ИГОРЬ МУРАДЯН

В настоящее время исламское радикальное движение переживает политический и идеологический кризис, связанный с рядом важных событий: практическим разгромом чеченской группировки исламистов и определенным исчерпанием чеченской проблемы, а также принципиальным снижением интереса к данному очагу радикализма со стороны исламских радикалистских центров; переосмыслением политики США и Великобритании в отношении исламского радикализма; возрастанием озабоченности исламским радикализмом со стороны арабских государств; невозможностью решения социально-экономических проблем, а также создания сильных национальных государств при помощи исламских принципов – шариата; возрастанием противоречий между исламскими государствами и различными направлениями исламских радикальных движений; ряд государств, подвергнувшихся агрессии исламского радикализма, создали структуры для борьбы с ним.

После вывода советских войск из Афганистана, космополитические, прежде всего суннитские, исламские движения не сумели самостоятельно решить ни одной политической и геостратегической проблемы ни на одном из направлений. Все успехи космополитического исламского движения связаны исключительно с поддержкой США и Великобритании на Балканах, в северо-западном Китае и Центральной Азии. Военно-политический успех ливанской «Хезболла» в Южном Ливане объясняется тем, что данная организация представляет собой национально-религиозную организацию, ставящую целью защиту своей Родины. Давно было предопределенно и понято, что «Хезболла» откажется от радикальных методов и станет обычной политической партией парламентского типа.

Стало понятно, что все без исключения транснациональные проекты, сконструированные на основе религиозных принципов и инициированных, исходя из финансово-экономических целей и задач, оказались обреченными. Положение Бен Ладена становится бедственным в связи с тем, что его роль и функция по созданию волны «новых исламских» организаций исчерпаны. Перед ним стоят задачи по реанимации своей функции, что предполагает создание новых проектов, новых сценариев, получение новых источников финансирования. Бен Ладен возлагает большие надежды на смену власти в Саудовской Аравии и приход к власти «пан-арабистской партии». Возможно, это стало мотивом его намерений переместиться на Аравийский полуостров. В Афганистане обнаружены весьма серьезные противоречия между Бен Ладеном и многими лидерами «Талибана». Эти противоречия прежде всего связаны со стремлением руководства «Талибан» ограничить внешнеполитические амбиции, отказаться от ряда проектов в направлении Центральной Азии и сосредоточиться на решении внутренних проблем. Сложились весьма напряженные отношения между многими местными лидерами и командирами «Талибан» и политическим руководством, так как не удается решить ни одну социальную и экономическую проблему. Многие обвиняют Бен Ладена в изоляции Афганистана, в рассмотрении им Афганистана всего лишь как трамплина в другие регионы. Лидеры племен, кланов, городских слоев выступают против Бен Ладена и требуют снижения его влияния на политику Афганистана. Практически Бен Ладен уже не имеет возможности оказывать влияние на внутреннюю и внешнюю политику Афганистана.

В настоящее время в руководящих кругах «Талибан» принято решение о полной изоляции Бен Ладена от политической жизни внутри страны. Вместе с тем, многие внешние проекты продолжают осуществляться и во многом зависят от решений и положения Бен Ладена. Руководство «Талибан» опасается выдворить Бен Ладена из Афганистана, так он на дистанции может начать действовать против них. Вместе с тем, из-за связей Мухаммада Омара с Бен Ладеном вряд ли можно ожидать выдачу Бен Ладена американцам. Именно в связи с данным своим положением Бен Ладен предпринял попытки начать новый проект в борьбе с Израилем и западными крестоносцами.

Реализация данного проекта для Бен Ладена может иметь исключительно опосредованный характер, так как имеется решение проиранских и палестинских исламских радикальных организаций («Хезболла», «ХАМАС», палестинский «Исламский джихад») о недопущении групп от «Аль-Кайед» непосредственно в Палестину или в зону вооруженного противостояния с Израилем. Бен Ладену остается участвовать в финансовой и военно-технической поддержке анти-израильских акций. Однако этим самым он становится рядовым исламским радикалом, который не может претендовать на роль ключевого лидера мирового исламского радикального движения. Израиль не может уничтожить лидеров ООП, «ХАМАС», других палестинских организаций, так как это вызовет непредсказуемые события и негативную реакцию Запада. Эти организации, несмотря на применение методов вооруженных действий, имеют международное признание как национально-освободительные. Уничтожение Бен Ладена Израилем будет одобрено и Западом, и арабскими государствами, и, практически, Ираном.

США и Великобритания не провели своевременно ряд мероприятий по устранению исламско-радикальной угрозы для самих исламских государств. В настоящее время все ведущие арабские государства подвержены реальной угрозе свержения правящих режимов со стороны исламских организаций. Если отвлечься от Алжира, который дистанцирован от проблем Ближнего Востока и где доминируют французские спецслужбы, наибольшая угроза со стороны исламского движения сложилась в Египте. В Египте традиционные приоритеты сохраняют «старые» исламские организации, в основном, организации структуризированные в рамках ассоциации «Братья мусульмане». Эти организации хорошо изучены и известны властями и западными спецслужбами. «Новые организации» типа «Аль-Кайед» и другие, созданные по новому типу и с новыми целями, не оказывают большого влияния на данные процессы в Египте. Однако в Египте, США, Великобритании не приходится затрачивать большие усилия для соответствующих инициатив. Данные государства практически не имеют возможностей для расшатывания правящих режимов с помощью исламистов в Сирии и Ливии.

Но главная задача англо-американского блока направлена на упрочение режимов в странах-партнерах: Саудовской Аравии, Кувейте, Объединенных Арабских Эмиратах, Катаре, Омане и в Иордании. В этих странах западные державы сочетают две составляющие упрочения ситуации: новая прозападная интеллектуальная элита; традиционная исламская элита. Основной удар, предполагающий перманентный шантаж, наносится по Саудовской Аравии. Американцы в отношении Саудовской Аравии предпринимают безошибочный подход. США настаивают на создании ограничений в деятельности исламских организаций и на некотором дистанцировании королевской семьи от наиболее вызывающих доктринерских принципов салафизма (в данном случае ваххабизма). Саудовское руководство вынуждено идти на соответствующие шаги, что вызывает ответную реакцию исламистов. Имеется мнение британских экспертов относительно того, что политика США и Великобритании привела к расколу в правящей саудовской элиты на три части: умеренные политики; прозападные силы, включающие представителей технократии, исламских эстетов, часть крупной торговой буржуазии, интеллигенцию и многих молодых представителей королевской семьи; пан-арабские силы, носители пан-арабского национализма, возглавляемые принцем Абдуллой. Следует отметить, что еще 10 лет назад в Саудовской Аравии не существовало столь четкого и определенного внутреннего противостояния. Это стало результатом деятельности Великобритании и США (именно с такой последовательности).

Аналогичные инициативы предпринимаются в отношении Кувейта, ОАЭ, Омана и Иордании. Молодой король Иордании Абдулла пытается превратить Иорданию в ближневосточную политическую Швейцарию, то есть в место и посредника для политических переговоров между государствами и движениями, различными оппозиционными группировками. При этом, Иордания, пользуясь данным своим положением, пытается защищать арабские национальные интересы, проявляет интерес к развитию отношений с Ираком и Сирией. Это обусловливает применение методов «раскачки» с помощью исламистов и в отношении Иордании.

После двух–трех десятилетий иллюзорных надежд Запада на возможность дальнейшей секуляризации арабских и иных исламских государств, центры разработки стратегической политики США и Великобритании (а также Израиля) поняли, что демократизация арабских и исламских государств представляется весьма опасной перспективой для интересов Западного сообщества и Израиля. Во-первых, демократизация неизменно приводит к серьезной дестабилизации в данных странах, вызывая хроническую социальную и политическую нестабильность, гражданское противостояние, военные государственные перевороты, образуются очаги долговременного вооруженного возмущения. При этом, создается неуправляемая долговременная ситуация. Правящие режимы в данных странах научились консервировать демократию на определенном уровне и предотвращать угрозу по отношению к себе. В отдельных случаях демократизация привела к укреплению не только умеренно-исламского, но и радикально-исламского режима, правда в рамках не очень продолжительного времени. Во-вторых, «первичные» этапы демократизации и секуляризации приводят к определенному росту экономики и потребления, что не всегда благоприятно для экономических интересов Запада. Поэтому, применимый в отношении Восточной Европы метод демократизации и либерализации не может быть применим к арабским и исламским государствам. В качестве универсального метода «раскачки» с гораздо большим успехом применяется исламизация, как более управляемый метод для Запада и менее управляемый для арабских и исламских государств. Следует отметить, что некоторая либерализация, которую позволили президент Египта Х.Мубарак и король Иордании Абдулла, привела к тому, что на парламентских выборах «Братья мусульмане» заняли неожиданно значительное количество мест в парламенте.

«Раскачка» принципиально направлена на упреждение возрастания таких тенденций, как пан-арабизм и пан-исламизм, как государственной политики ведущих арабских и исламских государств. Однако наиболее важной задачей США и Великобритании в части «раскачки» режимов в арабских и исламских государствах является контроль над ценами на углеводородное сырье и нанесение геоэкономических ударов по европейской экономике.

Таким образом, исламский радикализм медленно поворачивается против самих исламских государств. Выдающийся исламский религиозный и политический деятель Ливана аятолла Фаталлах (недавно усопший) еще в 90-х годах заявил о том, что в государствах Запада мусульмане более защищены социально, экономически и в религиозном отношении, чем в странах ислама. Это было удивительное откровение и признание того, что ни исламские режимы, ни государства с моделью умеренного политического ислама не сумели решить кардинальные экономические и социальные вопросы. В скором времени можно ожидать возвращения миллионов мусульман из Европы в свои страны, что приведет к новому скачку вестернизации и, одновременно, радикализации исламского общества в большинстве стран Ближнего Востока. Данные противоречивые тенденции предопределят отвлечение внимания исламских движений от Запада и концентрацию внимания на самих исламских странах. Режимы, которые десятилетиями правят в исламских странах, не готовы и не имеют рекомендаций для отражения нового витка политической и общественной напряженности.

Ведущие нефте-финансовые страны арабского мира не являются военными державами и не в состоянии вести обычные войны даже с небольшими, но хорошо организованными государствами. Поэтому они заинтересованы в ведении партизанских войн против государств, где имеются геоэкономические интересы арабской нефте-финансовой элиты. Партизанские войны предполагают особую идеологическую основу и политическую стилистику. Вместе с тем, центры инициации радикального исламизма предполагают не только экспансию, но и самосохранение. Это приводит к попыткам направить имеющийся исламский радикалистский потенциал во внешнюю среду – либо против других исламских государств, либо против государств, контролирующих обширные маргинальные зоны – Россия, Китай, Индия, Югославия и другие. Партизанская война против этих государств не является дорогостоящей. По существу, арабская нефте-финансовая элита не затрачивает на эти проекты даже десятой доли процента своих доходов. Низкий жизненный уровень в Афганистане, в Центральной Азии, в Северо-Западном Китае, на Юге России позволяют разворачивать значительные партизанские контингенты, при относительно небольших затратах. Но, во-первых, данный экспорт радикализма стал гораздо более сложным делом, так как государства-мишени уже успели создать инструменты противодействия и безопасности. Поэтому, радикализм будет нарастать внутри самих исламских стран.

По мнению ведущего эксперта США по исламским проблемам Шер Хантер (Вашингтон), политика США в ближайшие 20 лет будет направлена на сдерживание исламского движения, и это станет приоритетной внешнеполитической задачей. Эксперт утверждает, что США пытаются избежать очень неприятной для себя задачи – консолидации с Россией и Китаем против радикального исламизма, кроме того, США никогда ранее не планировали инициативы в отношение исламских регионов более чем на 5 лет, но сейчас отсутствие долгосрочного планирования стало серьезным ограничителем американской внешней политики. В связи с этим, эксперт пытается обосновать необходимость создания системы безопасности, с участием различных государств, в том числе и России. Следует отметить, что различные проекты, предусматривающие США в части создания неких региональных систем безопасности, исходят от мозговых центров Демократической партии США и привязаны на обеспечение безопасности Израиля. В этих условиях у России были надежды на солидаризирующие усилия США, которые могли оказать финансовую поддержку России в части борьбы с исламским радикализмом и терроризмом. Администрация

Республиканской партии принципиально снизила свою ответственность за происходящее в регионах Центральной Азии, Афганистане, на Ближнем Востоке и попытается извлечь выгоды от действий исламских радикалов. По оценкам англо-американского аналитика Анатолия Лиевена, Республиканской администрации не удастся избежать «прямого столкновения» с агрессивным исламизмом в различных регионах, и снижать ответственность США за порядок в этих регионах преждевременно. По мнению данного эксперта (либерального направления), природа данных тенденций такова, что, безотносительно внешнеполитической тактики, США должны будут принять на себя ответственность за борьбу с этими движениями. Администрация Б.Обамы вообще не собирается бороться с радикальным исламизмом как таковым, а предпочитает борьбу с терроризмом, надеясь, что США удастся разделить радикализм от терроризма. Так или иначе, конечно же, США продолжат политику противодействия исламскому радикализму, но лучшим способом, при этом, является направить исламские движения против исламских стран, вернее, против правящих режимов в этих странах. Обращает внимание то, что часть интеллигенции, элитарных кругов и революционно настроенных групп весьма заинтересованы в усилении радикального ислама в данных странах, что обусловлено неспособностью протестных секуляристски ориентированных слоев общества вести успешную и результативную борьбу с правящими режимами. Секуляристы возлагают надежды на группы исламского свойства, которые должны сыграть роль ударной силы социальной революции. Объединение этих сил уже происходит в ряде исламских стран и, возможно, в Турции, где может возникнуть яркий пример националистическо-исламской социальной революции.