ИГОРЬ МУРАДЯН

Иран переживает один из самых сложных периодов в своей истории: страна оказалась перед реальной угрозой международных санкций. Вряд ли Россия и Китай согласятся на «полную программу» предполагаемых санкций, но им трудно будет полностью игнорировать позицию США, Франции и Великобритании, которых, несомненно, поддержат ЕвроСоюз и НАТО. Несмотря на оценки относительно того, что данные санкции не станут катастрофой для Ирана и нанесут ущерб ВВП в диапазоне не более 5–15%, следует констатировать, что это тоже достаточно значительный ущерб, если иметь в виду, что, несмотря на огромные доходы, которые Иран получил от повышения цен на нефть, он продолжает остро нуждаться в стратегических инвестициях. Есть мнение, что Иран опасается, скорее, не общих решений по санкциям, а функциональной и региональной блокады, которую могли бы поддержать ведущие государства Большого Ближнего Востока. Иран уже ощутил эффективность функциональной блокады, когда США сумели вовлечь в нее ведущие индустриально-финансовые центры мира. Иран понимает, что, в условиях возможных резолюций Совета безопасности ООН, ряд государств региона присоединились бы к коммуникационной и торговой блокаде, и пытается предотвратить эту перспективу. Одним из ключевых государств, которое могло бы нанести существенный ущерб Ирану, является Турция. Наряду с Саудовской Аравией, Ираком и Пакистаном, Турция, в условиях блокады, могла бы занять ключевые позиции в регионе и стать приоритетным партнером для Западного сообщества. Вместе с тем, отказ Турции поддержать анти-иранские решения и действия, привел бы к фактическому провалу региональной блокады.

Собственно, вопрос санкций – это только часть, и не самая большая часть вопроса в части региональной политики Ирана. Иран предпринимает отчаянные усилия для поиска альтернативных возможностей для предотвращения международной изоляции. Несмотря на то, что иранско-турецкие отношения в последние годы обрели новое звучание, причем, при явном нарастании анти-американских настроений, Турция и Иран, как и прежде, далеки от формата неких стратегических отношений и продолжают быть принципиальными конкурентами в регионе. «Новая» политика Турции, имея в виду всевозможные реверансы исламским странам, включая критику политики Израиля, а также попытки создать альянс, пусть даже ограниченный, с Россией, одновременно позитивно интересует и настораживает Иран. Иран очень хорошо понимает, что Турция пытается занять новые, более преимущественные позиции на Ближнем Востоке и в Евразии, что, так или иначе, приведет к ущербу для иранских позиций. Пока в отношениях между Турцией и Ираном происходит «медовый месяц», что весьма беспокоит не только США, но и европейцев. Западное сообщество заинтересовано не только в изоляции Ирана, но и Турции, что включается в общие намерения проведения политики сдерживания ее внешнеполитических амбиций. Аналогичным образом рассматривается сближение Турции с Сирией и Ираком. В целом, в отношении Турции в иранской политике имеется несомненный критерий – всяческое поощрение анти-западнического курса Турции, но, при этом, недопущение какое-либо вытеснения Ирана или ущемления его позиций в региональной политике.

Процесс турецко-армянского урегулирования содержит исключительно негативные моменты для интересов Ирана. Прежде всего, нужно отметить, что для Ирана наиболее негативным является то, что данный проект по своему формату, логике и содержанию является американским, и уже это настораживает Иран, привносит заметное отсутствие взаимопонимания в его отношениях с Турцией. В Тегеране, тем не менее, очень хорошо понимают, что, несмотря на первичность американских намерений, Турция пытается пересмотреть направленность данного проекта, максимально выйти из-под влияния США и трансформировать данный американский по целям и задачам проект в турецкий. Однако, данных намерений Турции слишком мало для успокоения Ирана, который усматривает главную опасность вовсе не в усилении влияния США на Турцию и Армению, а в принципиальном изменении влиянии Турции в Южном Кавказе. Иранцы не могут не видеть, что уровень американских интересов в Южном Кавказе заметно падает, что, так или иначе, приведет к усилению роли Турции и России, которые пытаются создать некий альянс с целью вытеснить США из Черноморско-Кавказского региона. Это, быть может, самое неприятное для Ирана, в особенности, на фоне общего спада тонуса российско-иранского сотрудничества, нынешних попыток России в большей мере консолидироваться с европейскими государствами в отношении Ирана, что перестало быть сдерживающим фактором для США. Иранцы понимают также и то, что попытки США и ведущих европейских государств проводить политику сдерживания Турции не очень-то успешны и не приведут в обозримой перспективе к желаемым результатам, что усиливает необходимость противостояния экспансии Турции в тех регионах, где Иран создал некоторые позиции и рассматривает как «зону своих интересов». «Армянский фактор» продолжает оставаться для Ирана сдерживающим рычагом в турецкой экспансии, и попытки Турции устранить этот фактор не могут беспокоить Иран, как и США, многие государства Европы и Россию.

Иран имеет весьма ограниченную заинтересованность в урегулировании отношений между Турцией и Арменией, а именно, в части ослабления турецко-азербайджанских обязывающих связей и возможного снижения зависимости Армении от США и России. Иран заинтересован в формировании альтернативных коммуникаций, которые бы обеспечивали «обход» Суэцкого канала, Черноморских проливов и территорию Ирака. В этом смысле Иран интересуют коммуникации, ведущие через Армению и Грузию в северо-западном, то есть, европейском направлении. Иранские грузопотоки в этом направлении могут достигнуть 20 млн. тонн. До сих пор Иран не был заинтересован в сооружении железнодорожной магистрали от своей границы через восточные регионы Турции к магистральным коммуникациям Анатолии. Иран также не интересовался сооружением железнодорожных направлений к восточному берегу Средиземного моря. Железнодорожный стык на ирано-азербайджанской границе, инициированный, главным образом, Россией, не рассматривается Ираном с большим энтузиазмом. Идеальной версией для Ирана в части Южного Кавказа было бы максимальное вытеснение США и Турции из региона, усиление роли России, Европейского Союза и самого Ирана. Пока что это нереальная ситуация, но иранцы считают, что уже наметилась некоторая тенденция, и, видимо, они правы.

В настоящее время Иран не предпринимает ничего, чтобы подорвать американский план по турецко-армянскому урегулированию. Напротив, иранцы убеждены, что данный план обречен на провал, либо он будет трансформирован в ухудшение турецко-американских отношений. Раздраженность Азербайджана и Грузии и понимание Россией, что она утратила инициативу в этом вопросе, все это вполне устраивает Иран, которому сложно было бы придумать более благоприятную для его интересов ситуацию. Данный американский проект как ничто другое вырисовывает реалии отношений между Турцией и США, выявляет настроения и намерения турецкого политического класса и общества, в целом, отношения между Турцией и Азербайджаном, а также способность США успешно проводить данную политику, в данном случае, реализовать данный проект. Кроме этого, выясняются интересы и поведение России, Великобритании, Франции и Германии – как государств, проводящих активную политику в отношении Турции. Видимо, в Тегеране накоплено немало аналитической информации по поводу данного проекта, и иранцы склоны рассматривать данный проект как эксперимент, имеющий целью включить Турцию в определенные обязывающие планы. Таким образом, Иран очень спокоен и не проявляет какой-либо обеспокоенности. Нужно отметить, что это очень важно в рассмотрении осуществления данного процесса, его целей и задач. Не вызывает сомнений, что, предпринимая данный проект, США предоставили важный сервис Ирану, так как в результате данного проекта турецко-американские отношения ухудшатся – в этом в Тегеране не сомневаются.

Иран активно развертывает свои позиции в Армении, предпринимая усилия по созданию новой коммуникационной инфраструктуры, которая, в случае реализации данных планов, призвана стать основой совершенно новых возможностей в развитии геоэкономических проектов. Осуществляется решительный прорыв Ирана в северо-западном направлении, и все другие проекты могут рассматриваться иранцами как альтернативно-враждебные. Иран с удовлетворением наблюдает за той финансовой и иной помощью, которую предоставляют Армении международные финансовые организации и Россия, и надеется, что Армения сохранит свои позиции в части карабахской и турецкой темы.

В настоящее время Иран и Россия переживают некоторый, видимо, временный упадок доверительных отношений. Россия пытается презентовать свою проевропейскую политику, а также готова сотрудничать с США в сфере безопасности и решения проблем, сложившихся в Афганистане. Россия поняла, что она максимально решила все свои вопросы по Ирану, и он не сможет отказаться от нынешнего уровня отношений, при любом раскладе в международной политике. Вместе с тем, Иран ответил России по поводу его ядерной программы, так же, как и ответил европейцам. В результате ни Россия, ни ведущие государства Европы не получили понимание своих функций со стороны Ирана, и после длительного обсуждения позиции европейцев приблизились к позиции США. Так или иначе, Россия, в данных условиях, не может не солидаризоваться, хотя бы отчасти, с европейцами. Санкции, сами по себе, не отвечают интересам России, но принять участие в данной ситуации Россия охотно соглашается. Поэтому, Иран удовлетворен также раздраженностью России в связи с участием Турции в американском проекте по урегулированию турецко-армянских отношений.

Иран уже продемонстрировал успешность провала плана США по выстраиванию своей региональной политики на базе геополитического «треугольника» Россия – Турция – Иран. Данный «треугольник», внутри которого должно было накапливаться много напряженности и противоречий, в действительности, не стал инструментарием американской региональной политики. Иран, Турция и Россия пытаются выстроить новую политику, не делая при этом сервиса для США. Аналогичным образом Иран надеется, что «турецко-армянский» проект США завершится либо полным провалом, либо отомрет объективно. При этом, вполне возможно допустить, что Иран попытается отождествить свои цели и интересы по этому проекту с интересами России и тем самым стать партнером России по умолчанию.

ИГОРЬ МУРАДЯН
Иравунк де-факто