ИГОРЬ МУРАДЯН

Азербайджан никогда не предполагал осуществить военную агрессию против Армении в режиме «один на один», возлагая надежды на сотрудничество с неким альянсом, когда ряд государств проявят заинтересованность в блокировании и нанесения поражения или серьезного материального ущерба Армении. Данная идея возникла сразу после того, как возник карабахский конфликт. Представляет интерес то, что первое государство, которое Азербайджан рассматривал как возможного партнера в принуждении Армении к признанию поражения и отказу от претензий, являлась Россия. Для Азербайджана партнерство или сотрудничество с Россией в анти-армянском направлении представлялось верным путем, и это в 1988 – 1992 годах привело к заметному успеху, когда вооруженные силы России дважды выступили на стороне Азербайджана. Как ни странно, но в Азербайджане этого не забыли и в определенной мере продолжают надеяться на «разумный выбор» России, который может быть связан с видением исторической и геополитической перспективы.

В политических кругах Азербайджана рассматривают позицию России в отношении Южного Кавказа как временную и считают, что военное и экономическое усиление Азербайджана приведет к изменению позиции России, и, по крайней мере, Россия не станет защищать интересы Армении как бессмысленный политический курс. Можно допустить, что многие усилия Азербайджана по интеграции с ЕС и НАТО, тесное сотрудничество с США, в том числе, по формированию ГУАМ, в значительной мере направлены на убеждение России в изменении политических предпочтений и отказа от поддержки Армении. Данная политика, в определенной мере, была разработана Гейдаром Алиевым и осуществляется сейчас И.Алиевым. За исключением некоторых влиятельных политических партий, выполняющих роль лоббистов турецких и британских интересов, данная политика поддерживается всем азербайджанским обществом, в различной мере, в зависимости от интеллектуального и социального уровня.

В Азербайджане понимают, что без содействия некоего альянса невозможно нанести решающее военное поражение Армении, и пытаются обнаружить в регионе и в Восточной Европе заинтересованные государства, что остается сложной и невыполнимой задачей, но только в нынешних политических международных условиях. На данном историческом этапе конфронтация в регионе не достигает столь высокого уровня, чтобы иметь благоприятные ожидания при этих целях и нынешних ресурсах. В регионе наблюдается активная динамика, но кардинальные геополитические коррекции происходят медленно, и надежды Азербайджана на каждом этапе развития региональной политической ситуации не оправдывались. Вследствие отсутствия радикального участия США и НАТО в региональной гонке вооружений удается сохранить военный баланс, что стало постоянной политической составляющей в регионе, хотя уровень противостояния все более возрастает.

Южный Кавказ по-прежнему активно вовлекается в процессы формирования региональных геоэкономических и военно-политических альянсов, что становится решающей характеристикой обозримой перспективы в данном регионе. Пока противоречия и конфронтация в регионе и в окружающем мире настолько высока, что остановить процессы создания альянсов (причем, весьма неожиданных) не удастся. «Малые» и «средние» государства более всех заинтересованы в данном «блокировании». Если ранее США пытались не допустить создания альянсов в регионе «Большого Ближнего Востока», опасаясь усиления неуправляемости, то теперь они положительно рассматривают создание «осевого» альянса Израиль – Турция, с различными девиациями, включая Иорданию, Грузию и Азербайджан. Имелись ожидания, что военная операция США и их союзников против Ирака может привести к самым неожиданным результатам, так как будущий режим в Ираке откроет возможности для создания достаточно мощного альянса Иран – Ирак – Сирия, при их партнерстве с Грецией и другими государствами.

Нет сомнений в том, что баланс сил в регионе будет сохранен. Готовность Турции «повторить» свой геостратегический прыжок в Центральную Азию вновь окажется неудачной, что станет отправной точкой переосмысления некоторых направлений политики США. Несмотря на кажущиеся глобальные планы США в Центральной Евразии, их политика все же носит ситуационный характер. Следует отметить, что, начиная с 1999 года и вплоть до событий «11 сентября», США нацелились на свертывание своего присутствия в Центральной Азии (снижение уровня ответственности за безопасность региона) и были готовы принять аналогичное решение по Южному Кавказу. Энергетическая и политическая ситуация в мире, борьба между различными политическими группировками в США привели к переоценке приоритетов и пересмотру внешней политики. Вместе с тем, США не намерены включаться в решение «дополнительных» региональных проблем и наживать себе новых врагов. Наоборот, США, например, стремятся к нормализации отношений с Ираном, и в этом случае заметно снизится роль Турции в региональной стратегической «связке». Великобритания рассматривает Иран как важнейший «плацдарм» для распространения экономического и политического влияния англо-саксонского блока в обширном регионе Передней Азии, при этом, трудно предположить, что британская политика допускает военные действия против Ирана. Данные политические приоритеты и тактические приемы США и Великобритании в данном обширном регионе одновременно способствуют и противоречат безопасности и стабильности в Южном Кавказе.

Перспективы развития партнерских отношений между США и Арменией во многом зависят от обретения нового содержания американо-российских отношений. Нефтяные и инвестиционные компании США, отчасти военные и военно-промышленный комплекс, заинтересованы в переосмыслении американо-российского сотрудничества. В этом заинтересованы такие государства, как Великобритания. Это весьма важно, учитывая, что Республиканская партия США (особенно политический центр власти на Юге США) является традиционным партнером консервативной элиты Великобритании. Например, участие России в сооружении нефтепровода Баку – Джейхан при транспортировке по нему российской нефти могло бы деполитизировать этот проект и в значительной мере деактуализировать региональные конфликты в Южном Кавказе – как арену для политических манипуляций и политического давления. В Армении имеются общественные и политические группировки, которым представляется, что форсированная нормализация армяно-турецких отношений приведет к улучшению экономического положения в Армении и к политическому успеху данных группировок.

США рассматривают в качестве ключевые региональных проблем не абхазскую или карабахскую, а российско-грузинские и турецко-армянские отношения. Однако Турция явно не заинтересована в нормализации отношений с Арменией, так как использует армяно-российские и армяно-иранское сотрудничество как аргумент в части угрозы безопасности Турции, что важно для получения американской помощи. Армянский политический фактор постепенно трансформировался в то, что Армения стала важным фактором в регионе. Наступает продолжительный период конфронтации на «Большом Ближнем Востоке», в которую вовлечены все мировые геополитические «полюса». Армении предстоит доказать свое право оставаться субъектом региональной политики, но уже не в рамках Южного Кавказа, а гораздо большего пространства. Эта ситуация подает надежды, а больше иллюзии многим политическим элитам региона. Но иллюзии, как принято, рассеиваются, и останется признать право на свободу не только человека, но и наций.

На предложение о том, что хорошо бы объявить Южный Кавказ «нейтральным» регионом, американский политолог Пол Гобл отметил, что «нейтральный» тоже означает конфронтацию, лучше применить определение «пацифистский». Но до этого пока далеко. Предстоит пройти довольно протяженный путь конфронтации, обострения ситуации, взаимных претензий и, возможно, возникновения локальных вооруженных конфликтов. США продолжают стремиться установить в Южном Кавказе отношения, при которых их интересы будут защищены. Эти отношения должны быть системными, но это вовсе не означает, что эта системность подразумевает сомнения в части подконтрольности со стороны США. Если ранее США подозрительно, но терпимо относились к созданию альянсов или региональных «связок», то в настоящее время они категорически против этой возможности.

Политические элиты Южного Кавказа связывают создание системы региональной безопасности с включением их государств в различные политические, геоэкономические и военно-политические блоки и альянсы. Это можно объяснить, если учесть, что все признанные и непризнанные государства региона граничат с крупными государствами, которые значительно превосходят их по военно-экономическому потенциалу. Хорошо известны проблемы между Арменией и Турцией, Грузией и Россией, Азербайджаном и Ираном, НКР и Азербайджаном, Абхазией и Грузией. Актуальный период характеризуется не столько созданием формальных, сколько неформальных сообществ государств. Имеет место довольно продолжительный «экспериментальный» период, который начался после распада СССР и который призван начертить границы будущих договорных объединений государств.

Особенно проблематичны отношения политического и военного партнерства крупных держав с государствами Южного Кавказа, где процессы экономической и политической стабилизации еще не завершились, где существуют довольно существенные конфликты. Проблемы политической и экономической интеграции стран Южного Кавказа никогда не представлялись существенными или опасными для России и Ирана, которые не располагали резервами времени и политическими ресурсами для усиления своего влияния в регионе в условиях системного натиска США и Западного сообщества. Однако для США, НАТО и ведущих европейских государств на протяжении 10 лет институциональное сотрудничество с государствами Южного Кавказа представлялось весьма проблематичным. Такая программа НАТО, как «Партнерство во имя мира», иная материальная помощь в направлении повышения безопасности данных стран, имели ограниченное значение, и даже западными экспертами оценивались как «несерьезные». Включение трех государств в программу IPAP привело к гораздо более высокому уровню сотрудничества, но, как ни странно, при этом, конфронтация в регионе возросла, и возникли новые проблемы между государствами региона и НАТО, а также и ЕС, так как возросла ответственность с обеих сторон за осуществление внутренней и внешней политики. Выясняется, что сближение с НАТО и ЕС еще более ограничило цели и возможные политические инициативы государств региона. Выясняется, что целью ЕС и НАТО является лишение государств Южного Кавказа внешней политики как таковой. При этом, одни кластеры местных элит устраивает такая перспектива, а другие – вовсе нет, если учесть, что и те и другие группировки элиты принадлежат к ориентированным на Запад и разделяющие либерально-демократические ценности. Данные разочарования связаны, во многом, с «запретами» на проведение соответствующей политики, которая, по их мнению, позволила бы разрешить территориальные проблемы, что предполагает, прежде всего, формирование региональных альянсов, что относится к Азербайджану в большей мере, чем Грузии.

В целом, государства региона никогда не получали должных обещаний на включение их в НАТО, но пытались использовать свои отношения с Атлантическим альянсом в политико-пропагандистских целях. На Западе всегда понимали, что невозможна равноскоростная интеграция трех государств региона в НАТО и в Европейские структуры и предпочли рассматривать Грузию как страну с наименьшими проблемами для участия в данной интеграции. Это решение не могло принести ощутимых результатов как для Грузии, так и для НАТО, так как эта «наиболее продвинутая к Западу» южно-кавказская страна очень сильно втянута в региональные и межрегиональные проблемы. Ни США, ни тем более европейцы не имели и не имеют определенных намерений включать страны Южного Кавказа в НАТО как полноправных членов этой организации, по крайней мере, в обозримой перспективе. Важным ограничителем в этом вопросе является позиция Европы, которая, в отличие от США, стремится установить с данными государствами «минимальные отношения» из вообще возможных.

В данных условиях США имеют намерения проводить политику в Южном Кавказе (как и в Центральной Азии и на Ближнем Востоке) вне рамок ОБСЕ и НАТО. Предвидя развитие тенденций по расколу в атлантическом сообществе, США на протяжении последних 10 лет никогда не имели иллюзий относительно способности ООН и ОСБЕ решить конфликтные проблемы Южного Кавказа. США длительное время пытаются нивелировать значимость ООН и ОБСЕ, так как эти организации ограничивают принятие эффективных решений по глобальным и региональным вопросам. Нивелировка ООН особенно проявилась в событиях в Косово. Настало время освободить американскую внешнюю политику и от «опеки» НАТО, что имело место во время афганской операции и подготовки военной операции против Ирака в 2003 году. Причина заключается в том, что в ООН, ОБСЕ и НАТО принят принцип консенсуса или вето, что ограничивает возможности США. (Именно по этой причине США сопротивляются приему в НАТО России, тогда как прием государств Центральной и Восточной Европы привел к тому, что у США в НАТО появился ряд надежных «союзников», зависимых от экономической помощи).

Продавливание американцами вступления Грузии в НАТО все еще не удается, вступление Армении и Азербайджана еще более проблематично, но эти процессы интеграции происходят параллельно другим процессам, то есть интеграции их не в НАТО, а скорее, в определенные военно-политические планы США в регионе. США не могут допустить создания в данном и в других регионах внесистемных альянсов, так как любой из таких более-менее неподконтрольных альянсов может сыграть неожиданную для целей США роль. Таким образом, в регионах могут существовать либо подконтрольные межгосударственные блоки, либо их не должно быть вообще. Государства не могут иметь вполне самостоятельные внешнеполитические цели.