ИГОРЬ МУРАДЯН

Внутреннее и международное положение Турции остается весьма противоречивым, и эта долговременная ситуация накладывается на кризисные явления в мировой экономике и политике. Турция стремится стать ведущим государством «Большого Ближнего Востока», демонстрирует значительные успехи в экономике и социальной сферах, выстраивает «новую» региональную политику, но продолжает оставаться зависимой от отношений с США, НАТО, Европейского Союза и международных финансовых структур. Последние 10 лет характеризуются поочередным возникновением серьезных внутренних конфликтов социального, политического и этнополитического свойства. Более того, наблюдается достаточно высокая корреляция между внешними и внутренними проблемами, которые возникают и гасятся, во многом, параллельно. Политическая практика демонстрирует, что внешние и внутренние проблемы Турции все более становятся управляемыми как турецкими, так и внешними центрами инициатив.

Наряду с проблемами, которые могут рассматриваться на Западе как подлежащие дискуссии и охотно обсуждаются заинтересованными государствами и наднациональными структурами, усиливается значение новых проблем, которые никак не воспринимаются на Западе как дискуссионные. Это, прежде всего, аспекты турецкой региональной политики, отношения с государствами Ближнего Востока, с Россией и в особенности с Ираном. На протяжении десятилетий Турция пыталась маневрировать между Западом и Восточным коммунистическим лагерем, но в известной мере имелись противоречия между США и Европейским Союзом, вернее – ведущими европейскими государствами по поводу устремлений и внешнеполитических амбиций Турции. США долгое время умело манипулировали позициями Турции и европейцев по поводу интеграции и вступления страны в Европейский Союз, что раздражало не только европейцев, но и турок, которые понимали манипуляционную природу американской политики в данном случае.

Противоречия между Турцией и США формировались на протяжении десятилетий и достигли своей кульминацией при администрации Дж.Буша, при этом, имелись более принципиальные причины, нежели отсутствие должной поддержки со стороны Турции войны в Ираке. Турция стремится к более высокому уровню самостоятельности и независимости, что обусловлено далеко не только претензиями и ограничениями, которые выдвигают США и отчасти европейские государства. Турция вынуждена сформировать более стройную и последовательную политику в части создания внешнего «пояса» безопасности, обеспечить свое более предпочтительное место в региональной и мировой геоэкономике, прежде всего, в становлении новой энергокоммуникационной системы. Столь крупное и амбициозное государство не может более мириться с прежним зависимым положением, когда оно вынуждено было координировать и согласовывать свою внешнюю политику с американцами и европейцами. Некоторое время Турция пыталась лавировать между США и Европейским Союзом, но в результате оказалась в еще более сложном положении, когда американцы и европейцы стали формировать единую политику, по существу, заговор в отношении Турции.

Период политики Дж.Буша характеризовался высокой степенью игнорирования позиции и интересов Турции, причем, буквально, во всех направлениях. Вначале некоторым российским и европейским политологам и аналитикам представлялось, что данная политика США приведет к очень быстрому и принципиальному дистанцированию Турции от США, и даже стали поговаривать о возможном выходе Турции из НАТО. Время показало, что данные исследователи в России и в Европе недостаточно хорошо представляют себе суть проблем Турции и истинные возможности этой страны на международной арене. Политика «бушизма» в отношении Турции показала, что США располагают огромными политическими, военными, разведывательными и экономическими ресурсами для «принуждения» даже столь крупной страны, как Турция. При этом, не были должным образом оценены те возможности, которые обеспечили политике США определенные согласования между Вашингтоном и ведущими европейскими столицами. Турция столкнулась на Западе, одновременно, с мощным фронтом игнорирования ее интересов, а также с откровенной демагогией и пропагандой, которая тесно связана с внешними инициативами по дестабилизации положения в стране. Западные центры силы более чем убедительно связаны с влиятельными силами в Турции, которые методами «внутренних политических операций» могут довести страну до весьма крайней степени дестабилизации. Судебное решение о запрещении деятельности курдской «Партии демократического общества», как ничто иное коррелирует с внешнеполитическими действиями Турции.

Современное западное аналитическое сообщество настолько разделено на блоки и группы специализации и профилирования, что не в состоянии воспринять роли внешних и внутренних факторов в политическом процессе в Турции и не может представить положение страны в достаточно целостном виде. (Целостность представлений политических процессов, как правило, стала наиболее недостижимым приемом в аналитической деятельности специалистов, которые не организованы должным образом в рамках своих аналитических и политико-проектных институтов.) Политика Б.Обамы в отношении Турции, в связи с эпатажем и вызывающими заявлениями, сделанными им в начале апреля 2009 года в Стамбуле, а также другими выступлениями членов его администрации, была воспринята как серьезная заявка на новую политику в отношении Турции. Стремление Б.Обама проводить политику анти-бушизма также подчеркивало его намерения пересмотреть политику на Ближнем Востоке, в Центральной и Южной Азии, и даже в отношении Китая. Турцию также поспешили приписать к числу стран, в отношении которых политика США должна подвергнуться коррекции. В действительности, в заявлениях и декларированных намерениях Б.Обамы в отношении Турции были разъяснены, насколько США хотели бы сблизить с ней, совместить интересы, но только в том формате, в котором были бы обеспечены интересы США.

США не намерены идти на уступки государству, которое требует не только тактических уступок, но и намерено занять гораздо более престижное место в мировой политике. Политика сдерживания Турции стала константной составляющей региональной политики США и выражает преемственность американской политики. (Следует отметить, что само понятие и логику «сдерживания» на публичной арене политических комментариев впервые восприняли и протиражировали вовсе не политологи ведущих держав, а политические наблюдатели и аналитики, работающие в маргинальных геополитических зонах). Чтобы верно понять нынешние американо-турецкие и европейско-турецкие отношения, нужно принять наблюдение относительно того, что прежние комфортные отношения могут вернуться только при прежних не очень вызывающих амбициях Турции. Турция, как региональная макродержава, являлась одним из самых серьезных вызовов для Запада на стыке 20 и 21 веков. Но и на Востоке Турцию не ожидают благоприятные условия проведения внешней политики. Востоку, причем, как европейскому Востоку, то есть, России, так и азиатскому, Ирану и арабским государствам, незачем торопиться и принимать «новую» политику Турцию как нечто устоявшееся, стабильное и безопасное для интересов евразийских и ближневосточных государств. Азиатский Восток выступает, в данном случае, вовсе не как активный и динамичный партнер Турции, которому вдруг не понравилось что-то в позиции Запада, а в роли выжидающего «полюса», который обладает высокой степенью свободы и маневрами в своей внешней политике. Пока Азиатский Восток пытается решить в отношениях с Турцией наиболее спорные и острые вопросы (прежде всего, Сирия, Ирак, Иран и Армения), но они все еще далеки от должного состояния взаимного доверия. Практически, аналогичным образом выстраивает свою политику в отношении Турции и Россия. Не было бы ошибочным утверждать, что в своем стремлении обрести большую маневренность и гибкость во внешней политике на принципах многовекторности Турция не сумела обеспечить себе это преимущество. Она не сумела обрести политические ресурсы на Востоке для ведения более предпочтительного диалога с Западом, и наоборот.

Отсутствие принципиальных взаимных интересов Турции и США в сфере региональной политики в особенности было выяснено по поводу попыток урегулирования турецко-армянских отношений. Создается впечатление, что обе страны, пытаясь преодолеть не очень комфортное состояние в отношениях друг с другом, надеялись на более решительное участие США в достижении договоренностей по поводу разблокирования государственной границы и других вопросов. На это надеялась не только Армения, чьи внешнеполитические ресурсы намного скромнее, но и сама Турция, которая, на первый взгляд, мало в чем нуждалась в поддержке США, чтобы достигнуть задуманного. На наиболее критическом этапе процесса урегулирования Турция поняла, что ей грозит оказаться в более ущербном состоянии, нежели ранее предполагалось, так как она остается за «бортом» решений требования ее «кровного» партнера по карабахской проблеме, что привело бы к утрате престижа для Анкары во всем обширном регионе. Турция встала перед угрозой оказаться в состоянии не «новой» политики, а «новой» внешнеполитической зависимости, что противоречит ее нынешнему стратегическому курсу. Спроектированные американцами турецко-армянские отношения в достаточно высокой степени привязывали Турцию к обязательствам и условиям, которые она расценивает как сковывающие ее отношения в Южном Кавказе, в гораздо более широком геополитическом спектре. Вероятность усложнения отношений Турции с Россией, Ираном, Азербайджаном и Грузией при этом высока, и это также ставит Турцию в неблагоприятные условия.

Однако, нужно принять во внимание, что США отныне вынуждены противопоставлять усилия не только политике России и Ирана, но и Турции. Причем, если отношения США с Россией имеют тенденцию перехода в новые условия, и возможны важные договоренности между ними в сфере региональной политики, то проблемы США с Турцией только разворачиваются. В американо-турецких отношениях немало аспектов и ожиданий, которые вполне прогнозируемы, так как опыт этих отношений весьма разнообразен и длителен. Но имеются и совершенно новые явления, связанные с переменами в составе политического класса и политических партий Турции, переменами в турецком обществе в целом, и даже в офицерском корпусе. Традиционные турецкие политические силы по-прежнему сохраняют свои позиции, остаются более-менее стабильными отношениями между военными обеих стран, но нужно отметить, что Турция и ранее, и сейчас недостаточно хорошо представлена в американском обществе. В США все еще довольно плохо знакомы с культурой, историей и ценностями этой страны, остаются недостаточно познанными актуальные политические цели и приоритеты Турции. По мнению американских политологов, в последние годы Турция оказалась в фокусе мировой политики, и внимание к ней, и далее будет усиливаться, поэтому у многих наблюдателей может создаться впечатление, что в администрации США и вообще в американском истеблишменте к турецкому направлению относятся как к приоритетному. По оценке корифея американской политологии Энтони Кордесмана, можно много времени провести в Совете национальной безопасности, и при широком раскладе по Ближнему Востоку так и не услышать слово «Турция». Видимо, нужно более реалистично понимать значимость Турции во внешней политике и безопасности США, ровно так, как это имеет место на самом деле. США располагают многими политическими ресурсами, чтобы нивелировать те или иные международные проблемы, предложить дублирование и диверсификацию политических решений. Политика США по блокированию усилий Турции в Черноморско-Кавказском регионе, в Центральной Азии и на Ближнем Востоке, что и стало решающим фактором в ухудшении турецко-американских отношений, убеждает, что проблема сдерживания Турции стала основой американской политики в отношении этой страны.

Ведущие европейские государства Франция и Германия сформировали уже совершенно понятную и бесповоротную позицию в отношении невозможности вступления Турции в Европейский Союз. Эта позиция поддержана подавляющей частью европейских государств, а также римско-католической церковью, а Великобритания, которая долгие годы пыталась манипулировать на этом политическом материале, также, как и США, в настоящее время не в состоянии и далее настаивать на этом. Расширение Европейского Союза не завершилось, но остановилось, потому что продолжать этот процесс стало невозможно. Но следующий этап расширения ЕС, который предстоит лет через 7 – 10, еще раз продемонстрирует закрытость этой темы для Турции. Новый этап развития ЕС будет отличаться тем, что Израиль и его друзья в США и в Европе не станут выражать энтузиазм по проталкиванию Турции в Европейский Союз. Турецкое общество поняло все это, но, видимо, все еще не готово сделать из этого адекватные выводы.

Выдвижение встречных претензий и выражение враждебности ничего не принесет Турции, и только отложит ее реальное сближение с Западом на социо-культурном и экономическом уровне. Турция уже получила важный негативный сигнал от международных финансовых организаций, когда ей было отказано в предоставлении многомиллиардного кредита, без которого она не имеет больших шансов скоро и эффективно выйти из нынешнего сложного экономического состояния. Как считают западные СМИ, вскоре могут возникнуть проблемы в части военного сотрудничества с государствами Запада, прежде всего, в рамках НАТО. Европейцы, быть может, более конкретнее и откровеннее демонстрируют Турции тот возможный и единственный формат, в котором могут еще развиваться отношения Турции с Западом. Поиски и мытарства Турции своей «новой» роли и места в мире будут продолжаться еще долго. Сами турки и другие часто говорят об их стране, что она «мост» между Западом и Востоком, но в действительности такого «моста» все еще нет, этого пока не произошло. Быть может, именно сооружение такого «моста» и позволит по-новому осмыслить формат ее отношений с Западом и Востоком. Вовсе не искусственное вталкивание Турцию в модель европеизации, а осуществление определенных геополитических и геоэкономических функций, иначе Турцию ожидает глубокая, катастрофическая для нее конфронтация на различных направлениях. Исходные условия, то есть «разорванность» анатолийской цивилизации, неадекватность межцивилизационного обмена, конкуренция традиционного и крайне левантизированного стереотипов поведения и ценностей, а также сомнительные геополитические и геостратегические преимущества приведет страну к фрагментации и утрате исторической перспективы.