ՄԱՆՎԵԼ ՍԱՐԳՍՅԱՆ

Пока премьеру России Владимиру Путину со стороны ведущих западных СМИ созданы широкие возможности для оправдания последних действий своей страны в Грузии, возникшая в результате этих действий новая ситуация в международных отношениях стремительно развивается. В этом развитии пока заметны две главные арены, где разворачиваются активные процессы: Черноморско-кавказский регион и Европа. И если на последней арене проявляют себя реакции на сделанный 26 августа министром иностранных дел Великобритании Дэвида Милибэнда призыв к мировому сообществу организовать «как можно более широкую коалицию против российской агрессии в отношении Грузии», то в зоне Черного моря и на территориях южно-кавказских стран уже начинают проявлять себя реальные контуры политики ведущих мировых держав.

Одновременно, можно выделить пока еще три сферы проблем, вокруг которых заметна наибольшая активность. Первой является сфера проблем, складывающихся в акватории Черного моря. Здесь лицом к лицу сосредоточены военные силы России и НАТО. Впервые в истории военно-морской флот стран НАТО начал смело хозяйничать в самой неудобной для России морской зоне. И хотя российские военные не перестают делать «шапкозакидательские» заявления по поводу скопления сил противника в Черном море, более опытные и рационально думающие деятели дают понять, что возможности России на данном «фронте» объективно ограничены. Шаги России на территории Грузии сильно сузили возможности ее влияния на стратегические ходы Запада в зоне Черного моря. Здесь России остается лишь внимательно следить за действиями других, и не более, поскольку выполнить требование НАТО о пересмотре решения по признанию независимости бывших провинций Грузии Россия не может.

Вторая сфера проблем связана последствиями признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии. Ни одна страна пока не спешит поддержать решение России. Но скоро многим придется определиться. Уже 5 сентября вопрос Абхазии и Южной Осетии будет обсуждаться на заседании министров обороны стран-членов ОДКБ. Понятно, что увернуться от выражения конкретных мнений здесь будет достаточно сложно. Нелегко будет продолжать и переговоры по инициативе Турции заключить Пак о безопасности и сотрудничеству на Кавказе между странами региона. Здесь также придется определяться по списку этих стран с учетом фактора новых спорных образований.

Третья сфера проблем связана с угрозами международной изоляции России, в частности, с перспективой применения к России универсальных санкций. Здесь пока мнения делятся в связи с настроем ведущих стран Европейского союза отказаться от применения санкций против России. Каждый шаг той или иной стороны может изменить ситуацию. А что вопрос санкций имеет судьбоносное значение не только для России, но и для будущего характера международных процессов, говорить излишне.

Несомненно, ключевое значение приобретает положение дел в Европейском союзе. Премьер России Путин 29 августа специально отметил важность позиции европейских стран, сделав намек на то, что многие их этих стран, фактически, занимаются обслуживанием интересов США. Понятно, что Россию, в первую очередь, волнует именно фактор Европы. Ведь, реальными угрожающими России последствиями Грузинского кризиса может стать именно «антироссийская» глобальная коалиция. И такая коалиция не ограничится кризисом в Грузии и проблемой «воспитания» России. Видимо, это и является предметом заботы российского руководства. Неслучайно, начались намеки на возможность блокирования усилий России с восточными странами (Иран, Китай и пр.).

Как определятся европейские державы, и каким образом Россия сможет блокировать свои усилия с потенциальными союзниками зависит, в первую очередь, от характера активности США и ее геополитических целей. Пока еще мало кто понимает, что задумывает этот мировой лидер. Но пока еще смутно проявляющая себя четвертая сфера проблем может внести много ясности в планы этого ключевого игрока. Речь идет о некоторых тенденциях в отношениях Турции с Арменией на фоне очередной активизации темы Ирана. Если на арене этих отношений случатся серьезные изменения, то можно будет утверждать, что в глобальной политике происходят радикальные перемены.

Заигрывания Соединенных Штатов с занявшим в условиях сомнительных обстоятельств пост президента Армении Сержем Саркисяном были заметны еще в первые поствыборные дни 2008 года. Загнанный в угол Серж Саркисян так и не получил поздравлений от президента США. Однако, уже в те дни начали проявлять себя не совсем понятные телодвижения как различных представителей США, так и самого Сержа Саркисяна. Неожиданно на повестке дня появилось приглашение президента Турции Абдуллы Гюля в Армению на совместный просмотр футбольного матча между сборными командами этих стран.

Одновременно с этим, началась какая-то жестикуляция руководства Армении, символическим выражением которой стало посещение правительством Армении пограничной с Азербайджаном зоны в «камуфляжно-военизированном» облике. Оставалось впечатление, что Серж Саркисян затевает какие-то инициативы по линии связанных с Турцией и Азербайджаном проблем. Конечно же - проблем, нанизанных на американские программы в регионе. Почти мгновенное появление в начале июля российско-азербайджанской декларации о стратегическом сотрудничестве, возможно, стало индикатором обеспокоенности России этими тенденциями.

Это уже потом, после прохождения активной фазы российско-грузинского противостояния многое в описываемой сфере проблем быстро обрело осязаемый характер. В условиях появления кризиса снабжения в Армении в связи с положением в Грузии очень быстро актуализировалась проблема открытия железнодорожного сообщения между Арменией и Турцией. Одновременно с этим, проявила себя активность США в Армении. Назначение посла этой страны в Армении и появление разговоров о мониторинге специалистами США стратегических объектов в Армении стали симптомами того, что Ереван вошел в орбиту наиболее значительных международных процессов.

Что такое открытое железнодорожное сообщение между Арменией и Турцией в условиях кризиса в Грузии (и возможного кризиса в Иране), особо пояснять не надо: территория Армении мгновенно превращается в ключевой плацдарм всей международной политики в регионе. А поскольку, заметный интерес к налаживанию турецко-армянских отношений проявляют сама Турция вкупе с Россией, многие «тайны грузинского кризиса» начинают становиться явными. К этим «тайнам» надо обратиться отдельно. По крайней мере, стоит переоценить всю логику возникновения этого кризиса, а более всего, весь его глубинный геостратегический смысл.

Слишком много нестыковок проявляется в поведении ведущих игроков в мире и регионе, если смотреть на ситуацию через призму муссируемых мнений «об обеспокоенности западного сообщества агрессией России в Грузии». Намного более ясной становится картина складывающихся событий, если преодолеть некоторые стереотипы в оценках некоторых насущных проблем международной политики. Хотя бы, не стоит слишком серьезно воспринимать мнение о том, что указанный выше шаг России настолько возмутил США и европейские державы, что они готовы пойти на любые решительные шаги по сдерживанию агрессии России. Кроме того, мероприятия США и НАТО можно было бы оценить отнюдь не как результат от страха перед агрессором, а скорее всего, - как плановое развертывание новой геополитической реальности.

В мировой прессе никак не скрывается, что последние действия России являются всего лишь поводом для разворачивания какой-то глобальной политической программы с совершенно иным назначением. Поэтому, призыв министра иностранных дел Великобритании Дэвида Милибэнда необходимо воспринимать несколько в ином смысле. Формируемая коалиция, как показал опыт иракской кампании США, несомненно, имеет иное предназначение. В ближайшее время смысл планов великих держав раскроется сам по себе.

Россию, несомненно, ловко и целенаправленно втянули в грузино-осетинский «котел». Понятно, что в этой операции решался серьезный вопрос – никто просто так не вверг бы целую страну (Грузию) в такую катастрофу. Этот шаг был необходим для развязывания рук Соединенным Штатам и для «отрезвления» ключевых европейских держав с вполне конкретными намерениями. Что операция эта готовилась давно и тщательно, видно уже из того, что основной приманкой в ней послужил розыгрыш «Косовского прецедента». Тайна «косовского прецедента» начинает проявлять себя лишь в наши дни. И хотя президент России Дмитрий Медведев и премьер России Владимир Путин прикрывают свои действия в Грузии «косовским прецедентом», они сами не поняли, что именно применения этого прецедента от России и ожидали.

Достаточно четко смысл последних действий России в Грузии раскрыл российский политолог Николай Злобин: «Россия признала то, чего США и Европейский Союз добивались от нее с момента провозглашения независимости Косова, — право на изменение извне границ суверенных государств, отказ от приоритета принципа территориальной целостности...». Оценка выверенная и сутевая.

А для достижения такого эффекта было приложено немало усилий в течение всего 2008 года. Не зря США развернули вокруг проблемы Косово такую шумиху. Против воли России, в случае с признанием независимости Косово впервые была введена практика одностороннего признания произвольного государственного образования без согласия метрополии. При этом, в качестве аргументации такого признания был избран тезис «об угрозе геноцида». До сих пор, любое изменение границ в международном праве опиралось на принцип соглашения между сторонами. Лишь этот механизм позволял разрешить противоречие между принципом территориальной целостности и принципом права на самоопределение.

В случае с Косово, в обиход был фактически введен новый неписаный международный принцип. Таким образом, защищенность суверенитета любого государственного образования была поставлена под угрозу уже «в законном порядке». При этом сам процесс введения в обиход этого принципа имел вполне конкретную политическую направленность – прецедент был установлен в точке наивысшего противостояния геополитических интересов Запада и России. Последнее обстоятельство и сделало опыт признания Косова практическим международным механизмом. Надо было только подождать удобного момента для того, чтобы толкнуть Россию на применение этого механизма. Как видим, долго ждать не пришлось.

Пессимистично воспринимающие эту точку зрения люди должны задаться вопросом: не озаботила ли США в период признания Косово поднятая Россией истерия и ее угрозы применить этот прецедент по отношению к постсоветским непризнанным образованиям? Ведь, если бы очень заботила, то такой прецедент никто не создавал бы. Что за интерес представляла проблема Косова, что понадобилось такое упорство в его признании поперек воли России? Здесь и убеждаешься, что дело было как раз наоборот – не независимость Косова представляла ценность, а перспектива использования этого прецедента. Так или иначе, международные отношения начали развиваться по иным правилам. Ничто не мешает обладающим силой державам свободно разгуливать по суверенным территориям иных стран. Ничто не мешает и «штамповать» игру в признание новых государственных образования «двумя руками», прикрывая такую игру формальными взаимными обвинениями.

С учетом этого обстоятельства и стоит подходить к осмыслению сути всего описанного выше комплекса возникших проблем после провоцирования грузинского кризиса. Ведь, по сути дела, посредством последних шагов России запущена в обиход программа и механизм формирования новой геополитической реальности, где уже оставлены в сторону старые принципы мироустройства. При этом, очень быстро проявилась готовность ведущих мировых игроков пересматривать свои интересы и привычки. Неслучайно, быстро понявшая серьезность всего происходящего Турция ринулась наводить отношения с Россией и со всеми своими соседями. И не случайно, Россия все громче пытается обвинить США в произошедшем – не хочется брать на себя эксклюзивную ответственность за «похороны старого мира». Но уже поздно – надо смотреть в будущее. Видимо, все так и делают.

Именно в описанных новых условиях каждой стране придется решать свои стратегически важные проблемы. Надо сказать, что новые условия дают много возможностей для этого. В таком случае, многие серьезные вопросы можно решить. Например, открыть железную дорогу Карс-Гюмри. Никогда еще интересы Турции и России и США в этом вопросе так не совпадали. А для Армении это просто находка, когда Россия пытается запустить Турцию в Грузию через территорию Армении. Стратегический смысл такого изменения условий трудно переоценить. Если даже такой шаг имеет цель подготовки условий для реализации масштабных военно-политических изменений в регионе Большого ближнего востока, это все же лучший вариант для Армении.

Что касается признания непризнанных государств, то и здесь возникли новые ресурсы. Очень убедительны звучащие ныне мнения о том, что все субъекты споров должны быть выведены в одну плоскость – Абхазия, Южная Осетия, Нагорный Карабах (НКР), Северный Кипр, Приднестровье. Горящая желанием заключить Пакт о безопасности и сотрудничестве на Кавказе Турция не может легко уйти от предложений Армении обсудить вопрос взаимного признания Нагорного Карабаха и Северного Кипра. Тем более, что завтра может актуализироваться проблема турецких курдов, где «дружественная» Армения могла бы сделать правильный для Турции выбор.

Точно так же, Армения может обсуждать с Россией вопрос признания НКР. Стоящая перед проблемой увеличения количества признавших бывшие грузинские провинции стран Россия просто так не может отклонить любые аналогичные встречные предложения. В любом случае, идти на признание НКР надо идти путем многосторонних переговоров с ведущими региональными игроками. Единоличная инициатива может быть наказуема. Важно то, что США не пойдет против согласованной воли стран региона уже по той причине, что формально процесс решения международных споров вернется в русло международно принятых норм.

Стоит помнить, что новые условия содержат в себе и много угроз, особенно для малых государств. Надо иметь ввиду, что в условиях качественного изменения политико-правовых условий в международных отношениях, в обиход введены новые правила игры, опасный характер которых не может не тревожить. Сегодня уже можно утверждать, что в период признания независимости Косово в международном обиходе появился новый принцип, деструктивный потенциал которого осознается лишь в наши дни.

Без введения дополнительного компонента в принципиальную базу международных отношений создать такой эффективный политический механизм было бы невозможно. Как было сказано выше, в международной практике появился новый принцип – признание, как механизм защиты от геноцида. Этот принцип должен был позволить огибать принятые нормы отделения территорий, если такая проблема приобретала геополитический интерес.

В этом был смысл нововведения, и в этом заключается его деструктивное свойство. Новый принцип по своей сути крайне жесток. Фактически, шанс на получение международного признания тот или иной народ может получить исключительно посредством прохождения через акт геноцида (той или иной степени тяжести). Значимость добровольного согласия метрополии приравнялась ее вине за осуществленный геноцид. Несомненно, взятый на вооружение великими державами принцип имеет серьезный политический вес – любой стране достаточно сложно увернуться от такой ловушки.