сообщества обустроены на жестких нормах, и в этом смысле даже превосходят степень структурированности авторитарных государств, в этих сообществах отсутствует монополия на применение насилия. Правящий режим таких сообществ позволяет рассредоточенное применение насилия. Тем не менее, последняя форма порядка крайне распространена.

В предыдущих параграфах было отмечено, что международный порядок по своим сущностным характеристикам аналогичен именно этому последнему типу порядка. А это может означать лишь то, что криминальный порядок обладает высокой степенью самодостаточности и эффективностью. Иное дело, что внутри своих сообществ люди стремились к отказу от подобного порядка. И это не случайно, поскольку устройство данного порядка не только основано на страхе, но и признает верховенство несправедливости в качестве нормы. Последнее обстоятельство наглядно демонстрирует то, что в международных отношениях человечество отказалось от принципа справедливости изначально.