ИГОРЬ МУРАДЯН

В ноябре – декабре 2008 года в Центральной Азии произошли события, которые никак не гармонируют с, казалось бы, утвердившейся тенденцией доминирования России в этом регионе. Казахстан проявил «характер» и заявил о готовности сотрудничать с Западном и с Востоком в сфере энергетики и в экономике, в целом. Туркменистан в еще большей мере пытается диверсифицировать внешние экономические отношения. Но наибольшие сюрпризы преподнес Узбекистан, заявивший о выходе из ОДКБ и практически подорвавший планы приема в Евроазиатский таможенный союз. Становится понятным, что регион все еще далек от достижения политической сбалансированности, и возможны неожиданные решения и повороты в политике.

Ведущие западные государства имеют относительно хорошие позиции в Центральной Азии, обладают возможностями сбора информации и находятся в тесных контактах с политическими элитами. Экономически в этом регионе предпочтительней всего представлены Германия, Япония и Франция, но политически ведущую роль играют США. Великобритания пока не торопится усилить свое экономическое и политическое присутствие в Центральной Азии. Между США и европейцами имеются значительные различия по части рассмотрения роли России в этом регионе. Перед США стоит задача не допустить возвращения государств региона в политическую зависимость от России, и США не очень заинтересованы в ресурсах данного региона. Европейцы экономически более активны в Центральной Азии и готовы сотрудничать с Россией в части обеспечения политической, гражданской и экономической безопасности. Для Германии, не имеющей традиционных источников сырья в странах «третьего мира» (подобно Франции и Великобритании), Центральная Азия приобретает особое значение – как регион, содержащий источники универсального сырья мирового значения. Германия стремится опереться в Центральной Азии на немецкую диаспору.

В связи с этим, важнейшим вопросом является политическая стабильность, устойчивость нынешних политических режимов, значение и роль исламских политических движений сейчас и в перспективе. Между США и ведущими европейскими государствами существует консенсус по вопросам изучения, обмена информацией и оценкам уровня политической стабильности в Центральной Азии. В настоящее время исследователи Центральной Азии в Европе и в США находятся в выгодном положении, так как их деятельность щедро финансируется, а их материалы прочитываются в самых верхах власти. Вместе с тем, к этой деятельности подключились неквалифицированные специалисты, в том числе, из Восточной Европы, которые дают недостоверные прогнозы и неточные анализы. В результате происходит неразбериха с оценками, прогнозами, понятиями. В этих условиях возрастает значимость британской аналитической школы, к мнению которой прислушиваются в США и в Европе. Недавно по заказу правительства Великобритании тремя учреждениями – Лондонской школой экономических и политических исследований, SOAS и Королевским Институтом международных исследований – выполнена работа по проблемам Центральной Азии. Данная работа стала основой доклада, который Великобританией предложен ЕвроСоюзу в рамках общего доклада по проблемам безопасности в Новых независимых государствах. Мнение британских аналитиков стало решающим в оценках, которые даны ЕвроСоюзом. В настоящее время на Западе сложилось следующее мнение о политической стабильности и роли исламских движений в Центральной Азии:

– Пока представляется преждевременным делать вывод об установлении в государствах Центральной Азии долговременной политической и гражданской стабильности. Регион ожидают новые события и новые политические процессы, вызванные полным разрушением советской социально-экономической системы, исчерпанием прежнего потенциала общественного равновесия и возникновением совершенно новых общественно-политических групп и интересов;

– Во всех без исключения государствах Центральной Азии должна произойти смена политических элит, ожидается столкновение между нынешним бюрократическими режимами и исламскими радикальными движениями, но уже на более широком фронте;

– Возникнут и усилятся новые кланы и политические группировки, а также новые (альтернативные) центры власти, которые станут неподконтрольными правящим режимам;

– Усилится этнический и региональный сепаратизм, что приведет к расколам существующих государств, созданию значительных де-факто независимых регионов;

– Исламские движения будут интегрированы в националистические и местнические, что приведет к созданию исламо-националистических правительств;

– Усилится криминальная угроза, которая может стать одной из основных типов угроз и рисков для региона;

– Достигнутые экономические успехи будут сведены к минимуму, и, возможно, наступит новый этап системного развала государства и общества;

– В особенно тяжелом положении окажутся Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан. Возможно, эти страны не сумеют сохранить свою территориально-государственную целостность, что стало уже актуальным для Кыргызстана. В относительно предпочтительном положении окажется Узбекистан, которому ценой больших уступок исламистам удастся сохранить территориальную целостность и государственность. Но если ранее Запад и Россия, поддерживая Узбекистан, могли оказывать позитивное влияние на ситуацию стабильности во всем регионе, то в перспективе эти механизмы перестанут работать, и Узбекистан от политики региональной экспансии вынужден будет перейти в позицию дистанцированности и изоляции.

В данной ситуации перед США и европейцами встанет проблема: уступить Центральную Азию с ее проблемами и ресурсами России и Китаю или попытаться сохранить относительную самостоятельность региона. В настоящее время Западное сообщество демонстрирует политическим элитам государств Центральной Азии, что оно не может нести полной ответственности за их безопасность и бесконечно оказывать им финансовую помощь. Центральная Азия и Кавказ слишком отдалены от традиционных регионов политического базирования США и европейцев и весьма проблематичны в части внешнего политического присутствия Запада. Исходя из данных оценок, ведущие компании Запада и намерены осуществлять свою инвестиционную и общеэкономическую политику в Центральной Азии. Например, специалисты Лондонской школы экономических и политических исследований предложили пользоваться такими методами и формами, которые предполагали бы минимизацию основного капитала и превалирование оборотного капитала. То есть, предлагается направлять капитал в основном в сырьевые отрасли, где уже существуют действующие предприятия, с целью максимального использования имеющихся мощностей, без их расширения и технической модернизации. Вместе с тем, это не везде возможно, так как ряд крупных источников сырья вообще не использовались ранее. Вместе с тем, Германия имеет наибольший позитивный опыт в экономической деятельности в Центральной Азии (особенно в Казахстане) и, видимо, не собирается снижать темпы экономического внедрения. Европейцев особенно волнует опережающая деятельность японских, китайских и корейских компаний, которые привыкли работать при гораздо более высоких уровнях риска.

Имея в виду данную перспективу и столь негативные оценки, европейские аналитики придают большое значение внешнему влиянию на Центральную Азию, особенно, со стороны Афганистана и Пакистана. По мнению экспертов, влияние Афганистана будет иметь решающее значение. В связи с этим, считается, что блокирование любого режима и, вообще, афганско-пакистанского фактора является пока определяющим методом недопущения брутальных процессов в регионе. Удивительным образом совпадают мнения и оценки европейских и американских аналитиков в части перспектив государственно-территориального раскола Пакистана, который ожидается в обозримой перспективе. Обычно приводятся такие факторы, как имеющийся опыт отделения Восточного Пакистана, шиитско-суннитский и этнический раскол в пакистанском обществе, невозможность консолидировать пакистанскую нацию, неприемлемость федерализма (по примеру Индии) для пакистанских властей, ожидаемое снижение объемов помощи со стороны Саудовской Аравии, невозможность продолжать прежними темпами внешнюю экспансию, прежде всего, военно-политическую и идеологическую. В перспективе главной заботой Запада в Центральной и Южной Азии станут не проблемы Центральной Азии, а раскол Пакистана, который обладает ядерным оружием.

По проблемам Ирана и возможному влиянию на Центральную Азию можно привести общие оценки и несколько тезисов из разработок британских и американских аналитиков.

Актуальная правящая элита Ирана достаточно секуляризирована, и исламские принципы в политике Ирана выхолощены. Иран уже невозможно в полной мере называть исламской страной. Шариат присутствует практически только некоторых нормах поведения и, весьма формально, в законодательстве. Иранская элита не скрывает, что разрабатывает проект трансформации политического режима и создания новой государственности. Нормы шариата еще долго будут сохраняться, возможно, всегда. Суть в том, как будет сочетаться шариат с требованиями модернизации, которая стала второй государственно-политической доктриной Ирана. Сейчас власти в Иране ничего не угрожает, и его политическая судьба во многом зависит от успеха экономических и социальных реформ. За свой первый президентский срок М. Ахмадинеджад не сумел-таки осуществить серьезных, принципиальных реформ.

Но в обществе остаются большие ожидания. Иран ожидал более решительных шагов США по сближению с ним, и казалось, что администрация Дж.Буша достаточно быстро предпримет шаги по сближению с Ираном. Но, видимо, США столкнулись с некими трудностями внутри страны, сопротивлением со стороны Конгресса и еврейского лобби. Кроме того, США рассматривают отношения с Ираном как часть Ближневосточной политики и увязывают данные отношения с проблемами Ирака, Афганистана, Каспийского бассейна, арабских стран. В связи с этим, возможно торможение в процессе сближения США и Ирана. Но, скорее всего, все эти объяснения могут носить вторичный характер. Видимо, у США пока нет разработанных подходов и концепции нормализации отношений с Ираном. Возможно, обе стороны пока не представляют всех трудностей, которые необходимо преодолеть на пути к сближению. В сущности, это новая для США ситуация, и потребуется время для определения приоритетов в нормализации отношений. В Иране также существует сильная оппозиция восстановлению отношений с США. Пока понятно, что важным предметом политического торга станут энерго-коммуникационные проекты и ядерная программа Ирана. Пока что позиция и заявления руководства США в отношении Ирана весьма противоречивы. Вместе с тем, американцы считают, что в Центральной Азии уже достаточно сильны позиции России и Китая, а также слишком сильны и американские позиции, чтобы ожидать какого-либо сильного иранского влияния, которое локализировано только в Таджикистане. США не считают, что существует некая иранская угроза для этого региона.

Внешнеполитические возможности Ирана в значительной мере зависят от развития событий в Ираке и в Афганистане. В настоящее время политические режимы в обеих странах враждебно настроены в отношении Ирана. Устранение этих режимов и, что менее вероятно, нормализация отношений с ними, может усилить позиции Ирана, в том числе, и в арабском мире, а также в Центральной Азии. Иран находится в конфронтационных отношениях с Турцией и Азербайджаном, и конфронтация будет усиливаться.

Великобритания давно определилась в проблеме отношений с Ираном. Лейбористское правительство считает, что необходимо в любом случае поддерживать нормальные отношения с этой страной и тем самым способствовать реформам в Иране. Существует ошибочное мнение, что США и Великобритания проводят единую политику в отношении Ирана. На самом деле, в части проблем безопасности существуют постоянные консультации соответствующих служб США и Великобритании. Но Великобритания пытается проводить в отношениях с Ираном самостоятельную политику, отражающую ее экономические интересы. Великобритания не может дистанцироваться от общеевропейской позиции в отношении Ирана, которая предполагает укрепление отношений с этой страной. Восстановление отношений между Великобританией и Ираном было воспринято администрацией Б.Клинтона весьма критично. Дж.Буш, напротив, попытался использовать британское посредничество в урегулирования проблем с Ираном. В целом, роль посредника между Ираном и Западом очень привлекает Лондон, но эта роль пока не удалась. Великобритания, вместе с тем, играет важную роль в сдерживании агрессивности США и Израиля в отношении Ирана. Великобритания, быть может, единственное государство Запада, которое пытается воспользоваться влиянием Ирана в Центральной Азии для ограничения влияния других держав, в том числе, западных. Полной согласованности по этому вопросу между США и Великобританией нет, есть общность стратегических интересов.

Особой темой в проектировании ведущих государств Запада по проблемам Центральной Азии является политическое и экономическое влияние Турции в этом регионе. Вопреки хрестоматийным утверждениям, что Турция – партнер США в этом регионе, США приложили немало усилий и, по крайней мере, не способствовали тому, чтобы позиции Турции в Центральной Азии не были ни преимущественными, ни сколько-нибудь сильными. Турция – совершенно нежеланный и излишний партнер США и европейских государств в этом регионе. Турция не может принести в регион ни идей, ни ресурсов, которые способствовали бы решению проблем и задач ни США, ни Европы. Нет достаточных признаков для утверждения того, что между США и континентальными ведущими европейскими государствами имеется некое соглашение или договоренности по недопущению усиления влияния Турции в регионе, но нет сомнений, что соглашения такого свойства существуют между США и Великобританией.

Вместе с тем, если говорить об угрозах, которые ощущают американцы и европейцы в Центральной Азии, то это влияние и экспансия Китая. В связи с этим, можно уверенно утверждать, что аналитические центры Запада до сих пор так и не разработали более-менее действенные и эффективные рекомендации по ограничению влияния Китая в этом регионе. Это для Запада часть суперзадачи сдерживания Китая. Пока что в США имеют место два подхода – жесткое сдерживание Китая известными приемами противодействия и, напротив, вовлечение Китая в политические задачи США и ЕвроСоюза. Сторонник этого проекта Роберт Зоелик, назначенный на пост первого заместителя Госсекретаря США во время второго срока президентства Дж.Буша именно с целями развернуть политику в отношении Китая, продержался на этом посту всего полгода.

Не нужно сомневаться в том, что настоящая борьба за Центральную Азию все еще впереди.