ИГОРЬ МУРАДЯН

В мировой политической и экономической литературе, в периодике и в электронных средствах массовой информации все еще не было сколько-нибудь вразумительных объяснений нынешнего мирового кризиса ни со стороны ведущих политиков, ни даже ныне живущих нобелевских лауреатов по экономике. Стараясь не признать порочность мировой финансовой системы совершенно не адекватной достигнувшего высочайшего уровня «реального» сектора экономики, комментаторы в США, Европе и в Азии пытаются апеллировать вовсе не к экономике, а к социологическим и политическим проблемам, все более употребляя терминологию из плохо сформулированного цивилизационного подхода. Это говорит не только об отсутствии гражданской ответственности истеблишмента, но и о продолжающемся табу на нынешние принципы либеральной экономики. Стали робко говорить о необходимости регулирования потребления, опуская пока более существенное требование – регламентацию использования мировых ресурсов.

Идея либерального или, даже, неолиберального экономического порядка подорвана так же, как идея коммунизма, банальной ограниченностью ресурсов при нынешнем уровне производительности труда и научно-технического прогресса. Идея «регламентации» потребления и использования мировых ресурсов преследовала человечество всю его историю, и теперь данная идея играет ведущую роль не столько в экономике, сколько, скорее, в геополитике. Чаще всего, говорят о реанимации Боеттон-Вудской системы, апеллируют к различным школам, призывающим к регулированию экономики, кейнсианству и прочей архаике, прекрасно понимая, что это всего лишь затягивание времени к возникновению действительной дискуссии по этим вопросам.

На самом деле, имеет место глобальное несоответствие между реальными возможностями экономики, в том числе, по части занятости, использования кредитов и других задач, с объемами имеющейся денежной массы, при нынешней величине мультипликатора. Мир привык жить при таком положении дел, это удобно для многих экономик и для социальных групп, но такое положение не может продолжаться долго. Нынешняя, все еще робкая дискуссия на тему усиления государственного участия и вмешательства, о некоем «социализме», о резервах и возможностях либеральной экономики, практически, сводиться к тому, каким образом с помощью государства уничтожить существующую глобальную неликвидность, чтобы обеспечить более-менее сбалансированное развитие реального и финансового секторов. Заявления мэтров международных финансовых организаций и национальных учреждений о том, что им не удается урегулировать эти проблемы, являются лишь сигналами руководителям ведущих государств мира о необходимости договориться, о преодолении этой невиданной в истории неликвидности.

Если бы суть данного кризиса заключалась в проблемах невозврата кредитов, то было бы намного хуже. Это означало бы, скорее, проблемы непосредственного реального сектора, как это имело место 10 лет назад в Юго-Восточной Азии и Восточной Азии. Уничтожение неликвидов, хотя и связанно с кредитными проблемами, но затрагивают иные параллели. С точки зрения экономической теории это более сущностная и глубокая проблема, но, как проблема управления, она более проста и решается централизованным образом и исключительно руками государства.

Но пока респектабельные политологи и конспирологи размышляют о том, насколько этот кризис организован и инициирован со стороны тайных или явных мировых центров силы, наверняка, кто-то уже размышляет, как воспользоваться этими событиями в формировании нового расклада сил, новой геополитики. Менее всех данный кризис затронет интересы США. Во-первых, США – это самый обширный и маневренный рынок, и американское государство обладает самыми значительными в мире финансовыми ресурсами. Во-вторых, США располагают возможностями неограниченной эмиссии, и такие явления, как дефолт, состоятся. В-третьих, в США сложились наиболее благоприятные экономические и политические ожидания, так как приходит новая администрация, которая является носителем так называемой социально направленной политики, а также нынешняя администрация выражает готовность оказать масштабную помощь локомотивным отраслям промышленности. Нынешнюю экономическую политику США и, скорее всего, эту политику, в известных формах, продолжит администрация Демократов, которая будет направлена, прежде всего, а возможно, исключительно, на активизацию внутреннего рынка, рост экономической деятельности и потребления, при этом, пытаясь обеспечить широкое внедрение принципиально новых технологий. Американское руководство, практически, не заботится об экспорте и мало озабочено поддержкой внешних партнеров, не говоря уже о региональных рынках. Это не новый способ выйти из рецессии и не допустить депрессии, и это совершенно верный способ, потому что именно внутренний рынок США является локомотивом мировой экономики.

Экономика США структурно принципиально отличается от германской или японской экономик, преимущественно, ориентированных на экспорт. Даже в настоящее время экономика США остается наиболее привлекательной для внешних инвестиций и импорта наиболее развитых государств. Несомненно, преодоление кризиса начнется с США, и американцы вновь продемонстрируют жизнеспособность своей экономики и системы, в целом. Данный кризис приведет к большей консолидации европейских государств, которые, также, располагают огромными резервами, но Европейский Союз так и не сумеет солидаризировать все имеющиеся возможности, но столкнется с пониманием своей высокой зависимости от американского рынка и активности экономики США. В конечном счете, США и ЕвроСоюз будут действовать вместе, что может сдержать и отложить развал трансатлантических отношений. В известном смысле, данный кризис приведет к усилению зависимости Европы от США, возможно, ненадолго, но США сумеют в полной мере воспользоваться этой ситуации для навязывания соответствующих решений в политике и экономике.

Конечно, мировой кризис крайне ограничит внешнюю политику США, но это ограничение будет носить относительный характер. Скорее всего, дальнейшее расширение НАТО не будет осуществляться, и США придут с европейцами к согласию по этому вопросу, требуя от своих партнеров солидарности по другим вопросам. Наверняка произойдет сокращение военных расходов, как в Европе, так и в США. Но имеются две стратегии, от реализации которых США не откажутся никогда. Это проблема, связанная с новым договором по СНВ-1, и вообще по ракетной триаде, что касается убеждений России, а также региональной политики. США не могут себе позволить демонстрировать пассивность в региональной политике, так как это касается не только конкуренции по поводу ресурсов, но и безопасности американского государства. Напротив, именно в этой сложной ситуации, когда Россия и Китай переживают более ужасающий кризис, чем сами США, американцы попытаются потеснить этих двух евразийских соперников с их позиций по всему фронту противостояния. В связи с этим, следует обратить внимание на то, что совершенно очевидным стала преемственность региональной политики и ракетной политики США от Дж.Буша к Б.Обаме. Несомненно, Б.Обама задолго до выборов имел определенные договоренности с Пентагоном и с разведывательным сообществом по поводу вопросов обороны и безопасности. Во многом изменятся политическая стилистика, пропаганда декларированной идеологии, но то, что касается фундаментальных проблем внешней политики, обороны и безопасности, все это будет передано по «наследству» новой администрации.

В направлении сдерживания России и Китая актуальными останутся задачи по конструированию регионального блока государств в Центрально-Восточной Европе (взамен всем надоевшей ГУАМ), очередные попытки более устойчиво утвердиться в Черноморско-Кавказском и Центрально-азиатском регионе, укрепление отношений и фактически создание альянса США и Индии, активизация военного сотрудничества с Японией и Южной Кореей, а также с государствами Юго-Восточной Азии. США полны решимости создать гигантский «пояс», блокирующий Россию и Китай. США, также, будут пытаться дезорганизовать такие «альтернативные» альянсы, как ОДКБ и ШОС. Это глобальные задачи, и осуществить их гораздо легче в условиях глобального кризиса. России и Китаю угрожает экономическая депрессия и многомиллионная безработица, значительное снижение социальных стандартов. Кризис выявил качественные показатели китайской и российской экономик. Если миллион долларов ВВП США и Европы означает высокий уровень производства, то миллион ВВП России и Китая – это преимущественно либо «керосин», либо товары для магазина «тысячи мелочей». В данных условиях, этим двум державам не до экспансии.

Реклама 30

США попытаются заниматься активной вербовкой и перевербовкой различных крупных, средних и малых государств для выстраивания новой геополитической конструкции. Вместе с тем, на определенном этапе, когда России удастся выбраться из наиболее неприятных стадий данного кризиса, она попытается сделать «ход конем» и не только вернуть утраченное в регионах, но и фактически лишить ряд государств политического суверенитета. Если, к тому времени, данные «кандидаты» на утрату независимости не сумеют восстановить экономическую базу своего существования, то почему бы России не воспользоваться этой возможностью и не расширить свои границы? В определенном смысле, геополитическая борьба обострится не на пике мирового кризиса, а когда он пойдет на спад, то есть, выяснятся перспективы и временные параметры выхода из кризисного состояния.

Отмечается, что малым странам совершенно неадекватно видятся суть, факторы и последствия нынешнего мирового кризиса. Элиты малых стран, получившие образование нового типа, выяснили, что помимо знания инструментов, необходимо понимать политические реалии. Радужное объяснение того, что слабая интегрированность в мировую экономику – чуть ли благо и спасение для малых экономик, не больше, чем наивная эмпирика. Слабая интегрированность в мировую экономику есть и остается признаком не только экономической, но и политической ущербности. Отсутствие более-менее значительных объемов экспорта, сокращение и без того мизерного экспорта – уже фактор свертывания экономической активности, не говоря уже о возможном сокращении частных трансфертов. Вместе с тем, имеется и позитивная перспектива, связанная со снижением учетных ставок в США и ЕвроСоюзе, что дает возможность использования получения дешевых заимствований.

Как ни парадоксально, но малые страны получают шанс на наращивание инвестиций, прежде всего, в инфраструктуру, причем, в производственную инфраструктуру, в том числе, в транспорт и энергетику. Западное сообщество демонстрирует глобальный подход и, конечно же, заинтересованно в развитие внешних рынков, прежде всего, в странах, которые занимают место «ближних соседей», располагают некоторыми институциональными отношениями с Западом, достаточно тесно интегрированы в правила игры, а также проводят широкие экономические и правовые реформы, то есть, в совокупности всех обстоятельств могут рассматриваться как предсказуемые. В настоящее время большинство из стран Восточной Европы готовы абсорбировать внешние заимствования и эффективно использовать их. Имеется много способов заблаговременной подготовки экономик и социальных служб к функционированию в экстремальные периоды. Это целенаправленное развитие сельского хозяйства и продовольственного комплекса, альтернативной или малой энергетики, важнейших служб жизнеобеспечения, резервов топлива и продовольствия, альтернативных коммуникаций. Все эти мероприятия осуществляются, обычно, без крупных дополнительных инвестиций, в рамках общего развития народного хозяйства.

Малые страны, в том числе, Армения могли бы подготовиться к данному кризису, но этого не было сделано сейчас, как не было сделано новыми властями Армении в 1989 – 92 годах, когда была ясна политическая перспектива. Эта вопиющая некомпетентность властей привела к экономической и общественной катастрофе в период 1991 – 1997 годов. История повторяется, но что-либо говорить на этот счет уже поздно. Так и не было сооружено крупных газохранилищ в подземных пластах, а столь важное для страны предприятие – сахарный завод – стал долгостроем. Оказались тщетными попытки повысить самообеспеченность Армении рядом важнейших видов продовольствия. Создается впечатление, что армянскую нацию преследует рок личностного эгоизма и приоритетности групповых интересов. Приходят новые политики и чиновники, но ничего не меняется. Эта проблема для Армении серьезнее любого кризиса. Кризисы проходят, а общество продолжает пребывать в безынициативности и косности.

Предпринимательских класс не демонстрирует никакого творчества и рисков, оправдывая свое бессилие мнимой «блокадой» и «карабахской проблемой». Сейчас было бы очень опасно принять тактику «доигрывания проигранного» и философию «выживания». Необходимо не увлекаться и ожиданием лучших времен. Нужно понимать, что данный кризис не на десятилетия, а на 18 – 24 месяца, затем начнется оживление экономики, и мировая олигархия не позволит «революционных» событий, которые приведут к утрате власти и контроля над миром. Почему бы именно сейчас, когда приложение капитала стало серьезной проблемой, не создать заново современное медеплавильное производство, крупный комплекс добычи алюминиевого сырья и производства первичного алюминия, металлического молибдена и других металлов и материалов, реконструировать химическую промышленность, заново организовать разработку биоактивных веществ и создание фармацевтической отрасли, ориентированной на экспорт. Нужно было дождаться войны Грузии, чтобы подсуетиться насчет железной дороги в иранском направлении. Наступило время консервативных революционеров немаргинального типа, а малые страны нуждаются в компетентном менеджменте. Наступило время прагматиков-идеалистов.

Мир ожидает новый расклад в геополитике, и происходит не просто конкуренция в сфере управления, но и соревнование в способности принять глобальные вызовы не как их жертва, а как заинтересованная сторона, претендующая на роль реального политического субъекта. Глобализация подразделила государства, общества и нации на три группы. Первая – это локомотивы и дирижеры, вторая группа – страны партнеры ведущих держав и центров власти и силы, и третья – «сырье». У малых стран выбор не велик – либо стать партнерами, либо – «сырьем». Этот процесс длительное время происходил довольно медленно, но неуклонно, и данный кризис только ускорил события. Для Армении этот кризис – шанс на приобретение своего почетного места реального политического субъекта в регионе и в мире.