ИГОРЬ МУРАДЯН

Последние полтора десятка лет армянские эксперты не торопились анализировать отношения, которые складывались между Арменией и Россией, надеясь, что словосочетание «стратегические отношения» станет менее сомнительным, и, наконец, этот ни к чему не призывающий лозунг станет более адекватным. Все это время российские комментаторы весьма осторожно относились и пользовались таким понятием, как «стратегические отношения» или «стратегические партнеры». Данные договорные отношения с Россией позволили достичь немалого в формировании армянских вооруженных сил и уровня безопасности Армении в целом. Вместе с тем, в этот же период Россия сдержанно относилась к повышению боеспособности армянской армии и постоянно создавала различные проблемы для успешного оборонного развития Армении. Эта тема никогда не обсуждалась в полной или даже в ограниченной мере, но проблема существовала всегда. Это объясняется, прежде всего, тем, что Россия не хотела допускать больших претензий со стороны Азербайджана, с которым всегда надеялась упорядочить отношения, вовлекая его в орбиту своей политики.

Лишь отдельные эксперты пытались инициировать или обсуждать эту тему в публичном контексте, но это никогда не становилось темой предметного рассмотрения. Данная тема оставалась запретной для парламента, политических партий, большинства членов правительства и общества в целом. Проблема не в том, что возникают данные проблемы, которые так или иначе решаются, а в более серьезном обстоятельстве. России было и остается ненавистным все, что связанно с карабахской темой, которая напоминает ей о том, что в зоне ее влияния и жизненных интересов произошло нечто существенное и даже возникло государственное образование, обладающее вооруженными силами, без ее одобрения и вопреки ее воле. Это армянским провинциальным болтунам все еще кажется, что «кто-то откуда-то управлял», но в Москве на это дело всегда смотрели иначе. России ненавистны такие понятия, как Нагорно-Карабахская республика, карабахская армия и вообще сам топоним Нагорный Карабах. По представлениям русских, наступило время, когда карабахская проблема должна быть исчерпана, и вместе с проблемой должен исчезнуть и сам Карабах. Как и раньше, русские считают, что Армении хватит земли и без Карабаха. Сами русские не так давно утратили треть своей продуктивной исторической территории, и ничего, вроде, обошлось, так у других какие претензии. Вот и вся логика и политический смысл российской позиции. Так что, нечего пытаться заменять полноценные политические отношения псевдо-политическими конференциями с участием сомнительных экспертов.

В Москве очередные иллюзии, и для этого есть безусловные основания. В Вашингтоне пауза по поводу внешней политики, можно сказать, внеочередной отпуск. Америка чудовищно устала, и внимания хватает только на Афганистан (даже не на Ирак). Даже весьма заинтересованные, давно ангажированные американские эксперты, весьма комфортно ощущавшие себя долгие годы в кавказской теме, утверждают, что Кавказ отодвинут в третий эшелон, и регион не имеет «спонсора». Это означает, что главные толкатели Кавказа на международной арене – нефтяные компании – уже выполнили свою программу, и нефтяная тема на Кавказе, по существу, завершена, не исчерпана, но завершена. То есть, Кавказско-Каспийский энергетический комплекс уже создан, и, не успев реализоваться, ускоренными темпами деполитизирован и стал неактуальным в сфере политики. Военный транзит, как вторая или первая функция региона, с точки зрения американской стратегии, хотя и имеет определенное значение, но все больше теряет свое значение вследствие развертывания альтернативных маршрутов. США вполне убедительно продемонстрировали свертывание планов по усилению своего присутствия в Черном море, и тем самым ожидания «третьей силы» в регионе улетучились. Европа давно проспала Кавказ, и даже не хочет делать вид, что заинтересована в нем. Наиболее преданный американист из всех мыслимых кавказских политиков М.Саакашвили тщетно пытается вызвать «вторичное» увлечение американцев кавказской темой, организуя смехотворное лоббирование, а И.Алиев, не теряя времени, решил совершить крутой поворот в своей личной судьбе, и пытается ангажировать не только российское руководство, но и всю Россию, с потрохами.

На Кавказе, пользуясь ситуацией, возможно длительной ситуацией, править балом собрались Россия и Турция, находясь в состоянии временной потери памяти. США, весьма озадаченные новым внешнеполитическим курсом Турции, приняли подлинно британское по духу и логике, но, так или иначе, действительно стратегическое решение. США не станут, в ближнем времени, предпринимать усилия по сдерживанию экспансии Турции в ее региональной политике. США предпочитают выжидать и наблюдать, каким образом Турция окажется в новой ситуации, когда ведущие и не самые ведущие государства регионов осуществят противодействие ей, как государству, стремящегося к созданию своей «зоны влияния». Данная «зона влияния», теперь уже по замыслам стратегов в Анкаре, включает не только близкородственные страны, но множество других регионов и государств, находящихся в свое время в составе Османской империи. (Если кто-то мог заметить, термин неоосманизм или неооттоманизм появился в политической литературе с легкой руки именно армянских авторов. Термин оказался вполне адекватным и был подхвачен мировым экспертным сообществом, которое продолжало коптеть над проблемой пантюркизма. Весьма примечательно, надо сказать). Ни арабские, ни балканские, ни центрально-азиатские, ни кавказские государства вовсе не ожидают Турцию в качестве лидера, локомотива и, тем более спасителя не известно от чего. Египет, Саудовская Аравия, Иран, Греция и, конечно же, Россия, несмотря на стремление во чтобы то ни стало, доказать американцам свою способность создать альянс с Турцией, уже сейчас оценивают угрозы и вычисляют конкретные меры, которые придется предпринимать в противодействии ей. США, несомненно, понимают, и текущие события вынуждают их убеждаться в этом, что им, рано или поздно, придется предпринимать гораздо более радикальные меры, направленные на сдерживание Турции.

Турция и США находятся вовсе не в некой начальной стадии конфронтации, происходит не просто очередной этап «притирки» двух давних партнеров к новым условиям и отношениям друг к другу. Оба государства давно и достаточно подробно изучили реалии, возможные повороты и неожиданности во взаимных отношениях, и готовы если не ко всем, то ко многим предполагаемым ситуациям. Создается впечатление, что Турция уже поняла политическую тактику США и не может скрыть своих опасений оказаться в маргинальном положение не только по отношению к американской политике, но и к позиции НАТО и Европейского Союза, а также хронически оказаться в немилости у международных финансовых организаций.

В Анкаре очень хорошо понимают, что хваленная турецкая экономика и сомнительная развивающаяся демократия могут оказаться в плачевном состоянии без той традиционной помощи, которую ей оказывал Запад. Турция предпринимала в Вашингтоне и в Лондоне широкую дискуссию по отношениям Турция – Запад и, прежде всего, Турция – США. По утверждению экспертов, представляющих еврейские общественные круги в США, «турецкие эксперты и дипломаты хотели бы сделать вид, что это американская администрация и истеблишмент заинтересованы и инициировали эту дискуссию по «турецкой теме», но это не так, они сами затеяли эти обсуждения, потому что не уверены в себе». Более всего, в Анкаре опасаются того, что в ближайшее время Западное сообщество примет решение не предоставлять Турции наиболее современные вооружения, прежде всего, истребители нового класса. Это было бы началом резкого дистанцирования и заявкой на выбытие Турции из НАТО.

Исследуя проблему турецко-американских отношений более 10 лет, мы приходим к выводу, что через лет 10 – 15 Турция вернется в русло американской стратегии, конечно же, в состоянии растерянности, раздробленности и неуверенности, но вернется. Но предстоящие 10 – 15 лет станут очень опасными для всех регионов, окружающих Турцию. Пока турецкое общество представляет свое государство как мирового политического и экономического «тигра», и так конструирует место и роль Турции в ближней перспективе. Но все это было бы неполным в анализе отношений Турции с Западом, если не отметить следующее обстоятельство.

Сутью имеющихся претензий Турции является требование к Западу в части признания ее роли и «прав» господствовать и доминировать в пространстве Османской империи, ни больше ни меньше. В систему данных требований входит и «армянский вопрос», который должен быть ликвидирован США и Европой при вполне определенных декларациях. Ни США, ни Европа не пойдут на это, ни сейчас, ни в будущем, так как тем самым оба мировых центра силы распишутся в своей полной несостоятельности. Если в течение предполагаемого «переходного периода» Турция не вернется на «круги своя», она будет фрагментирована, причем, с участием тех же государств, Запада и Востока, которых Турция считает своими партнерами, в том числе и России. Предлагается вот такая реальность и такое видение обозримого будущего. Было бы интересно рассмотреть альтернативные идеи, если они есть.

В чем же суть карабахской проблемы, с точки зрения Москвы, в данной ситуации? Только политики и эксперты, заинтересованные в выпячивании «азербайджанского фактора», объясняют провал процесса турецко-армянского урегулирования заинтересованностью Турции в решении карабахского вопроса. Для тех, кто пишет бумаги для политического руководства США и России, и тех, кто принимает решения, совершенно понятно, что претензии Баку стали лишь «резервным вариантом» турецкой политики, которая никогда не была заинтересована в карабахской теме. Карабахская тема возникла только тогда, когда окончательно выяснилось, что ведущие государства Запада и Россия не собираются нивелировать армянский вопрос, что и являлось истинной целью Анкары в рамках данного процесса урегулирования. США и Россия, практически, в одной тональности заявили, что карабахская и турецко-армянская темы не должны сочетаться, что означало не только опасения в натиске Турции в направлении Кавказа, но и понимание того, что Турция никак не заинтересована в Карабахе.

Если даже Россия и попытается провести очередной (заведомо обреченный на провал) эксперимент и, все же, внести карабахскую тему в переговоры с Турцией, реализацию такой идеи никак не поддержат ни США, ни Франция. Кроме того, Россия вряд ли хотела бы тему, которую она связывает с политикой по абсорбции Азербайджана, переносить на более опасные попытки, то есть на отношения с Турцией. Как ни пыталась бы Россия активизировать карабахскую тему, она не хотела бы отказываться от локализации этой проблемы. Осенью 2008 – зимой 2009 года Россия попыталась поиграть с этой проблемой в своих отношениях с Турцией, надеясь, что сумеет удержать Турцию от натиска и последовательного продвижения на Кавказ, но выяснилось, что Турция успешно вошла в карабахскую тему, и, несомненно, теперь уже останется в ней надолго, по пропагандистским, демагогическим и игровым причинам.

Таким образом, карабахская проблема, какой ее видит Россия, может рассматриваться только в рамках отношений Азербайджан – Россия – Армения. Россия сейчас совершенно безотчетным и демагогическим образом выдвинула идею «территории в обмен на статус». Во-первых, не понятно, какой статус: может быть, русские хотят воссоздать Нагорно-Карабахскую автономную область и вернуть Шуши азерам? Во-вторых, вся эта канитель будет сопровождаться присутствием российских миротворцев, возможно, по модели а-ля-Сафонов. (Хорошо бы русским время от времени напоминать о двух карательных экспедициях их войск в 1991 и 1992 годах против армян Карабаха). Так или иначе, русские неоднократно пытались деинтернационализировать карабахскую проблему и решить ее в свою пользу, «по-братски». Данная схема настолько уязвима и настолько нетехнологична, что ее можно успешно провалить минимальными усилиями. И не нужно пытаться вести пропаганду на тему, что Армения испытывает какое-то внешнее существенное давление. В любом случае и варианте, это будет очередным блефом. Что касается Москвы, то там кое-кто захлебнется карабахской проблемой.