Բոլոր նյութերը տեղադրված են բնօրինակի լեզվով
Накануне утром бывший кандидат в президенты, лидер партии "Наследие" Раффи Ованнисян, который оспаривает официальные итоги президентских выборов в Армении, объявил о прекращении голодовки, которую он проводил на площади Свободы в Ереване с 10 марта. Несмотря на свое решение, Раффи Ованнисян считает свои предложения, направленные президенту Сержу Саргсяну, в силе. Александр Касаткин (Эхо Кавказа) побеседовал на эту тему с политологом, директором научных программ Армянского центра стратегических и национальных исследований Манвелом Саркисяном.
Манвел Саркисян: Я думаю, что выбор такой крайней формы борьбы со стороны Раффи Ованнисяна в определенной степени был связан с тем, что он всячески старался сделать так, чтобы в Армении не было никаких поствыборных столкновений – я имею в виду опыт 1 марта 2008 года. Он заявлял, что не позволит, чтобы где-либо полицейский стоял против гражданина, и выбрал такую индивидуальную форму борьбы. Однако на площади Свободы его акция постоянно сопровождалось различными массовыми мероприятиями и периодическими митингами, на которых шел разговор с обществом.
В этот же период с его стороны было отправлено письмо Сержу Саргсяну, в котором он потребовал новых выборов, или же, если тот желает, то может, будучи до 9 апреля де-факто президентом, как он выразился, поделиться властью с народом. Затем он потребовал, чтобы в восемь различных министерств были назначены люди, которых представит он сам на народной площади, а также оставил в силе внеочередные парламентские выборы с условием, что предварительно будут внесены изменения в закон "О выборах".
Фактически ситуация таковой и осталась. Саргсян, со своей стороны, сказал, что может это обсуждать, но, конечно же, сразу оговорился, что большинство требований антиконституционные, тем не менее он может их обсуждать на основе представленного Раффи Ованнисяном письма, но при условии, если Ованнисян прекратит голодовку. Так продолжалось несколько дней, после этого была еще переписка, из которой стало ясно, что особого желания начинать переговоры нет, поскольку Раффи Ованнисян остался при своем мнении, что Серж Саргсян обязательно должен прийти на площадь, и только при таких условиях могут быть переговоры – открытые, с народом. Естественно, Серж Саргсян посчитал, что это для него неприемлемо. Все повисло в воздухе, и тогда уже встал вопрос – а как все дальше будет идти?
В итоге Раффи Ованнисян прекратил голодовку и отправился в области Армении, чтобы, по его словам, мобилизовать гражданскую армию. В ближайшей перспективе, пятого числа, ожидается митинг на площади Свободы, на котором должно быть принято решение вместе с народом, а девятого числа объявлен день инаугурации новой Армении – массовое мероприятие. Эти пять дней митингов в районах тоже должны содействовать многолюдности этого митинга.
Александр Касаткин: Скажите, Серж Саргсян пойдет на такие требования, и имеет ли Раффи Ованнисян поддержку широких масс общественности?
Манвел Саркисян: Поддержка, несомненно, есть, хотя политические партии, как это обычно бывает в Армении, сразу уходят в кусты. Говорят, что они с народом, а на самом деле они, конечно, остаются в своих нишах и в стороне от таких мероприятий, кроме одной партии – "Дашнакцутюн". Многолюдные митинги в районах Армении, которые проводились до сих пор, доказали, что напряжение в республике очень большое, и неслучайно со стороны властей различные деятели периодически пытаются прямыми угрозами вынудить Раффи Ованнисяна считаться с их мнением. Можно сказать, что эти угрозы с каждым днем растут, т.е. власти чувствуют, что ситуация непростая и нужно будет каким-то образом это разрешить, но я думаю, что у них тоже пока нет ничего, и, возможно, они должны будут пойти на переговоры. Это, скорее всего, будет зависеть от того, как пройдет следующая неделя, какими будут митинги, как прочувствуют ситуацию и власть, и оппозиция. Видимо, от этого будет зависеть дальнейший ход взаимоотношений властей и Раффи Ованнисяна.
2013-04-02
Экс-кандидат в президенты Армении, лидер оппозиционной партии "Наследие" Раффи Ованнисян пригласил действующего президента Сержа Саргсяна, премьер-министра Тиграна Саркисяна и мэра Еревана Тарона Маргаряна на площадь Свободы 5 марта, где политик проводит митинги против фальсификации президентских выборов. Александр Касаткин (Эхо Кавказа) побеседовал с политологом, директором научных программ Армянского центра стратегических и национальных исследований Манвелом Саркисяном.
Александр Касаткин: После выборов в Армении проходит целый ряд митингов оппозиционных партий, которые протестуют против фальсификации президентских выборов. Между тем перед самими выборами оппозиционеры отказались от участия в предвыборной кампании, некоторые даже от голосования. С чем связана такая постфактум активность оппозиционеров?
Манвел Саркисян: Эта специфика в определенной степени связана с самим началом выборов. В Армении очень подавленная ситуация была, первые же наблюдатели сказали, что недоверие к выборам очень велико, и подавленность общества имеет место. Власти тоже вначале посчитали, что у них никаких проблем нет, многие партии вообще не вошли в игру. Но сам выборный процесс показал, что, конечно, сложности возникали по ходу выборов, потому что другие кандидаты, которые выбыли, тоже вначале поставили вопрос, что выборы не могут считаться законными, если не будут выполнены определенные условия.
Один из кандидатов, Арман Меликян, потребовал полностью перепроверить списки, он утверждал, что в них более миллиона несуществующих голосов, есть неточности, искусственное раздувание списков, а также отсутствие сотен тысяч людей в стране. Другой кандидат – Андреас Гукасян, вообще объявил бессрочную голодовку и потребовал вывести кандидата от правящей партии, сказав, что только при выполнении такого условия в стране могут быть проведены выборы, потому что государственная машина подавлена правящей партией, свободы выбора не существует в связи с административными давлениями и в связи с предвыборными взятками.
То есть кризис уже был в самих выборах, к чему добавилось покушение на другого кандидата – Паруйра Айрикяна, которое тоже осталось загадкой. Вот в таких мрачных условиях, в совершенной неопределенности по итогам оказалось, что правящий режим в официальных своих цифрах признал, что в семи областях победил Раффи Ованнисян, что сразу вызвало определенный шок в обществе и во властях. Во втором городе Армении власти признали, что 70% проголосовало против властей за Раффи Ованнисяна, и таким образом создалась достаточно неординарная ситуация, когда начавшийся в такой стагнации период выборов закончился вот таким взрывом после. Именно провинция Армении очень активно на этот раз начала выходить на организованные Раффи Ованнисяном митинги. По всей стране в крупных городах, в которых победил Раффи Ованнисян, организовались массовые митинги протеста. Но и в столице Армении на площади Свободы периодически собираются массовые митинги, и куда это все поведет?..
Говорится о том, что формируется народное движение за то, чтобы итоги выборов не были признаны, многие требуют, чтобы власти признали победу Раффи Ованнисяна. Он сам уже второй раз требует от действующего президента Сержа Саргсяна, чтобы тот пришел и на площади сдал власть народу. Вот такова ситуация, и сейчас уже обсуждается вопрос обращения в Конституционный суд. Скорее всего, завтра или сегодня ночью будет ясно, обратится в суд Раффи Ованнисян или нет, скорее всего, да. Он провозглашает линию такого миролюбия, в народе эти протесты называют "революцией рукопожатий", нет присущих прошлому периоду резких обвинений в адрес властей, просто есть предложение властям смириться со своим поражением, передать власть народу.
Одновременно, конечно, работает опыт прошлых пяти лет, когда движению Тер-Петросяна не удалось, по большому счету, решить проблему смены власти посредством массовых мероприятий, и неслучайно, что новая специфика – это раздающиеся с разных мест предложения народу самоорганизовываться и полностью взять ситуацию в свои руки, есть предложения создавать народные комитеты переходного периода, как бы смещать власть снизу вверх, скажем так. В Ереване очень много таких общественных движений, студенты тоже вышли на забастовки, и сразу у властей возникли проблемы. Действительно, активность различных общественных групп большая, и если эта тенденция будет расти, если по всей стране будет такая активность народа, то могут быть совершенно различные развороты в процессах.
2013-03-04
18 февраля 2013 года в Армении пройдут президентские выборы. Член Армянского национального конгресса (АНК), председатель социал-демократической партии "Гнчакян" Людмила Саркисян убеждена, что большинство кандидатов в президенты были выдвинуты властями для обеспечения разнообразия на выборах. Об этом отмечает в радиостанции Эхо Кавказа Александр Касаткин.
Директор научных программ армянского Центра стратегических национальных исследований политолог Манвел Саркисян считает, что нынешняя предвыборная ситуация вообще уникальна:
– Могу сказать, что нынешняя предвыборная ситуация, скажем так, непривычная. В прежние годы была достаточно понятная для общества ситуация: участвовали те или иные партии, блоки, всегда звучали практически одни и те же предвыборные речи о том, что если выборы не будут сфальсифицированы, то мы победим. Соответственно, дальше обвиняли власти в фальсификации – вот такой алгоритм. Был он привычным последние полтора десятилетия, в основном в рамках такого алгоритма проходили все выборы. На этот раз так не получилось, потому что ключевые оппозиционные парламентские силы все это сказали до выборов.
Члены оппозиционного Армянского национального конгресса заявили, что не будут участвовать в выборах и мотивировали это тем, что это фарс, никаких выборов в Армении нет, и, соответственно, они вывели себя из этой орбиты. Те кандидаты, которые выдвинулись, создали непонятную ситуацию в обществе и среди политической элиты. Создалась ситуация, когда вдруг все начали говорить о том, что исход выборов предрешен, и что никакого смысла в этих выборах нет, и власти обеспечили себе успех. Об этом начала говорить и правящая Республиканская партия, которая заявила, что все вопросы решены, и посчитала это большим достижением и тому подобное. Большое количество людей выдвинуло сначала свои кандидатуры, были разговоры, что сами власти пытались искусственные фигуры вывести на поле. В общем, после таких разговоров был небольшой шок, когда один из кандидатов, Андриас Гукасян, который широкой публике недостаточно был знаком, вдруг призвал известные ключевые фигуры снять свои кандидатуры, оставить Сержа Саргсяна единственным кандидатом по той простой причине, что, как он считал, правящая Республиканская партия не имеет никакого права выдвигать кандидата, поскольку было доказано, что она занимается предвыборным подкупом. Это было условием со стороны этого кандидата, и, соответственно, он призвал других кандидатов снять свои кандидатуры с выборов, чтобы не тратить время на бессмысленную борьбу за второе место, которое он посчитал опасным для будущего нации.
Очень интересно было наблюдать, как возникла в ответ на это бурная реакция. Три известных кандидата резко выступили против того, что они считают: никто не имеет морального права посягать на их позиции, что они сами решают все. Самое интересное, что резко выступили и ключевые представители правящей партии, которые начали защищать известных кандидатов от неизвестного кандидата, который посягнул на то, что те не должны участвовать в выборах. Т.е. они обеспечили себе возможность переизбраться, но потеряли возможность убедить кого-либо в том, что они какие-то возможности создали и т.п.
Призыв снять свои кандидатуры на выборах создал ключевую проблему для властей, и они начали во всех СМИ говорить о том, что якобы имеются солидные кандидаты в президенты, т.е. власть начала сама формировать образ какой-то оппозиции, что предстоит реальная борьба за пост президента, и начали говорить о том, что, вообще, Серж Саргсян может не победить, что, возможно, предстоит второй тур на выборах и т.п. В общем, переиграли, скажем так.
2013-01-14
Интервью главы Армянского центра национальных и стратегических исследований Манвела Саркисяна агентству ARMENIA Today.
Сегодня экс-коалиционная партия «Процветающая Армения» официально заявила о том, что не будет участвовать в выборах президента ни в каком формате. На Ваш взгляд, как это решение отразится на политическом поле в предвыборный период?
По правде говоря, меня это совершенно не интересует. Вопросы разборок в системе власти развиты и представлены в качестве судьбоносных проблем нации, хотя в реальности найти что-то конструктивное в тех или иных шагах противостоящих или действующих за спиной общественности сил бессмысленно. Всем предельно ясно, что все решается в рамках теневых соглашений, а потом стороны этих соглашений пытаются придать всему этому какой-то смысл. Какая разница, такое решение приняли, или другое решение приняли, ведь никаких качественных изменений нет. Я думаю, что никакого принципиального значения эти процессы не имеют, то есть имеют значение только для вовлеченных группировок. Они ведь прекрасно понимают, что не выборами делается история в Армении. Поэтому и поступают так или иначе, исходя из своих интересов. Каковы их интересы, все прекрасно знают, а каков смысл каждого шага, знают только они и больше никто. Поэтому любой комментарий или мнение здесь совершенно бессмысленны. Я думаю, что общество должно задумываться о совершенно иных вещах, о том, почему в стране возникла такая ситуация, и что делать, чтобы эту ситуацию преодолеть. Остальное неинтересно.
И, тем не менее, довольно крупная партия покидает арену накануне выборов. Можно ли с учетом сказанного Вами сделать вывод, что это позитив, и поле очистилось?
Избирательный процесс никогда не был связан с этими вещами. Мы прекрасно качество этих олигархических группировок, у них совершенно иные механизмы отстаивания власти. Они все более и более дезориентируют общество, вводят его в состояние отчаяния, внушается идея о бессмысленности выборов, бессмысленности голоса. И все это прогрессирует. И немалую роль тут играют и поддавшиеся всей этой ситуации средства массовой информации, которые придают каждой мелочи судьбоносный смысл, фактически легализируя весь этот процесс, представляя его как нормальный политический процесс. На самом деле все это совершенно не то.
А могут ли накануне выборов активизироваться вневыборные процессы. Иными словами, есть ли у политических сил ресурс для проведения т.н. «уличной борьбы»?
Все партии, которые более менее что-то из себя представляли, все эти месяцы проводили свою деятельность именно в рамках всех этих разборок. Все эти месяцы народ никого не интересовал, поскольку народ тут игроком не является. И после всех этих разборок снова прибежать к народу, сказать что-то и привлечь его к этому процессу, кажется настолько тривиальным, что даже говорить не хочется. Если Вы помните подобные разговоры были и после парламентских выборов, тоже казалось, что силы снова обратятся к народу, начнутся какие-то поствыборные процессы, но все это были разговоры в рамках тем, поднимаемых прессой. На самом деле народ сам оттеснился от всех этих процессов, кто-то зарабатывал на выборах, кто-то уехал, кто-то просто не видел смысл в этих выборах. Та же ситуация, но в более концентрированной степени, наблюдается и сейчас, поскольку порядка полугода фактор общество полностью игнорируется вообще.
Иными словами, по Вашим оценкам, если политические силы попытаются что-то сделать, то общество не откликнется?
Что хотят политические силы – вот в чем вопрос. При нормальных выборах, уже бы месяцы назад шел бы диалог с обществом, проблемы решались совместно с обществом. Но наоборот, вот уже полгода проблемы решаются с кем угодно, только не с обществом. И вот теперь вдруг прийти и сказать народу: «Пришло Ваше время, мы там поработали, теперь ваша очередь». Нет, все это очень сложно. Все это без последствий не обходится. Я замечаю, что общество все более и более рационально относится к тому, что происходит, люди стали хорошо понимать с чем имеют дело. А с рациональным обществом сложнее прийти с какими-то лозунгами и все, надо как-то все объяснить.
К тому же я не думаю, что партии настроены таким образом. Мне больше кажется, что следует ожидать каких-то вторых и третьих серий нынешних игрушечных процессов.
Спасибо за интервью.
Беседу вела Нана Ваграмян.
2012-12-12
Интервью главы Армянского центра национальных и стратегических исследований Манвела Саркисяна агентству ARMENIA Today.
Как Вы оцениваете ситуацию вокруг фигуры экс-главы МИД, члена партии «Процветающая Армения» Вардана Осканяна. Есть ли во всей этой истории элемент наигранности?
По большому счету, в политике все является своего рода шоу. Однако, очевидно, что те мнения, в которых вся эта ситуация связывается с политическим преследованием, более убедительны. Но вот какова логика этого преследования, тут мнения могут быть разными. То есть является ли это прямым давлением на ППА, или же это из области политических интриг – это вопросы, ответы на которые могут знать те, кто все это делает. Главное то, что этот процесс определенным образом парализовал политическую активность: политические силы застыли, не делают заявлений о выдвижениях. Иными словами на фоне случившегося возникла некая парализация ситуации и не исключено, что именно это и было основной целью этого процесса.
И тем не менее, сегодня очевидно, что вся эта история в конечном итоге приводит к повышению рейтинга Осканяна среди населения, если еще вчера он считался рупором властей в ходе событий 1 марта, то сегодня об этом забыли и Осканян больше позиционируется как жертва…
Так всегда бывает. Любое преследование человека в нашем обществе приводит к тому, что преследуемый выходит в центр внимания, получает определенные положительные отклики, поскольку подобные действия режима всегда наталкиваются на негатив. Поэтому, подобная реакция и подобные последствия вполне естественны.
Вопрос именно в этом. Ведь предсказать подобное развитие событий было легко. Почему же власти накануне выборов создают себе в лице Осканяна сильного оппонента?
Могли что-то не продумать, могли сделать это специально. Как я уже отметил, ситуация парализовала политическое поле, а это уже не мало для действующих властей.
На ваш взгляд с чем связано молчание лидера ППА Гагика Царукяна? Может ли это быть проявлением борьбы за лидерство внутри самой партии «Процветающая Армения»?
Ни о какой борьбе за лидерство тут не может быть и речи. Специфика партии такова, что тут все решает один человек. И этот один человек, может быть в каких-то теневых связях с режимом или вообще не понимать, что происходит, и молчать по этой причине. Это не классическая партия, а скорее раздутая тоталитарная структура и иного от этой партии ожидать нельзя.
С учетом парализованности политического поля, ослабления позиций протестных сил, может ли дать о себе знать второй президент Роберт Кочарян на предстоящих выборах? Можно ли все эти процессы рассматривать, как программу расчистки пути для возвращения Кочаряна?
Как программу возвращения, я думаю, все это рассматривать не следует. Но то, что действующие власти стремятся «хозяйничать» также и в оппозиционном поле – это однозначно. То есть власти пытаются покрыть своими интригами и действиями абсолютно все политическое поле, и таким образом маргинализировать любые инициативы оппозиционных партий. Подобное наблюдалось и во время парламентских выборов, когда в центр внимания вышли две провластные партии. То же самое продолжается и сейчас. И кто какую роль там играет, сейчас понять сложно, даже невозможно.
Ну а в целом, Вы считаете возможным возвращения Кочаряна в большую политику уже накануне предстоящих выборов президента?
Для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо в первую очередь понять, какие реально цели преследуют все нынешние процессы, и кто какую роль там играет. Я считаю, что на данном этапе они сами не представляют, чем все это должно завершится. Позиция лидера ППА Гагика Царукяна именно об этом и свидетельствует. На данном этапе никаких заявлений нет, пояснений нет: все это свидетельствует о том, что на данном этапе нет ясности в отношениях всех задействованных лиц. Иными словами, я считаю, что в настоящее время нет каких-то согласованных решений.
Спасибо за интервью.
Беседу вела Нана Ваграмян
2012-10-15
На прошлой неделе большинство армянских экспертов ожидали того, что правящая Республиканская партия и «Процветающая Армения» достигнут соглашения о создании коалиции. Тем не менее в четверг лидер «Процветающей Армении» заявил о том, что соглашение не достигнуто, и сразу улетел в Москву. О дальнейших перспективах журналист радиостанции «Эхо Кавказа» Александр Касаткин побеседовал с политологом, директором научных программ Армянского центра стратегических и национальных исследований Манвелом Саркисяном.
- Вся проблема в том, что если бы заявление, которое сделала «Процветающая Армения», было бы сделано непосредственно после выборов, то можно было бы его признать как позицию этой политической силы, где она, в принципе, признает итоги выборов, признает то, что у нее нет достаточного количества мандатов для того, чтобы сформировать правительство, и что она какой-то определенный статус имеет для коалиции с действующей властью. Но дело в том, что такое заявление было сделано после того, как общественность была осведомлена о том, что более двух недель идут денно и нощно какие-то переговоры с правящей партией. И тогда это вызвало какое-то недоумение, потому что непонятно было вообще, о чем шел разговор по части формирования коалиции. Никаких пояснений насчет этого никто не дал - в первую очередь сама «Процветающая Армения», - и это создало ощущение неопределенности. Действительно, о чем там могли люди говорить? Были ли там переговоры? И сложилась ли какая-то ситуация, по части которой, скажем, правящий режим не мог прийти к согласию? До сих пор остается загадкой для всех. Поэтому одни только предположения: что было, как было. И я думаю, что все висит в воздухе, и «Процветающая Армения» должна определить свой реальный статус: является ли она оппозицией к властям, или кем она вообще является.
- Сейчас «Процветающая Армения» впервые обладает настолько мощной поддержкой: 30% голосов и финансовые влияния. Как, на ваш взгляд, будет развиваться ситуация в дальнейшем?
- Фактически на протяжении всех переговоров было заметно, что действующий режим как-то пытается «накачивать» эту политическую силу, закрывая глаза на все, скорее всего, с целью максимально отобрать будущие мандаты у оппозиционных партий. Одновременно оппозиционные партии все время, как говорится, сюсюкали с «Процветающей Арменией» и создали там единый штаб; максимально покрывали все ее подкупы и тому подобное, для того чтобы каким-то образом войти в союз с ней, чтобы притеснить действующий режим. В итоге получилось, что вся политическая система накачивала какой-то политический «пузырь», который остался каким-то образом висеть в воздухе. Но многие говорят о том, что через «Процветающую Армению» пытаются назначить премьера. Скорее всего, это похоже на правду. Но кто, как, какие обязательства лидер «Процветающей Армении» взял, которые не мог продвинуть в Армении, - это одни только загадки. Я думаю, что сама «Процветающая Армения» не может этого знать, то есть там должны более широкие переговоры вестись по международному полю, так скажем. Потому, что этот «пузырь» не является какой-то самостоятельной силой, которая может определить четкую позицию, определить свое будущее развитие, потому что ожидаются президентские выборы. Есть у них кандидат или нет, настроены ли они как-то самостоятельно действовать, - никто в это не верит. И поэтому у всех появился большой интерес к тому, как Россия на это будет реагировать, как Соединенные Штаты будут реагировать. В общем, я возвращаюсь к этой идее, что стратегия формирования какого-то искусственного политического «пузыря» и привела вот к такой ситуации.
2012-05-29
Интервью главы Армянского центра национальных и стратегических исследований Манвела Саркисяна агентству ARMENIA Today.
По вашим оценкам, насколько обоснованы прогнозы о развале Армянского национального конгресса, базируемые на выходе из состава АНК двух политических сил?
Я думаю, что, скорее всего, пришло время, когда члены АНК должны всерьез задуматься над тем, в какой форме продолжать свою политическую активность. То, что происходит это результат того, что в тех старых формах, в которых осуществлялась эта политическая активность, не может продолжать свою работу. Об этом говорят все, в том числе и в социальных сетях. То есть понятно, что движение, которое было сформировано в 2008 году, не может продолжать свою деятельность в той же форме. Это все понимают. И соответственно те, кто осознает, что дальнейший их путь не совпадает, выходят и состава АНК. Скорее всего, многие другие также покинут АНК. А те, которые представляют ценность в этой структуре, должны реорганизоваться, вот в чем вопрос. Если не произойдет процесса реорганизации, значимость этой организации будет автоматически сходить на нет. Но я думаю, что реорганизация станет реальностью. Будет ли это просто партия или нет, жизнь покажет.
По Вашим оценкам, в какой форме АНК должен продолжать свою деятельность, чтобы укрепить свои позиции, с учетом того обстоятельства, что многие разочарованы решением АНК принять мандаты?
Реальное влияние находится у людей, которые получили мандаты. Если это влияние сохраниться, то естественно АНК должен принять форму партии. Потому что, брать мандаты, идти в парламент и объявлять себя движением очень сложно. Я думаю, что уже последний год это было большим противоречием. АНК вел себя, как обычная партия, но позиционировал себя, как движение. Но так не бывает. Партия – конкретная организация, с партийными программами и проч., движение – всегда преследует цель системных преобразований.
После выборов АНК заявил о своем намерении совместить парламентскую деятельность с митинговой борьбой. Насколько подобный механизм может быть эффективен, учитывая тот факт, что Конгрессу досталось всего 7 мандатов?
Я не думаю, что подобная немногочисленная фракция сумеет сыграть какую-либо роль и это очевидно. Насколько идея совмещения уличной борьбы с парламентской деятельностью оправдана, покажет время. В конечном итоге, неизвестно конкретное отношение народа ко всему происходящему. Поэтому возможны ли вообще митинги или нет оценить сложно. Но любые партии в определенные моменты организуют митинги, АРФ “Дашнакцутюн” тоже порой организует митинги по отдельным проблемам. Это обычная деятельность, но не столь значительное явление, чтобы придать форму целенаправленного движения.
Какова будет судьба партий, которые вышли и состава АНК, могут ли эти партии объединиться или создать альянс с каким-либо другими силами? И в целом, какие альянсы оппозиционных сил Вам кажутся возможными?
Судьба этих партий должна быть такой же, как и судьба остальных существующих партий. Разве это судьба? Это не судьба. В условиях полного отсутствия в стране системы свободных выборов, партийная система и партийная деятельность очень проблематична. В чем ее суть и содержание очень сложно понять. В классическом смысле партия, как политический институт, имеет смысл, если в стране обеспечены механизмы свободных выборов и конкуренции. Если подобного механизма нет, но судьба партии будет такой, какой является в Армении на протяжении десятилетий. То есть никакой.
Что касается альянсов, то я не вижу каких-либо серьезных перспектив в этом направлении. Формальные объединения по большому счету ничего не значат, и вряд ли кто-либо будет идти на это.
В настоящее время много говорится о том, что вопрос возобновления деятельности коалиции в прежнем ее виде уже решен. Согласны ли Вы с этим мнением?
Что касается коалиции, то тут ничего нового нет, процесс протекает по соглашениям на произвольных принципах. Называется это коалиция или нет, ровным счетом ничего не значит. Протекает процесс выдвижения вопросов, связанных с дальнейшей судьбой власти и разделом сфер влияния, и у кого есть допуск к этим процессам, тот в них и участвует. К чему это приведет, должны оценивать сами участники – устраивает это их или нет. Однако с точки зрения общественных и государственных интересов все это, по большому счету ничего не значащий процесс.
Правящая партия обладает большинством в парламенте и разговоры о коалиции излишни. А то, что творится - это формирование не коалиции, а эдакого лагеря сил, с идентичными намерениями.
Спасибо за интервью.
Беседу вела Нана Ваграмян
2012-05-19
О том, что важного происходило в Армении на прошлой неделе, радиостанция «Эхо Кавказа» побеседовала с директором научных программ Армянского центра стратегических и национальных исследований Манвелом Саркисяном. В студии Александр Касаткин.
Александр Касаткин: Манвел, у вас продолжается подготовка к выборам, которые пройдут через два месяца. И на прошлой неделе парламентское большинство отвергло оппозиционное предложение о полном переходе на пропорциональную систему. Скажите, чем, на ваш взгляд, продиктовано такое решение, и как оно может повлиять на итоги выборов?
Манвел Саркисян: Армянские оппозиционные партии считают, что 41 место по мажоритарной системе является фактически определяющим, если посмотреть на итоги выборов. Поскольку, исходя из опыта, считается, что большинство в этих мажоритарных округах достается, как их у нас называют, олигархам, то есть крупным собственникам, которые заказаны провластной Республиканской партией Армении. Таким образом, считается, что проводить выборы с учетом таких обстоятельств совершенно бессмысленно. В связи с этим практически все партии, в том числе находящаяся в коалиции партия «Процветающая Армения», поддержали эту инициативу, чтобы фактически сократить эти места или просто принять закон о том, чтобы мажоритарных округов не было. Ну и, естественно, Республиканская партия сделала все, чтобы этого не произошло, тем самым в определенной степени доказав, что так оно и есть. Власти, конечно, весьма обеспокоены этими выборами, и любые подобные эффективные рычаги пытаются сохранить у себя.
Александр Касаткин: Первого марта была четырехлетняя годовщина послевыборных событий, когда во время разгона оппозиционного митинга погибли десять человек. Что происходило в Армении первого марта в этом году?
Манвел Саркисян: По традиции, сложившейся после 2008 года, в этот день оппозиционный Армянский национальный конгресс созвал митинг, на котором было выражено мнение, что власти пытаются закрыть эту страницу; ни один человек, в принципе, не был привлечен к ответственности. Хотя год назад Серж Саргсян, президент Армении, идя навстречу оппозиции, в тот период даже провел переговоры с ней и заявил о том, что он вновь поднимет это дело и обязательно доведет до конца. На самом деле оппозиция уже на этот раз фактически подтвердила, что президент своего слова не сдержал. Был проведен достаточно резкий митинг, на котором были заявления о том, что нынешние парламентские выборы будут рассматриваться как часть будущих президентских выборов, и часть их стратегии - добиться отставки действующего президента.
Александр Касаткин: Первого же марта, был принят новый закон о чрезвычайных ситуациях. Согласно ему, в случае возникновения угрозы конституционному строю и власти, армия может вмешаться во внутреннюю ситуацию в стране. На ваш взгляд, что изменилось с принятием этого закона?
Манвел Саркисян: Именно этот закон и вызвал серьезные дебаты. Практически все средства массовой информации оценивают его как прямую подготовку к возможному такому развитию событий. В 2008 году президент Кочарян фактически своим указом ввел армию, и, видимо, нынешние власти понимают, что может возникнуть такая же ситуация. Практически попытались узаконить подобное решение. Всего один депутат от правящей Республиканской партии проголосовал против, выступив при этом, что подобный закон нельзя принимать. Пресса дала информацию о том, что нынешний секретарь Совета безопасности Артур Багдасарян также считает, что это неконституционный закон, то есть он противоречит Конституции. В общем-то, достаточно сложная дискуссия была по этому вопросу. Но власти настояли на своем и провели этот закон.
2012-03-05
Интервью с директором Армянского центра национальных и стратегических исследований Манвелом Саркисяном.
От редакции. Сложно несколькими словами представить Манвела Саркисяна, если взглянуть пусть даже мельком на пройденный им путь. Уроженец Арцаха, он с первых дней арцахской национально-освободительной борьбы полностью погрузился в нее, будучи в рядах тех немногих, которые организовывали ее и инициировали. В те постепенно уходящие в легенду, становящиеся новыми легендами Армянства дни никто из участников движения не знал, какая борьба ожидает впереди, какой путь должен пройти армянский народ, чтобы стать достойным свободы и независимости. Первые шаги на пути к свободе всегда тяжелы – Манвел был среди тех, кто выбрал этот путь и идет по нему уже третий десяток лет.
Как правило, политического и общественного деятеля оценивают по-разному. Однако независимо от взглядов и оценок все сойдутся в одном, признав внутреннюю порядочность Манвела Саркисяна. Непосредственно включенный в политическую жизнь Армении, Манвел позволяет себе роскошь быть порядочным, придерживаться моральных принципов. Взгляд и жизненная позиция, которая выглядит неадекватной и неразумной на фоне того, как принято существовать в политике в современном мире.
Чем можно объяснить столь «нелогичное» поведение? Возможно, тем, что Манвел ставит во главу угла интересы своего народа, его будущее, а не политическую карьеру и доступ к власти и ее благам. Да, это сложно, однако политическая позиция, которая зиждется не на интересах народа, чести и достоинстве оказывается чересчур шаткой и ненадежной. Вызовы, стоящие перед Армянством в начале XXI века, столь серьезны, что не терпят фальши – той внутренней фальши и цинизма, которым пропитана армянская политическая жизнь сегодня, сейчас. Понимание того, что Армянство вновь стоит перед очередным Вардананком, в котором оно обязано одержать победу, так как отступать некуда, требует безукоризненной чистоты помыслов и верности.
Манвел может рассматриваться как один из бойцов этой войны, в которой внутренняя свобода, наличие принципов и морали являются безусловной и абсолютной ценностью. Только так ты обретаешь не просто убеждения, но способность поступать в соответствии с ними. Только так ты не даешь образоваться щели между мыслью, словом и делом.
Быть внутренне порядочным и служить народу. И тогда уже не столь важно, каких именно политических взглядов ты придерживаешься, каким видишь путь Армянства в XXI веке. Важен базис, на основе которого ты выстраиваешь свой взгляд и цели, которые преследуешь. Все прочее – пути, которые могут и обязательно должны обсуждаться.
Роль личности в современной армянской истории
В различных процессах роль личности разная. Мое глубокое убеждение, что в Карабахском Движении она была минимальной. Никакого значения не имело бы изменение фигур во власти, и сам процесс это доказал. Лидеры Движения менялись, а процесс шел. Если общество очень четко определяет свою задачу, очень хорошо ее знает, невозможно, чтобы кто-либо из лидеров отклонился от нее. Любое отклонение вышвыривает его за борт процессов. В этом смысле роль личности сводится к тому, чтобы нюхом ощутить задачи общества и его готовность их решать. Только это держит человека наверху. Девяносто процентов из тех, кто реально делал дело в Карабахе, или погибли, или их никто не знает.
Но бывают иные задачи, иное время, иное состояние общества, когда от личностных качеств лидеров зависит очень многое, и процессы могут пойти по-разному. Это происходит, когда общество не определилось, оно не чувствует свою задачу и свою роль в ее выполнении. И в этой ситуации личность на посту может свернуть весь процесс в ту или иную сторону.
В отсутствие сильной личности начинают работать объективные закономерности. То, что в Армении произошло с системой власти, это доказывает. Четко просматривается постоянная девальвация кадрового состава власти в интеллектуальном смысле – хотя интеллектуальность никоим образом не отражалась на политических качествах людей. В первом составе власти интеллектуальное звено, несомненно, присутствовало – поскольку общество отдавало приоритет интеллектуалам. И не случайно такие люди проходили и в депутаты последних советских лет. Видимо, это вообще было советским представлением – поэтому они пришли к власти. Общество отдавало политику на откуп – идите и делайте. Со временем оно просто самоотстранилось от проблемы формирования власти, государственного строительства. Те, кто лучше других осознал это состояние общества, пошли по пути узурпации власти, поняв, что мало кто будет возражать.
Дельцы у власти
Когда еще нет государственных институтов, когда ни одна из структур и систем государственности не работает – ни правовая, ни экономическая, ни финансовая, – совершенно очевидно, что именно дельцы получают больше шансов захватить власть. И если посмотреть на постсоветское пространство, на страны «третьего мира», можно назвать этот период периодом дельцов у власти. Для дельца в первую очередь характерен ярко выраженный шкурный интерес. И у нас, и, например, в России почему-то принято называть олигархами каких-то «пузатых», которые что-то награбили и владеют определенными предприятиями. Но олигарх – это делец во власти, шкурник во власти. Вот определяющая фигура последних двух десятилетий.
Отсюда мы приходим к важнейшему понятию интереса. Исходя из каких интересов развиваются процессы? Национальный или государственный интерес – очень сложное понятие. Он не присущ подобного рода обществам, здесь он никогда не может формироваться. Только очень развитые общества могут диктовать волю власти. Вот во время карабахской войны общество действительно диктовало свою волю – была, во-первых, предельная ясность поставленной задачи, во-вторых, готовность участвовать в ее решении. Эта задача была безальтернативна, ее не нужно было разъяснять. Она определяла систему появления лидеров снизу доверху. В этой ситуации шкурник не мог стать лидером – нужно было брать автомат и идти в бой. Люди со шкурным интересом – а они всегда есть в любом движении – всегда оставались на заднем плане.
Почему именно складчики, шофера взяли верх на втором этапе? Вначале шкурнику место только на складе, при начальнике и т.д. Когда появляются другие задачи, с которыми общество не может определиться, которые перепасовываются кому-то другому, вот тогда активизируется и овладевает рычагами власти среда тыловиков, складчиков, имеющих рычаги влияния на материальные потоки (так было на всем постсоветском пространстве). Альтернативы быть не могло, потому что эти общества (за исключением прибалтийских) не могли осознать задачи второго периода. В такие моменты появляется иллюзия, что насущная задача решена, а следующие задачи решат вот эти ребята – они наши, мы их знаем. Происходит самоотстранение общества, и, естественно, начинается олигархизация.
При общей пассивности определенная узкая прослойка узурпирует у всего общества материальные богатства. Им придается политическая функция, посредством этих богатств они овладевают рычагами власти и удерживают общество в состоянии отстраненности. Олигархия – однополюсная система власти, потому что олигархия никогда не приемлет второго полюса. Более того, главный противник олигархии – общество. И естественно, что важной характеристикой таких режимов является значительная зависимость от внешних сил.
В других странах мира, как, например, в Центральной Америке, подобный процесс прошел десятилетия назад, и жизнь показывает, что такая система очень прочна.
Что такое известные хунты Латинской Америки? Это та же самая среда, проникшая в армию, она колонизует армию, надевая для видимости военный мундир… 1998 год в Армении. Пришли так называемые «защитники Карабаха», «хозяева Карабахской войны». Но это всего-навсего форма. В Латинской Америке чаще происходило именно так, потому что не было никакого другого института, кроме армии. А в таких малых странах, как Армения, даже армия не обладает властью, потому что всегда имеет место очень сильное внешнее влияние, особенно в конфликтной ситуации. Если вдруг кто-то просто с улицы окажется приемлемым для внешней силы, он может и армию отстранить на пути к власти. Такие страны представляют собой слишком маленькие системы, для того чтобы на чисто внутреннем потенциале происходила трансформация власти. Где-то там решено – и здесь человек оказывается на вершине власти.
Во второй фазе личность уже обслуживает процесс шкурного интереса. Только такие личности могут появиться у власти. Соответственно, с каждой сменой власти происходит постоянная деградация кадрового состава. Образованный человек может прислуживать, а потом исчезнуть. Если общество продолжает оставаться безучастным, то на следующем этапе к власти приходит откровенный криминал. Происходит полное оттеснение общества от финансов и влиятельных СМИ – все финансовые средства и информация находятся в одном центре. И всегда идет работа по вычищению из общества финансов.
Этого нет в авторитарном государстве, где «царь» – отец народа, он всегда должен что-то раздавать, кого-то защищать. Олигархия означает постоянную войну против общества. Общество – основной враг олигархии, потому что именно у него она узурпировала право на власть и экономическую деятельность. Однополюсная система имеет два «железных» правила: информация должна идти только в одном направлении – спускаться сверху вниз, и финансы должны концентрироваться в одном центре и оттуда поступать вниз на подкуп и шантаж. Если эти правила не соблюдаются, система рушится. У общества не должно быть нормального телевидения, газет, никаких нормальных источников информации. Свободный корреспондент как личность есть первый враг олигархии – за ним идет охота. В Армении олигархическая система воплощена в чистом виде. Например, в Грузии система во многом авторитарная, которая держится на идее лидера революции. Азербайджан – стопроцентно авторитарная система, где правит сын «спасителя». Олигархия возникает там, где происходит полная деидеологизация общественно-политической жизни, и даже мифологизированные образы «заслуженных» лидеров не имеют никакого влияния на процесс формирования власти.
Олигархия и авторитаризм
При олигархическом строе, даже если в 100 раз улучшатся экономические показатели страны, население будет жить все хуже и хуже. При авторитарном строе это не так. Почему в Армении был экономический рост? Многие исследователи, в том числе иностранные, поражались: с чего он вдруг начался в Армении с 2003 года?
Я считаю, что олигархическая власть отличается от авторитарной еще и тем, что на данной территории (государством назвать ее нельзя) появляется система минимальной защиты собственности. Олигархическая система договорная – это договор о разделе сфер влияния. А договор – железный закон криминального мира. Он и есть «закон государства» – царство «плохого закона». Вот он защищает собственность. Получив свои сферы и зоны, все дельцы уже начинают спокойно вкладывать деньги.
Новому лицу или новой «семье» крайне сложно попасть в этот договор. Ведь тебя должен признать не один человек, а все его участники. Такое может произойти только тогда, когда возникает смертельно опасная ситуация и в этой ситуации с твоей стороны оказывается важная услуга. В точности, как в системе взаимоотношений «воров в законе» – есть «крестные отцы» и их «семьи». Заметьте, я не говорю о кланах, именно о «семьях» – точная копия мафии. Существуют те, кто находится в сговоре, а уже у каждого из них свои сфера контроля и кадровый состав.
Всего этого нет при авторитарной власти, где собственности как таковой не существует, как в ССР . Она существует, пока «царь» ее признает. Собственность отдается кому-то или признается за кем-то, если он ведет себя соответственно по отношению к авторитету. Как только его поведение выходит за рамки, он мгновенно оказывается вне игры или за решеткой.
При олигархической власти нет реальной приватизации, но есть искусственная, на основе договора о разделе сфер влияния. Мне пришлось изучать криминальный мир, чтобы понять олигархию. Можно сказать, что олигархия – это криминальный мир, владеющий конституционными рычагами государственной власти. Отсюда и ее ключевые свойства. Сущность современного государственного закона – договор о равных правах, сущность криминального мира – договор о разделе сфер влияния, взаимное признание существующих прав, которые каждый взял себе. При конституционном устройстве равенство как высший принцип, при криминальном – неравенство как высший принцип. Представьте, какая конструкция может сформироваться при совмещении этих двух принципов?
Пройдем по плоскости закона. При конституционном устройстве есть конституция как закон. При авторитарном устройстве закона нет, закон – это рот, глаза и уши авторитета. При олигархическом устройстве, как и в криминальном мире, есть свой железный закон, нарушение которого жестоко карается. Таким образом, олигархическое государство есть государство легализованного конституцией криминального закона. Почему при олигархии происходит постоянная деградация общества? Потому что его потихоньку вынуждают признать закон олигархов. И в итоге, в каких-то странах общество поневоле его признает. Человек участвует в соблюдении этого закона и тоже получает свою долю – свой подвал, свое окошко, свою долю защищенности. Пусть попробует сосед его тронуть.
Как бы грубо ни было сказано по отношению к человеку и его достоинству, олигархическая система – шаг вперед по сравнению с авторитарной. Переход от полного отсутствия закона к плохому, но все же закону формирует атмосферу минимальной защищенности каждого. Иначе такое общество, как, например, сицилийское, давно бы вымерло. Другое дело, что эти системы в идеальном виде состоялись только в тех обществах, где деидеологизация дошла до 100%.
Деидеологизация
Среди стран постсоветского пространства только в Армении мобилизующие идеи в конце XX века исчерпали себя на 100%. В других странах сохранились хотя бы влияющие на все общество идеи внешней ориентации, позволяющие тем или иным деятелям консолидировать вокруг себя общество. В Армении до внутриполитического кризиса 2008 года не было такой идеи. Почему? У нас в 1998 году произошли оттеснение гражданской власти и приход, как я ее называю, военной олигархии – людей, которые говорили от имени войны. Под флагом «защитников Карабаха» был смещен первый президент Армении. Это обстоятельство стало триумфом и в то же время началом девальвации наиболее влиятельной во внутренней политике идеи защиты Карабаха, на базе которой в начале 1990-х годов пришел к власти первый парламент и был избран первый президент.
Уже на парламентских выборах 1999 года военной олигархии понадобилась новая мобилизующая идея. С этой целью в политические процессы был приглашен бывший коммунистический лидер Армении Карен Демирчян, стимулировавший ностальгию в качестве мощной мобилизующей идеи. Сформированный в этот период предвыборный блок «Единство» одерживает победу на выборах и восстанавливает образ идеологизированной авторитарной власти. Но в том же году происходит трагедия – лидеры блока Вазген Саркисян и Карен Демирчян погибают в результате теракта в парламенте. Вместе с ними в Армении исчезает и последняя политически пригодная идея.
Смена строя в Армении
Общество так и не смогло дать оценку случившемуся. В обществе несколько лет шла полемика, в результате которой возник идейный вакуум, и оно оказалось в состоянии полной дезориентации. Не осталось ничего, за что можно было бы ухватиться при оценке того или иного политического деятеля, и естественно, что в 2003 году произошел взлет олигархии. Именно тогда в широкий обиход вошли подкуп и шантаж, именно тогда парламент был захвачен крупными собственниками. Это был период второго президентского срока Кочаряна. Оппозиционно настроенная часть общества сгруппировалась вокруг родственников убитых лидеров блока «Единство». Это были единственные люди, которых общество еще по инерции признавало в качестве оппозиционных лидеров. В период первого тура президентских выборов произошли важные изменения в сознании людей. Роберт Кочарян не смог избраться в первом туре.
Для олигархического сообщества в этот период настал «момент истины». Все ждали – объявит Кочарян себя президентом или нет. Кочарян явно испугался объявить о своей победе. И лагерь власти оказался в оцепенении. Чуть было все не разбежались из его команды. Личный авторитет провластного кандидата в президенты уже никакой сплачивающей роли сыграть не мог. Тогда произошло непривычное для политической жизни Армении действие: Роберт Кочарян выступил с угрозой в адрес оппозиции, указав, что как действующий президент остается гарантом Конституции и не допустит никаких неправовых действий кого бы то ни было. Армия поддержала его заявление. Оппозиция осталась без мобилизующей идеи и вынуждена была молча согласиться на второй срок. Слова «гарант Конституции» определили шкалу ориентации для всех – в них была усмотрена сила. Вот так уничтожился личностный авторитаризм в Армении – не только в обществе, но и внутри лагеря власти. Во втором туре Кочаряну удалось отстоять свою власть уже посредством беспредела крупных собственников.
За эту услугу ему пришлось самоотстраниться от последующих выборов в парламент Армении, отдав его на откуп различным группировкам. В предвыборные списки партий были включены отдельные группы крупных собственников. Они же и поделили большинство депутатских мандатов, окрасившись в «дашнакцаканов», «республиканцев» и пр.
Произошло сращение политики и бизнеса, т.е. наметилась олигархизация. Далее все пошло по знакомой схеме: захват власти в парламенте, раздел сфер политического и экономического влияния, коалиционный договор. Все это было оформлено понятием «новая политическая культура». Шкурный интерес начал формировать политические процессы. На следующих парламентских выборах в мае 2007 года олигархия вообще похоронила понятие «выборы». Сгруппировавшиеся в составе Республиканской партии крупные бизнесмены присвоили себе абсолютное большинство мандатов, тем самым опустошив политическое поле страны. Оппозиция как таковая исчезла в Армении – в этом поле возник вакуум.
В 2008 году общество вспомнило, что произошло в 1998-м и после. На политическом поле появился первый президент Армении Левон Тер-Петросян в образе «отвергнутого Хозяина». Миф о том, что Хозяин вернулся, что-бы наказать «виновных», восстановил в политической жизни очередной авторитарный тезис – появилась мобилизующая идея. Эта идея всколыхнула общество и подорвала устои олигархической системы. Формально оппозиционное движение было поставлено под лозунг «о восстановлении конституционного строя». Крови избежать было невозможно. Когда какое-то количество «семей» вырвалось снизу из-под этой системы, тогда уже олигархи взялись за автоматы. Лагерь власти отстоял свои позиции ценой открытых репрессий. Общество раскололось на сторонников и противников криминального договора. У противников олигархии осталась только одна идея – конституционная. Все остальные продолжают молиться на «закон олигархов».
Конституционная идея
Традиционные, архаичные общества в ССР были окрашены коммунистической идеологией, во многом гармонирующей с этими архаичными традициями. Встав на путь трансформации, такие общества вынуждены пройти период полной деидеологизации. Россия тоже должна его пройти. Ведь в России существует единственная пока удерживающая государственность идея – державность. Если эта идея потеряет свое воздействие на общество, страна олигархизируется. Пока что трудно вообразить возможность скорой замены этой идеи на конституционную. В Армении, как видим, конституционная идея сумела занять свою нишу. Более того, уже и олигарх говорит, что он действует по Конституции. Слово «конституция» одинаково используется и властью, и оппозицией. Как говорится, «вытащили из карманов последние ножи». «Вы нарушаете конституцию». – «Нет, вы ее нарушаете», – иную манеру разговора политических противников в Армении уже трудно увидеть. Единственная страна СНГ , где конституционная идея работает (в отсутствие конституционных порядков!), – это Армения.
Если в олигархическом государстве общество проявляет недовольство, в принципе, возникает база для начала политической борьбы. В Армении возникло неприятие существующего порядка. Олигархия потеряла покой и держится только на открытых репрессиях. Но и этот ресурс иссякает. Слабость олигархической системы – тот же самый шкурный интерес, на котором она и выстроена. Ни один олигарх не имеет игры против собственного шкурного интереса. Это обстоятельство и губит олигархию тогда, когда против нее выступает сила, хорошо знающая ее свойства и повадки.
Я изучал опыт демократизации некоторых западных и других стран. Есть интересные примеры демонтажа диктаторских режимов и поворота к конституционному государству. Везде, где появились политические силы, вооружившиеся в своей борьбе стратегией отказа от сотрудничества с режимом, где они поставили диктатуре ультиматум с требованием подчиниться Конституции, режимы не выдержали. Организованное общество путем ненасильственного неподчинения вынудило режимы подписать ультиматумы и обеспечить свободные выборы. Такой опыт вынудил другие страны пойти по пути заключения социальных контрактов. Пожалуй, система социальных контрактов становится универсальным методом установления конституционных порядков.
Конечно, все зависит от того, насколько общество отторгает установившиеся в стране порядки. Примечательно, что страны Карибского бассейна не могут прийти в себя – там уже несколько поколений прожило в условиях олигархии. Там человеку внушено, что он должен довольствоваться тем, что имеет: высшее благо девушки – быть проституткой, высшее благо парня – быть рэкетиром. Если общество свыкается с подобными мыслями, никаких изменений в олигархическом строе произойти не может. Правда, в некоторых странах Латинской Америки переход от олигархии все же произошел, но, я думаю, он был стимулирован извне, потому что олигархия – зло для всего мира.
Рабское сознание
Все мы должны быть равны в своих правах, как написано в Конституции. Но наша проблема в том, что для армян равенство – нечто непонятное и малопривлекательное. Комфортнее каждый себя чувствует, когда знает, что у него всего немного больше, чем у другого. Мы любим неравенство, оно сидит у нас в крови. И мы не ощущаем, что из-за такой склонности обретаем рабские свойства. Если бы хоть треть общества так не думала сегодня, олигархии было бы очень тяжело. На самом деле надо всего лишь поставить под сомнение «незыблемые» идеи о том, что неравенство есть признак «особого достоинства».
А о нашем понимании свободы и защищенности можно долго говорить…
Защищенность всегда была для нас более ценной категорией, чем свобода. Тот, кто любит неравенство, вечно ищет покровителя. И потом требует от такого покровителя справедливого к себе отношения. Если нет такой справедливости – начинает ерзать. Но это отнюдь не проявление свободы. Раб часто превращается в революционера, бунтаря. Это смысл жизни раба – осредством бунта поменять хозяина или самому им стать. Именно поэтому армяне активны во всех революциях. И одновременно империи были очень по душе армянам.
Когда перед европейцем встает задача, которую он не может решить, он обращается к людям, перед которыми стоит та же задача. Элементарная вещь для европейского сознания: они на равных условиях выдвигают идеи, приходят к согласию, распределяют функции, выполняют их и все вместе выходят из сложившейся ситуации. А что делает армянин, когда не может решить задачу? Первое, что приходит ему в голову: «Посредством кого мне ее решить? Кого найти всесильного, чтобы он решил ее для меня?» И, естественно, у такого человека возникает проблема: как побудить этого «всесильного» осуществить желаемое? А проблема эта имеет только одно решение: прислужить этому всесильному, чтобы он решил твою задачу. Это национальная психология, проявляющая себя вплоть до глобальной политики. Так думают все. Отсюда постоянная обида на Европу, на Россию. Обида на хозяина, который сказал, но не сделал. Это практическая культура, культура жизнедеятельности. Отсюда обмен свободы на защищенность. Именно защищенность – высшая ценность и стремление.
Думаю, победа Карабахского Движения была обеспечена тем, что армянам частично удалось высвободиться от описанной психологии. Ребята, которые погибли в Карабахе, вели самостоятельную борьбу. Это был не бунт, а война с четкими намерениями – завоевать свободу. Надежда была на самих себя – они получали задачу и шли на смерть. Большинство из них погибли. Все знали, что должен прийти момент, когда, в конце концов, Карабах присоединится к Армении. Эта идея всегда там жила, и все до последнего человека предельно ясно знали задачу. Она и кадры такие готовила – людей, обслуживающих такую идею. Когда война закончилась, у всего карабахского общества остался какой-то незыблемый минимум веры в себя. Но в целом общество очень быстро вернулось к рабскому состоянию – как только встал вопрос об отношениях с национальной властью. Пошли разговоры о «хороших ребятах», которые могут помочь «решать вопросы», т.е как только появились свое государство и своя власть, общество быстро растеряло ценность свободы в угоду ложно понятой защищенности.
Гражданское движение
По своей сущности Карабахское Движение 1980-х было гражданским. Все начиналось с индивидуального выбора людей. Карабах ведь тоже к началу Движения был духовно мертв. Поначалу, когда людям показывали петицию о воссоединении с Арменией и предлагали подписаться под ней, один подписывал, а десять смущенно отворачивались. Внутри людей сидел абстрактный страх. Вдобавок к этому тогдашняя номенклатурная интеллигенция без умолку твердила: «Вы что, с ума сошли? Вы понимаете, что вас уничтожат, вы не знаете, что такое КГБ. Это конец, смерть». Но нутро людей перебороло себя. А это очень важная вещь, когда ты один раз в жизни вышел из состояния страха.
И сейчас можно наблюдать подобное перевоплощение людей в Республике Армения. Здесь это произошло в июне-июле 2008 года спустя несколько месяцев после кровавых событий 1 марта в Ереване. Тотальный шантаж властей не смог предотвратить начало новой волны митингов. Народ наплевал на угрозы и на кордоны полиции. Лето 2008 года есть начало гражданского движения в Армении. Ярким свидетельством этого является рост претензий к оппозиционным лидерам. С этого и начинается гражданское движение, когда граждане требуют от лидера: сказал – сделай. Авторитаризм уже не воспринимается обществом, тем более не принимаются никакие оправдания. В Армении этот феномен отчетливо проявляется именно в настоящее время. Авторитаризм рушится и в оппозиции. Если появится структурная гражданская оппозиция – она будет влиятельной силой.
Цельное видение
У нас пока не развита аналитическая мысль, не говоря уже о цельном политическом видении мира и себя. Превалирует криминальное сознание, с одной стороны, и авторитарное – с другой. Укоренять гражданское сознание достаточно сложно. Поэтому здесь пока еще нет политической силы, которая может эффективно бороться с олигархией. Видимо, по этой причине трехлетняя активность оппозиционно настроенного общества не смогла сломить существующий в стране порядок. Истоки нелегитимной власти уходят корнями вглубь именно такого общественного сознания. Но нет настоящего осмысления возникшей ситуации.
Все начинается с интеллекта
Что такое история? Может показаться странным, но большинство из тех, кто у нас делал новую историю, сами до конца не поняли ее суть. Том де Ваал со стороны пришел и нарисовал картину карабахской истории в своем понимании, а у нас не нашлось тех, кто составил бы цельную картину процессов и явлений в нашем понимании.
Некоторые вещи, которые у нас происходили на протяжении 20 лет, имеют глобальное, общечеловеческое значение. Не в масштабе событий, а в их глубинной сущности кроется их прогрессивный смысл. Что-то гуманно-рациональное было во всем этом. Не везде можно увидеть пример эффективного поведения людей, права которых были проигнорированы всем миром. И не везде можно убедиться в том, что осознанное право рождает бешеную силу. Тем более не везде можно увидеть рациональное проявление этой силы.
Я убедился, что все начинается с интеллектуального прорыва. Ничего не случится, пока нет интеллектуальной революции на уровне хотя бы двоих-троих людей… В одиночку люди во всем мире многое создавали, но эти идеи умирали. Живыми остаются те идеи, которые обладают свойством репликации – перехода к другому. Тогда можно говорить об интеллектуальной революции.
Эти люди в Карабахе знали нутро происходящего и действовали в унисон заявленной в ССР Перестройке. Всем остальным надо было объяснять, а этим людям – нет. Хотя они были разной образованности. Например, Артур Мкртчян был ученым, а Аго Карапетян – комсомольским работником, но они нутром чувствовали, что такое изменения, и что такое – действовать в унисон восходящей линии процессов. Важным было это, а убедить остальных было нетрудно.
Никто вслепую не действовал. Все наши командиры знали, что надо делать. Скажем, знали, что оружие надо перевозить легальными путями – будете нелегально перевозить оружие, вас уничтожат. Почему? Я не знаю, почему – я могу предположить, что там, наверху, хотели держать тотальный контроль. Вот что такое интеллектуальный прорыв – понять «иррациональную» логику времени. Если бы все делалось на уровне прямолинейного мужицкого сознания, как у наших олигархов, всех бы перестреляли.
То же касается логики военных действий. Один правильно сделанный автоматный выстрел эффективнее трех непродуманных артиллерийских. Одного выстрела хватит, чтобы тебе все сдали. Один выстрел – и никого нет, все уйдут. Если выстрелил и тебе ответили – не заходи на территорию противника. Потом жизнь показала, что это обычная политическая логика.
Нам тогда удалось ею овладеть до начала движения и понять, что значит действовать в унисон переменам. Потом убедить наших ребят в том, что войну надо делать по нотам, а не просто стрелять. Выстрел исподтишка – это одно, а наказание – это другое. Сзади выстрелишь – тебе конец. Накажешь врага – выиграешь. Мы наказали. Когда они устроили операцию «Кольцо», мы сказали, что накажем. Взяли сотрудника генеральной прокуроратуры Азербайджана в мешок и променяли на простого солдата. «Вы хотели разрушить наш дом, разрушится ваш дом». И поэтому когда мы брали Шуши, они все ушли. Они знали, что это наказание. Все азербайджанские города мы брали пустыми.
Писать историю могут только люди, политически мыслящие. У нас таких нет – нам надо все это создавать. Я читал многие труды армянских историков – там мало политической логики. Особенно с XIII века она полностью отсутствовала. Мы поэтому и проиграли государство. Мы действовали по рабской логике: найти покровителя вовне, чтобы уничтожить своего врага внутри.
Читаешь древнегреческих, древнеримских авторов: там каждое слово, каждое предложение написано в логике политики. В Индии, Китае, Иране тоже очень сильно была развита политическая логика. Нужно обучать этому, специально готовить людей. Есть и другой не менее уникальный опыт – борьба с силой ненасильственным путем. Это тоже предстоит тщательно исследовать: демонтаж военно-криминальной системы в Карабахе в 1999-2000 годах. Трудно поверить, что политико-правовыми технологиями можно демонтировать криминального монстра, когда все общество находится в рабстве под дулом криминала. Это уникальный опыт. Я лично участвовал в этом деле. Из всего 22-летнего опыта борьбы это было самое невероятное. Это сделали те же люди, которые стояли у истоков движения, – те, кто еще остался в живых. Почему я придаю важность человеческому фактору – речь о соответствии запросу.
Общеармянские проблемы
Армянская диаспора тоже проявила себя в 1970-х годах. Молодое поколение перешло от слов к делу: была объявлена война Турции как преступному государству. Молодые армяне нашли друг друга, поставили задачу и с риском для своей жизни пошли на то, чтобы показать миру наличие проблемы ответственности Турции за Геноцид 1915 года. Это было своего рода самоопределение диаспоры. Не было бы этого – не было бы вообще никакого серьезного разговора о факторе диаспоры. Оттуда появилась задача – признание Геноцида, определение турецкого государства как преступного. Период жалоб и нытья, прикрытый лозунгом об «армяносохранении», завершился. Армяносохранение вообще не политика.
И все же у диаспоры нет единого видения Армении и армянских проблем. У кого были, тот приехал сюда, подключился к решению Карабахской проблемы, теперь какие-то люди подключаются к строительству Армении. Что такое Армянская Идея? В чем ее привлекательность, чтобы нашлись люди, которые сказали бы, что она им нравится, они хотят в рамках этой идеи сформулировать проблемы, поставить задачи и пойти их решать. Этой идеи пока нет. Одни говорят, что вообще таких идей не бывает, другие – что бывает, надо искать. Называют разными словами. В чем была израильская идея? Исполнение Моисеева обета. Это глубокая вера в традиционный закон. Есть шкала, ориентирующая людей. Кто-то подключился к идее и стал действовать в унисон мировым тенденциям. Добились своего независимого государства.
У нас тоже сейчас есть независимое государство – даже два государства. Но в масштабах всего армянского народа большей ясности не возникло до сих пор. Можно даже сказать, что неопределенность выросла. На то есть много причин. С первых дней независимой государственности в Армении ставка политической элиты была сделана на максимальное игнорирование фактора общенациональных проблем и формальное признание этих проблем за отдельными армянскими контингентами и структурами, находящимися за рамками Республики Армения. Считалось, что курс на строительство независимой Республики Армения не может быть увязан с проблемами общенационального значения – стратегическая значимость последних была занижена. Время показало реальные следствия такого подхода: с момента возникновения независимой Республики Армения ей пришлось распространить свою власть на все точки и все источники, являющиеся ресурсными базами армянских проблем.
Убежать от общеармянских проблем не удалось. Наоборот, пришлось устанавливать жесткий контроль над этими ресурсными базами в форме политики сдерживания. Прочно завязавшиеся на стратегических линиях геополитики ключевые армянские проблемы (проблема Карабаха и проблема Геноцида) вышли за рамки способностей и возможностей руководства Республики Армения не только контролировать их, но и оказывать на них минимальное влияние. С течением времени внутреннее состояние Республики Армения подверглось экспансии этих внешних факторов. Политическая власть в Армении, общество, а также внешняя политика оказались в заложниках внешних армянских проблем. В настоящее время это обстоятельство усматривается в качестве стратегической преграды на пути государственного строительства.
Нравится нам или нет, но национально-политические реалии разрозненного армянского народа изначально пришли в резкое противоречие с принятой политической концепцией властей Республики Армения, а также принятыми правовыми рамками Республики Армения (ее реальным политико-правовым статусом). Философия игнорирования стратегического смысла армянских проблем на деле стимулировала рост влияния этих проблем как в мировой политике, так и в качестве фактора влияния на Республику Армения. С 1998 года эта философия привела к обрушению политической системы Республики Армения и полному подчинению страны внешним факторам. Последовательно утвердились процесс захвата власти в Армении карабахской военно- политической структурой, экспансия международной проблемы признания Геноцида в армяно-турецких отношениях, полное военное подчинение Республики Армения российскому фактору, а также подпадание системы безопасности и внешней политики под диктат триумвирата США -Россия-Франция (в рамках Минского процесса).
Баланс сил
Нельзя обыденные представления переносить на сферу политической логики. Еще хуже переносить внутригосударственные ценности и нормы на международные отношения. Как подходит государство: за то, что ты ударил человека, тебя могут привлечь к ответственности в суде, но одновременно тебя одевают в военную форму, узаконивают прямое убийство гражданина другого государства и еще медаль дают. Нравится это или нет – так и надо подходить к мироустройству. Нельзя законы одного мира переносить на другой мир.
Постоянно говорится: «с соседями надо жить дружно». А мир построен на балансе сил. Баланс сил – это противостояние. А если сосед не хочет с тобой хорошо жить, не хочет признавать твои права? Тогда приходится признать, что с соседями дружно жить можно только тогда, когда ты в состоянии вынудить их считаться с твоими правами. Мы должны сделать так, чтобы с нами считались. Тогда вообще проблемы взаимоотношений не будет. Все будет тихо-мирно.
Историческое наследство
Есть общие проблемы формирования общества, государственности, которых избежать нельзя. Наша армянская специфика – это груз проблем, оставшихся от истории. Долгая жизнь в различных империях, вписанность в политику той или иной империи, роли, которые народ вынужден был играть в этих империях. Например, ходжи в Иране – представители армянского народа – занимали какие-то важные ниши в государственной жизни. На протяжении столетий подобные роли формировали национальный характер. Прежде всего сформировался армянский консерватизм – отказ от любой политической активности, желание постоянно быть при власти. Например, когда смотришь на политику партии Дашнакцутюн, рассыпанной по всему миру, видишь, что она сводится к тому, чтобы в каждой стране быть при власти, под ее диктатом. Никто не ставит вопрос, для чего это нужно, это просто отражение национального менталитета в политике.
Во-вторых, отношение к государству, понятие национальной власти – после 20 лет независимости я не заметил, что она является каким-то авторитетом. Она обязательно должна быть легитимизирована откуда-то извне. Возьмем тот же Карабах – никто не хочет серьезно относиться к своей собственной власти. Что бы власть ни сказала, смотрят на власти РА. Соответственно, в РА то же самое – смотрят вовне. Эти постимперские тонкости очень важны. Общество отказывается от ключевой своей политической функции – ему совершенно безразлично, как формируется национальная власть.
Самое главное – синдром Геноцида. Такая катастрофа не могла пройти бесследно, и есть постоянный страх перед ее повторением. Дерево от ветра упадет, и человеку кажется, что «будет Геноцид». Все проецируется на это, везде катастрофичность, во всем видится катастрофа. В советский период из людей это не было выкорчевано. С обретением независимости все это моментально утвердилось в жизнив форме этнополитических традиций. С первых дней независимости идет внутренняя война такого традиционного мировоззрения со сторонниками обычной политической философии. И это отражается на каждодневной политической жизни.
Возвращение «золотого века»
Современной армянской идеи нет – она подменена тезисом о возвращении «золотого века». Это еще больше усугубляет психологический настрой, о котором я говорил. В чем идейная основа армянской олигархии? Синтез идеи Церкви и языческого учения нждеизма. Что может их объединять? Это современное олицетворение тезиса о возвращении «золотого века». Национальная Церковь, национальный герой, национальная идеология. Эти суррогаты используются для того, чтобы оттеснить общество от активности.
Сознательные люди говорят, что нам нужны конституция, закон, и это самое главное. Но когда углубляешься, видишь, что даже они заражены идеей возвращения «золотого века». Они глубоко оскорбляются, когда подвергается критике что-то армянское. Никакого желания рефлексии не существует. Никто не хочет осмыслить Геноцид. Просто нет другой идеи, которая показывает другой мир – мир будущего.
Несколько по-иному обстоят дела в Карабахе. Там никого не интересует «золотой век». Все, что было до 20 февраля 1988 года, отторгается нынешними поколениями. Они создали новый мир, и все, что с ним не связано, их мало интересует. Но там, в Карабахе, другие сложности. Там правящая элита использует синдром войны: ведите себя хорошо, а все остальное – не до этого сейчас, не это важно. Такие идеи очень сильно влияют на поведение общества. И нет железной потребности в законности – это считается второстепенным. Идея правового государства заменена идеей социального государства. В РА есть борьба, а в НКР нет. Малое и разбросанное по большой территории население, отсутствие традиций развитого общества.
Сейчас судьбу всего народа определяет то, что происходит в столице РА – Ереване. Что есть столица? Двадцать лет прошло, но Ереван в настоящую столицу не превратился. Это город сам для себя. Даже политическую жизнь не всегда диктовал Ереван. Это происходило в Ереване, но не граждане столицы были хозяевами политики этой страны. Почему я считаю, что 2008 год – начало всего? Потому что именно сейчас происходит «самоопределение» Еревана как столицы. В 2008 году впервые граждане столицы попытались занять активную политическую позицию. Такого раньше не было – не было политического сознания в столице. Общество столицы до последнего времени было очень авторитарным. Но авторитаризму приходит конец – общество начинает отвергать авторитаризм. Это начало серьезных изменений, в результате которых Ереван может превратиться в столицу.
Гражданское сознание
Ключевая проблема не в прикладном, а в самом высоком смысле – гражданское сознание, т.е. интерес к своей стране. Если его нет, тогда здесь можно закончить школу, даже пойти в армию и спокойно уехать навсегда. До сих пор во всех слоях общества наблюдается такое отношение – это катастрофическая вещь. Население зачастую не из-за чего-то уезжает, а просто так, из-за дискомфорта. Не чувствует связи со страной.
Но и это может исчерпать себя. Люди уже не желают считаться с существующими реалиями – люди стремятся изменить их так, как они этого хотят.
2011-10-03
Էլեկտրոնային գրադարան
