ИГОРЬ МУРАДЯН

Иран проводит политику реализации трехстороннего сотрудничества Иран – Азербайджан – Россия в коммуникационной сфере, в противовес Турции, которая заинтересована в развитии проектов «Евразийского коридора», то есть широтных коммуникаций. Азербайджан, будучи крайне заинтересованным в развитии коммуникаций по схеме «север – юг», автоматически оказывается в состоянии некоторого противоречия с Турцией. Вместе с тем, позиция Турции оказалась весьма сдержанной, так как она полагает, что применять приемы диктата и вето в отношении намерений Азербайджана – не самый эффективный политический подход.

По поводу схемы «север–юг» в турецкой аналитической литературе сложились два мнения. По мнению политологов анкарской «группы», данные коммуникационные проекты приведут к зависимости Азербайджана от России и Ирана, постепенно ослабят позиции Турции, обусловят, в дальнейшем, новые политические реалии в регионе. Имеется мнение, что Азербайджан, будучи весьма восприимчивым к внешним политическим и экономическим инициативам, на первом этапе станет более «нейтральным» государством, а затем станет сателлитом России и Ирана. Политологи стамбульской «группы» считают, что, напротив, реализация схемы «север – юг» усилит не только значимость Азербайджана в регионе, но и поставит данные коммуникации одновременно под контроль и Турции, так как Турция не может ослабить свое присутствие в Азербайджане. Данная тема, практически, не рассматривается в анализах азербайджанских экспертов, что говорит о наличии «закрытых» тем в политических кругах Азербайджана.

Принимая во внимание специфику региона, можно предположить, что значимость схемы «север – юг» будет зависеть от мультивекторности коммуникаций, их функциональности, экономических и политических факторов, а также от характера и уровня региональной конфронтации. Не вызывает сомнений то, что схема «север – юг» рассчитана на развитие определенных стратегий двух наиболее крупных государств в регионе – России и Ирана, что, конечно же, обеспечит конкурентную стратегию концепции «Евразийского коридора». Поэтому Азербайджан вовлекается в альтернативную стратегию и должен будет принимать соответствующие решения на каждом этапе развития данных двух стратегий. Азербайджан является не настолько самодостаточным и независимым государством, чтобы суметь придерживаться только условий концепции «Евразийского коридора».

По мере исчерпания нефтяных и газовых ресурсов Азербайджан будет утрачивать приоритеты в западном направлении и будет вынужден более тесно сотрудничать с Россией и Ираном. Это не может привести к кардинальному снижению геополитической значимости Армении для России и Ирана, но, возможно, возникнут новые отношения, когда Азербайджан мог бы надеяться на большее понимание его проблем со стороны данных двух держав. Можно рассмотреть данную ситуацию иначе, когда принципиальное снижение значимости Азербайджана как экспортера углеводородов может привести к политическому и государственному кризису Азербайджана, его фрагментации на отдельные части, при катастрофической потере населения в результате эмиграции. В данной ситуации Россия и Иран не обнаружат аргументов помочь Азербайджану решить его территориальные и политические проблемы.

Турция не может не видеть данной перспективы и должна выдвигать новые инициативы, направленные на усиление роли коммуникационных проектов широтного направления. Турция предпримет все возможные усилия для реализации проекта железнодорожного сообщения Карс – Ахалкалаки. Данный проект, направленный, прежде всего (на 90%), на перевозку нефти, связан, конечно же, с задачей более сильной «привязки» Азербайджана. Осуществление данной задачи предполагает продолжение политики блокирования Армении. Сложилась ситуация, когда США, чьи отношения с Турцией не имеют признаков улучшения, все более становятся заинтересованными в блокировании и региональной изоляции Турции, что объективно способствует реализации схемы «север – юг». Вместе с тем, США, заинтересованные в дистанцировании Азербайджана, а также Грузии от Турции, весьма настороженно рассматривают схему «север – юг», которая может поставить под угрозу их бесспорное приоритетное влияние в Азербайджане, прежде всего, их опорные точки военного транзита. Эксперты США никогда не выражали особых опасений из-за намерений реализовать схему «север – юг». За исключением наиболее радикальных правых кругов в экспертном сообществе, американская политическая экспертиза рассматривает эту схему с другими локальными задачами, которые реализовал Иран в сопряженных регионах. Даже в условиях, когда США приступили к реализации плана глобальной изоляции Ирана, данный проект так и не стал предметом подробных обсуждений. В политических кругах эта тема вообще не была замеченной. Администрация США никогда не делала каких-либо заявлений и реплик по этому поводу. Можно утверждать, что США не пытаются препятствовать реализации проектов в сфере энергетики и коммуникаций, если они связаны с безальтернативными задачами жизнедеятельности отдельных стран и в случаях, если не противоречит их стратегическим задачам. Следовательно, схема «север – юг» может рассматриваться США как проект, который приведет к усилению напряженности в «треугольнике» Турция – Россия – Иран, на что возлагали надежды американцы, длительное время выстраивая свою политику в регионе.

Данная противоречивая ситуация, возможно, обеспечит Армении несколько более благоприятные ожидания, сделает ее роль в сдерживании турецкой экспансии более значимой не только для Ирана и России, но и для США. Сложилась не просто противоречивая, но игровая ситуация, когда Армении необходимо выстроить многонаправленную политику, если она стремится стать субъектом региональной геополитики. В данной игровой ситуации карабахская проблема остается важнейшим политическим ресурсом для Армении, а разрешение данной проблемы, особенно, при утрате территорий, приведет к образованию новой, менее предпочтительной ситуации, когда Армения будет выведена из «большой игры», в которой участвуют основные центры силы, и станет рядовой страной южно-кавказского региона.

В последнее время проект Транскаспийского газопровода поставлен под сомнение, что стало значительным ударом по интересам Грузии. Грузия пытается компенсировать эти потери альтернативным проектом. Успешно реализован проект транспортировки азербайджанского газа месторождения Шах-Дениз в Турцию через Грузию. Ускоренную договоренность между Грузией и Азербайджаном, что было поддержано администрацией США, можно считать ответом на заявление американской компании PSG относительно прекращении финансирования Транскаспийского проекта строительства трубопровода из Туркмении в Турцию через Азербайджан и Грузию. Американцы, операторы проекта, объяснили свое решение, по данным газеты ‘Уолл-стрит джорнл’, тем, что президент Туркмении потребовал от них внести аванс в размере нескольких сотен миллионов долларов США. В Туркменистане будет работать другая компания – Shell. Однако конкуренция с ‘Голубым потоком’ велика и в целом бессмысленна, и сооружение газопровода Шах-Дениз – Тбилиси – Эрзурум имеет локальное значение. Грузия планирует, что первоначально поставки азербайджанского газа составят до 10 млрд кубометров в год, затем 16, и в итоге 30 млрд.куб.м. Вместе с тем, данные объемы представляются фантастическими, так как запасы основного газоконденсатного месторождения «Шах-Дениз» не являются доказанными и пока что не выяснены возможности и мощности по добыче газа. Транскаспийский проект был подорван Россией, при поддержке Ирана. Европейцы так и не проявили должного интереса к транспорту туркменского газа в Европу через Южный Кавказ и Турцию. Вскоре, Китай осуществил успешные переговоры с центральноазиатскими государствами и создал альтернативные маршруты транспортировки газа в восточном направлении. Региональные ресурсы газа последовательно уходят из-под контроля американских и британских компаний, и вполне возможно, что между Россией и Китаем происходят определенные переговоры по газу, что соответствует стратегии ШОС.

Проект NABUCO, по своим политическому и технико-экономическому содержанию, не очень отличается от Транскаспийского газопровода и, по сути, выступает как версия общей идеи транспортировки центрально-азиатского газа в Европу. Было бы понятным, если иранские ресурсы газа стали базовыми для реализации NABUCO, но ситуация в отношениях Ирана с США и ЕвроСоюзом столь сложна, что надежд на данное решение не много, а по сути, вообще нет. Иракские источники газа в данной ситуации не могут рассматриваться как реальные при рассмотрении формирования ресурсов газа для NABUCO. Ресурсы туркменского газа все больше становятся задействованными в других проектах, а азербайджанского газа крайне не достаточно. Кроме того, следует принять во внимание, что нынешняя энергетическая ситуация в Азербайджане, Турции и в Грузии требует, практически, полного использования азербайджанского газа только в этих трех странах. Учитывая то, что Азербайджан является страной высокого уровня электрификации, и его энергетика основана на теплоэлектростанциях, потребление органического топлива сохранится на высоком уровне. Значительное потребление газа и мазута сложилось в Грузии, где теплоэнергетика слабо развита, но теплофикация базируется на потреблении мазута и газа. Учитывая реальные запасы газа в Азербайджане (месторождение «Шах-Дениз» – около 400 млрд.куб.м), вряд ли поток газа в Турцию может превысить 5 – 6 млрд.куб.м, что имеет для Турции локальное значение. Вместе с тем, платежеспособные потребители газа в Турции расположены в центральных и западных регионах страны (химические и металлургические предприятия и теплоэлектростанции). Транспортировка столь незначительного объема газа через всю Восточную Турцию нерентабельна. Такой продолжительный поток может быть рентабельным при объеме, начиная с 8 – 10 млрд.куб.м.

Можно с известной долей уверенности утверждать, что газовые запасы Азербайджана будут потребляться в самом Азербайджане и, в крайнем случае, частично в Грузии и в Восточных вилайетах Турции. При достаточном развитии и улучшении социальных условий, обеспечении современных стандартов энергопотребления потребность в газе Азербайджана составит от 8 до 14 млрд.куб.м, а Грузии – до 12 млрд.куб.м, в зависимости от потребления замыкающего топлива – мазута. Снижение в перспективе объемов нефтепереработки в Азербайджане из-за более выгодного экспорта сырой нефти приведет к тому, что потребность в газе возрастет. Таким образом, проект «Шах-Дениз» пока никак не отражается на интересах России, а импорт этого газа в Россию составил всего 500 млн. куб.м. То есть, значение азербайджанского газа может ограничиться регионом.

После принятия соответствующей доктрины Дж.Буша по Центральной Азии в регионе сложилась новая геоэкономическая ситуация, связанная с попытками переориентации центрально-азиатских энергоресурсов на Юг в сторону Пакистана и Индии. Следует отметить, что нынешние отношения между Россией и Туркменистаном по вопросу о газе не рассматриваются как долговременные. Туркменистан, независимо от характера правящего режима, будет стремиться диверсифицировать газотранспортную систему. США в настоящее время практически не связывают условия транспорта туркменского газа с внутренней политической ситуацией в стране. Индия и Пакистан активно лоббируют свои энергетические интересы и предлагают президенту Туркменистана дополнительные выгоды, при условии решения вопроса о сооружение газопровода в южном направлении. Данные задачи США, связанные с дистанцированием Центральной Азии от Китая и России, видимо, учитывают некоторые другие обстоятельства. При столь сильной газовой экспансии России в западном направлении, учитывая два обходных газопровода через Балтику и Балканы, а также при возрастающем интересе европейцев в иранском газе, туркменский газ не сыграет решающую роль в Европе, и его поток может остановиться в Турции. Возможно, по расчетам американцев, южное направление транспортировки туркменского газа более предпочтительно для стратегии США в Южной и Центральной Азии.

США уже выделили 8 млрд. долл. для реализации 8 проектов по развитию в этих регионах энергетической инфраструктуры для передачи электроэнергии в южном направлении. Одновременно, США ведут сложную игру в отношении продавливания проекта Транскаспийского газопровода, считая, что газа в Туркменистане достаточно для обоих направлений. Но имеются признаки того, что южное направление все больше становится приоритетным. Это было, например, подтверждено двумя крупнейшими в США энергетическими консалтингами – «Кембриджской энергетической ассоциацией» (Бостон) и «Институтом им. Дж.Бекера» при университете Райс в Хьюстоне. Кроме того, эксперты «Газовой ассоциации США» выступили на одном из конференций по проблемам газовой промышленности в Измире (Турция) и уже в 2002 году выразили сомнения в части эффективности и целесообразности реализации проекта Транскаспийского газопровода. Во всяком случае, после принятия доктрины Дж.Буша сооружение Транскаспийского газопровода поставлено под сомнение. По мнению «Кембриджской энергетической ассоциации», США пытаются спасти свое положение в Центральной Азии, куда будет перенесена основная тяжесть глобальной геоэкономической борьбы, но шансов на значительный успех не очень много. По оценке «Института им. Дж.Бекера», успехи США в Каспийском регионе объясняются только тем, что Россия не захотела проводить эффективную, маневренную политику.

Администрация Барака Обамы, по существу, продолжает политику Дж.Буша в отношении Южной и Центральной Азии, развертывая стратегию США по сдерживанию экспансии Китая. Одним из способов вытеснения Китая и России из энергетических проектов Каспия и Центральной Азии является транспортировка энергоресурсов в южном направлении. Это трудновыполнимая задача в условиях, которые сложились в Афганистане. И многим сейчас становится понятно, что США потеряли ценное время и утратили возможности, которые казались ранее реальными. Во всяком случае, не только в связи с политикой России и Китая, но и США, Южный Кавказ теряет свое значение в части транспортировки энергоресурсов. Это, в известной мере, подкрепляется усилением рисков, связанных с событиями грузино-российской войны и региональной конфронтации. Относительно NABUCO складывается впечатление, что США больше заинтересованы не в организации надежного снабжения газом европейских стран, а в создании барьеров в отношениях между ЕвроСоюзом и Россией.