ИГОРЬ МУРАДЯН

США и Россия развернули новые геополитические игры в регионах на пространстве от Балкан до границы с Китаем, пытаясь выстроить новые позиции, в том числе, хорошо известным способом вмешательства и разрешения региональных конфликтов. Россия, опираясь на геоэкономические преимущества, пытается воспользоваться традиционными приемами непосредственного военно-политического присутствия в регионах, которые непосредственно граничат с ней, вмещают привычные внешнеполитические ориентации, евразийскую ментальность, господство русского языка и культуры. Современная элита в Москве пытается построить свою деятельность по американскому стилю, хотя все больше понимает, что это весьма ложный и тупиковый путь, и России необходимо, без очередных экспериментов, продолжить исторический опыт Российской империи, насколько это возможно. США, несмотря на грандиозные преимущества в сфере обороны и безопасности перед всеми возможными противниками и союзниками, весьма затрудняются проводить не только военные операции, но и политику на существенном отдалении от океанского побережья. Война в Ираке выяснила, что США располагали только 100 тысячами боеспособного личного состава, способного проводить наземные операции. Война в Ираке привела к заметным успехам в военном строительстве и переоснащении вооруженных сил, но и сейчас для армии США не свойственны наземные операции в глубине континентов. Перед лицом угроз, исходящих от региональных макродержав, а также нарастающей геоэкономической экспансии Китая, Россия и США просто обречены на тесное стратегическое сотрудничество, но это всего лишь в части логики. Пока что США и Россия остаются двумя «несовместимыми» центрами силы.

Клинтоновская политика в 90-тых годах, предполагающая активное и всестороннее вмешательство США буквально во все мировые и региональные процессы, что базировалось на политической идеологии лево-либеральной элиты США, завершилась двумя крупнейшими провалами – войной в Югославии и фиаско Ближневосточного урегулирования. Причем, хронологически это совпало с завершением деятельности администрации Б.Клинтона – А.Гора – М.Олбрайт. Югославская катастрофа привела к вынужденному признанию суверенитета Албанского Косово, крушение надежд на урегулирование Израильско-Арабского конфликта привела к выходу на мировую арену «Аль-Кайды» и более обширной силы – транснационального исламского радикального движения. Во внутренней политике лево-либеральная идеология также успешно рухнула, что воодушевило правые и право-консервативные силы и привело к власти довольно странную неоконсервативную команду, которая не сумела пережить даже администрацию Дж.Буша, сойдя с арены при завершении первого президентского срока.

Политика неоконсерваторов и техасского клана привела ко «второму Вьетнаму», что успешно прогнозировалось многими экспертами и мозговыми центрами. Катастрофа в Ираке далека от исчерпания, и она, конечно же, не будет исчерпана выводом войск США. Параллельно явным провалам происходили такие события, как последовательный выход из-под контроля целого ряда государств Латинской Америки, окончательное формирование двух новых ядерных держав – Индии и Пакистана, усилилась угроза несанкционированного распространения оружия массового поражения, так и не выработаны рекомендации по сдерживанию Китая, возникли угрозы образования новых региональных макродержав – Турции, Ирана и Пакистана.

В контексте конкуренции с Россией в проведении региональной политики можно обозначить следующее: «цветные революции» не привели к утверждению надежного партнерства данных государств Восточной Европы и Евразии с США – политическое положение в Украине и Грузии продолжает оставаться сомнительным; по крайней мере уже два скачка политики США в Центральной Азии так и не привели к достижению однозначных позиций, военное и политическое присутствие США в этом регионе остается не прочным; США не смогли оказать должной военной и политической помощи Грузии в момент грузино-российской войны, не сумели продемонстрировать Азербайджану возможность серьезного «прикрытия» в случае военного конфликта в регионе, США с большим опасением и настороженностью продвигают свои планы по созданию военных баз в Грузии и в Центральной Азии. Ближний Восток убедился, что США не в состоянии оградить регион от вторжения турецких войск в Ирак и от иранского политико-идеологического влияния.

Не так давно, выступая в Конгрессе, Госсекретарь Х. Клинтон отметила три государства – Бразилию, Индонезию и Турцию – в качестве важных региональных партнеров США, на которые необходимо опираться в проведении региональной политики. Это выступление как ни что иное представляет интерес, так как Турция ставится в один ряд со странами, которые не имеют четко сформированной внешней политики и амбиций и, тем более, не обладают необходимыми политическими ресурсами для проведения активной внешней политики. Совершенно очевидно, что США пытаются реанимировать некоторые клише в политике в отношении Турции, то есть превращение ее в подконтрольного партнера, возвращение к состоянию, которое имело место несколько послевоенных десятилетий.

Наряду с созданием нового формата НАТО, который включит Японию, Корею, Австралию и другие демократические государства, США должны позаботиться об урегулировании отношений с государствами, которые заявили о себе как о региональных макродержавах, но все еще не обладают адекватными позициями в регионах и в мире. Даже по столь не очень масштабной проблеме, как урегулирование отношений с Арменией, а также по карабахской теме, Турция заметно насторожена и весьма опасается быть включенной в этот проект внешней политики США. Что же говорить о стратегических направлениях, то есть Ближнем Востоке, Черноморском регионе и Центральной Азии. Попытки США вновь сделать Турцию более-менее надежным партнером очень скоро провалятся, и тогда на актуальной арене останется только вариант обеспечения сдерживания Турции. Кстати, столь верный партнер Турции, как Пентагон, видимо, давно скептически относится к тому, чтобы вернуть Турцию в состояние надежного партнера, и уже несколько лет реализует свою политику, прежде всего, выстраиванием схемы размещения объектов передового базирования, с учетом утраты контроля над Турцией. Резервный вариант исчерпан.

Вместе с тем, данное изложение неудач американской политики не будет полным, если не привести результаты 20-летнего развития американо-европейских отношений. США не сумели предотвратить кризиса в трансатлантических отношениях. Несмотря на некоторые солидарные шаги Франции и Германии, подключения к американской политике десятка государств Восточной Европы, кризис и раскол в НАТО продолжается, и все еще не понятно, к чему приведет возвращение Франции в военную организацию НАТО. США и ведущие государства ЕвроСоюза, вроде бы, пришли к некоторому согласию по проблеме создания Европейских вооруженных сил, но какая сторона, все же, оказалась в выигрыше от такого «примирения» в части сочетания задач и роли НАТО и Евросил? Наиболее принципиальным и важным во внешней политике США явилась определенная консолидация ЕвроАтлантического содружества в отношении задач в Афганистане, что тесно связанно с развертыванием сил Западного сообщества в Южной Азии, в направлении Центральной Азии и Китая. Хотя это и довольно масштабное достижение, но проект только начинается, и неизвестно, чем закончится эта инициатива. В целом же, несмотря на некоторые согласования США и ЕвроСоюза по ряду проблем, США так и не получили принципиального одобрения европейцев по важнейшим направлениям американской внешней политики.

При всей глобальности нынешнего экономического кризиса, это все-таки, в огромной мере, кризис американской или англо-саксонской экономической идеологии, что, конечно же, не может не отразиться на роли США в мире, что скажется и на темпах и уверенности американцев в региональной политике. США уже сейчас, и тем более, со временем, будут нуждаться в новых союзниках и партнерах различного характера и значения – крупных и не очень значительных по потенциалу.

На фоне неудач США вряд ли можно обозначить региональную политику России как более-менее успешную. Главное, что не удалось России, – это добиться приобретения преимущественных позиций на постсоветском пространстве. ОДБК и Евразийский экономический союз и, тем более СНГ представляются как не очень прочные блоки государств, где, время от времени, возникают серьезные политические «трещины». Россия сталкивается с процессами, когда на территории ее военных и экономических союзников возникают военные базы США, и практически уже все эти государства ускоренно интегрируются в НАТО и ЕвроСоюз, предпочитая буквально все формы сотрудничества, которые предложит Западное сообщество. Россия не сумела предотвратить включение в НАТО государств Центральной и Юго-Восточной Европы, утратила влияние на своих «исторических союзников» Болгарию и Сербию, не помешала формированию некого польско-украинского и восточно-европейского анти-российского блока государств, которые готовы на любые провокации в отношении России. Провал таких проектов, как ГУАМ, произошел вовсе не в связи с усилением России, а из-за проблем данных государств.

Нефтегазовый бум, происходящий в России в связи с высокими ценами на углеводороды, привел не к модернизации страны, а к ускорению формирования олигархической формы и правил правления, а во внешней политике – к дополнительным конфликтам и конкуренции, как с мировыми центрами силы, так и с региональными субъектами. Главной региональной проблемой России остается Юго-Западное направление, то есть Украина и Черное море, на котором решается судьба России как европейской и мировой державы, и пока здесь мало обнадеживающего. На Южном стратегическом направлении – Черноморско-Кавказско-Каспийский регионы – все выглядит весьма нестабильно, и риски продолжают увеличиваться. Причем, здесь сформировалась некая система угроз и рисков, когда гашение одних угроз приводит к возникновению других. Россия сумела подавить чеченское сопротивление и, вместе с тем, прямое присутствие центров радикализма и враждебных стратегий в регионе, но продолжается осуществляться «альтернативный» проект дестабилизации в Дагестане и в Западной части Северного Кавказа. Грузино-российская война привела к блокированию Армении и отчуждению коммуникационного грузинского «коридора» от России, установлению американского присутствия в этом «коридоре», что уже не имеет помех.

Политика США и России в Черноморско-Кавказско-Каспийском регионе тесно связана с их стратегическими целями и задачами, и провалы этой политики также связаны с провалами стратегий, а не частных инициатив и отдельных проектов. Осенью 2009 года Россия не сумела продавить карабахский проект, имея дело не с государствами Восточной Европы, а со своим «приоритетным» партнером и союзником Арменией. Даже самые «надежные» партнеры российских политиков – руководители Армении – не стали подвергать риску свое положение и объяснили в Москве, что эта проблема не решится даже в угоду российским газовым и геополитическим интересам. Провал «русского проекта» по карабахской теме привел к заметному переосмыслению внешнеполитических ориентаций Армении, хотя в декларативной форме все еще остается по старому. Наряду с Россией, США также предприняли инициативы по так называемому «урегулированию» карабахской проблемы и, заодно, турецко-армянских отношений. Хотя эти процессы только начинают развертываться, уже сейчас обнаруживаются подводные камни, ложность и сомнительность тех или иных намерений и отсутствие реальных ресурсов, необходимых для решения этих проблем. По большому счету, для решения данных проблем необходимо применить силовые (конкретнее, военные) приемы принуждения, что, прежде всего, предполагает подавление политической воли Армении и ликвидацию армянского народа в карабахской провинции. Никакого иного пути не существует, если иметь в виду современную реальную расстановку сил в регионе, а также принципы так называемого международного права и отношений. Карабахская проблема и проблема турецко-армянских отношений, а также международное признание геноцида 1915 года являются элементами геополитической матрицы, довольно масштабной игры, и ожидать каких-либо радикальных решений с чей-то стороны вряд ли возможно в довольно длительной перспективе. Черноморско-Кавказско-Каспийский мир очень хрупок и представляет собой опасную, маргинальную зону, где излишние движения чьей-то политической «души» приводят к неприятным и никому не нужным угрозам. По крайней мере, две региональные макродержавы – Турция и Иран – достаточно убедительно демонстрируют, что заинтересованы в статусе-кво в регионе. Что касается США и России, то их игра в регионе рассчитана либо на местные политически неполноценные политические элиты, либо на проведение тактики «притирки» в отношениях друг с другом, всего лишь, принимая во внимание мнение и оценки Европы. Сами элиты в США и России и в других державах представляют себя «временщиков» и плохо вписываются в традиционный истеблишмент и политический класс. Обе ядерные державы нуждаются в новых, по существу, маргинальных правящих группировках, так как все больше в мире возникает нестандартных вызовов и угроз, на которые нужно давать адекватные ответы. Команды неоконсерваторов и лево-либералов в США, несмотря на принципиальные различия, вполне сочетаются по пониманию и задачам в части ответов на вызовы. В России традиция формирования такого рода элит только возникает.

Но неужели все столь негативно и обречено на провал в региональной политике США и России, в чем же заключается успех? Политика США и России не привела к состоянию полного хаоса и к радикальным брутальным процессам, обе державы сумели удержать мир от полного системного развала правил международных отношений, наращивая новые правила и новые условия выстраивания политических отношений в динамично меняющихся реалиях. За последние два десятилетия США и Россия, а также, ЕвроСоюз и некоторые другие центры силы, привнесли в международные отношения совершенно новые правила, в том числе, дан старт процессу образования новых государств и пересмотру государственных границ. Стоит ли в этих крайне благоприятных для нас внешнеполитических условиях выполнять «просьбы» временщиков и отдавать нашу Родину на поругание?

ИГОРЬ МУРАДЯН

Иравунк де-факто