ՄԱՆՎԵԼ ՍԱՐԳՍՅԱՆ

Четыре дня войны в Нагорном Карабахе 2-5 апреля с.г. обрушили множество мифологических представлений, сформировавшихся за последние два десятилетия. Речь идет, в первую очередь, о роли Нагорного Карабаха в государственной политике Республики Армения и месте Нагорного Карабаха в жизни армянского народа. Основанная на приоритете принципа безопасности философия и практика армянской политики во внешнем и внутреннем измерении показала свою порочность – приверженность отказу от суверенитета в угоду безопасности привела РА и НКР к патовой ситуации. Все существующие политические, дипломатические, военные механизмы армянской политики показали свою несостоятельность. Система безопасности зависла в состоянии неопределенности.

Осознание описанного обстоятельства произошло уже в дни войны. 4 апреля президент Армении Серж Саргсян на встрече с послами стран ОБСЕ в связи со сложившейся ситуацией на линии соприкосновения НКР и Азербайджана заявил[1], что, в случае продолжения военных действий со стороны Баку и ее трансформации в широкомасштабную войну, Армения признает независимость Нагорно-Карабахской Республики. Было также заявлено, что РА имеет право оказать помощь НКР, поскольку является стороной, подписавшей договор о перемирии от 12 мая 1994 года.

Армения выдвинула ряд предварительных требований для возобновления переговоров по урегулированию проблемы Нагорного Карабаха, а в парламент РА был представлен законопроект о признании НКР. Дабы показать серьезность намерений, правительство Армении на заседании одобрило[2] заключение по законопроекту о признании Нагорно-Карабахской Республики. В одобренном кабмином заключении отмечается, что законопроект является результатом обсуждений между представителями Армении и Карабаха и обусловлен возможными дальнейшими процессами, в том числе внешними факторами.

Все эти шаги выглядели как попытки пересмотра внешней политики РА. Но как показали последующие несколько дней, инерция практикуемых методов политики очень быстро проявила себя в действиях политического класса Армении. По очереди все инстанции начали ставить под сомнение проявившие себя намерения, опять же выдвинув в качестве аргумента проблему безопасности. Венцом этой кампании «отката» стала статья[3] оппозиционного политика, первого президента Армении Л.Тер-Петросяна, где намерение в одностороннем порядке признать НКР охарактеризовано как «сумасбродный шаг», способный привести к непредсказуемым последствиям. Поскольку эта статья вышла после встречи Тер-Петросяна с Сержем Саргсяном и Бако Саакяном, ни у кого не осталось сомнений в обговоренности этих тезисов. Опять же, суверенные шаги государства были противопоставлены проблеме безопасности.

Как кажется, четырехдневная военная вспышка, а также сложившаяся после войны патовая ситуация является логичным завершением сформировавшихся за годы параметров взаимоотношений Армении, НКР и Азербайджана (в такой же сложной ситуации оказался и Азербайджан). Не отказывающийся от претензий на Нагорный Карабах Азербайджан не перестает указывать на свое право решить задачу военным путем. В последний раз на высоком международном уровне об этом заявил[4] министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедьяров, выступая на 70-й сессии Генассамблеи ООН, сказав: «Если в ходе переговоров по урегулированию армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта не будет достигнут результат, то есть полный и безоговорочный вывод вооруженных сил Армении с оккупированных земель Азербайджана, мы будем вынуждены воспользоваться своим неотъемлемым правом на самооборону, которое гарантируется статьей 51 Устава ООН в целях обеспечения восстановления суверенитета и территориальной целостности в рамках международно-признанных границ».

Армения не нашла ничего лучшего, чем увязать вопрос признания НКР с тем же военным фактором. Еще в своем выступлении на саммите ОБСЕ в Астане 2 декабря 2010 года Серж Саргсян заявил[5]: «Армения категорически не принимает вариант возобновления боевых действий в Нагорном Карабахе. В случае возобновления Азербайджаном военной агрессии, у Армении не будет иного выбора, кроме как признать Нагорно-Карабахскую Республику де-юре и приложить все свои возможности для обеспечения безопасности народа Арцаха».

В противовес этим подходам, в рамках переговоров по урегулированию карабахского конфликта 25 июня 2011 года в Казани странами-сопредседателями Минской группы ОБСЕ была представлена «дорожная карта»[6] основных принципов разрешения конфликта. Однако, в Казани прогресса не удалось добиться, поскольку Азербайджан отверг эти предложения. Переговорный процесс повис в воздухе.

Азербайджан, закупая новейшее вооружение у стратегического партнера РА России, стал практиковать новую доктрину, которую назвал «военной дипломатий». Суть ее сводилась к тому, что с целью воздействия на переговорный процесс, на линии соприкосновения устраивались целенаправленные провокации с обязательным убийством армянских солдат. Поначалу эта доктрина проявила некоторую эффективность. Но в итоге она привела Азербайджан в большой политический тупик. Вынужденно повышая напряженность и расширяя масштабы стычек на линии соприкосновения, Азербайджан добился того, что армянская армия приняла на вооружение новую доктрину. Вкратце ее можно назвать карательной доктриной обуздания противника.

На состоявшемся в Вене 18 февраля с.г. семинаре ОБСЕ «Доктринальные оборонные подходы» первый заместитель министра обороны Давид Тоноян, представляя изменения военной стратегии страны, заявил[7], что для обеспечения безопасности страны и благоприятных условий для переговорного процесса под эгидой Минской группы ОБСЕ Армения намерена предпринять ряд мер. В частности, перейти к методике «Обуздания/Сдерживания» (Deterrence system), которая будет введена для снижения нынешнего вооруженного противостояния. Новая методика придет на смену «Пассивной обороне».

До этого, уже в августе 2014 года эта доктрина была осуществлена на линии соприкосновения, что привело к большим потерям азербайджанской армии и паническим настроениям. Во времени Азербайджан оказался в очень сложной ситуации. Дело дошло до угрозы потери Азербайджаном своей военной инфраструктуры уже в глубине от линии соприкосновения с карабахскими войсками. Таким образом, единственный механизм давления, который в Баку считали эффектным, обернулся против него, причем, как в военном, так и политическом отношении. В подобной ситуации Баку не оставалось ничего иного, как перевернуть «шахматную доску», чтобы остановить эту тенденцию.

Так что, апрельская война являлась симптомом провала доктрины «военной дипломатии» Азербайджана. В итоге же сформировалась описанная выше патовая ситуация. Страны вынуждены искать новые принципы национальной политики, поскольку сами военные действия проявили еще одно важное обстоятельство: военным путем невозможно завоевать НКР. Подбитые за два дня с двух сторон 38 танков свидетельствуют о том, что это главное оружие захвата территорий потеряло свою былую эффективность в условиях войны 21 века.

Армянский политический класс вынужден осознать, что противопоставление суверенитета национальной безопасности является главным пороком государственной политики. Оценка сути международных отношений и действий международного сообщества понятиями «холодной войны» не позволяет составить рациональную картину угроз и ресурсов. Нынешний период радикальных перемен заставляет по-иному смотреть на силу суверенных шагов и эффективность самостоятельных решений государства. Надо преодолеть инерцию проводимой доныне политики отказа от прав в пользу безопасности и пересмотреть основы национальной политики. Все «розданные» за 25 лет права Армении и НКР необходимо вернуть, а кабальные договора пересмотреть – с этого и начнется новая суверенная политика. Никаких препятствий на этом пути нет.

А начинать надо со взгляда назад. За четверть вековой период становления Республики Армения и Нагорно-Карабахской Республики армянским народом было принято два важнейших суверенных решения. Первым было Постановление ВС Арм. ССР и Национального Совета Нагорного Карабаха о воссоединении Армянской ССР и Нагорного Карабаха от 1 декабря 1989 года. Вторым – решение о недопустимости размещения российских войск в Нагорном Карабахе после установления режима перемирия в 1994 году. От первого решения новые власти Республики Армения отказались в день объявления независимости страны в сентябре 1991 года. И этот отказ сформировал основы аморфной и порочной национальной политики.

В Конституции РА заявлено государство на одной территории, а выстроено и узаконено на совершенно другой. НКР признана частью другого государства – Азербайджана. Никаких правовых рамок, регламентирующих отношения РА и НКР, не выработано. Появившаяся в результате такого решения ущербность суверенитета Армении сегодня является главной угрозой как во внешнеполитическом, так и внутриполитическом разрезе. Подобная правовая размытость рушит основы политико-правовой модели РА и ее государственной политики. Почему армянская дипломатия не может разговаривать с миром на языке права? Потому что на мировой арене говорят о Нагорном Карабахе как о составной части Азербайджана. А в таких условиях выстраивать политику просто невозможно.

Внутри страны оказалось невозможным выстроить систему правовых отношений, поскольку внедрились теневые механизмы регуляции во всех сферах государственной жизни. Не понятно, где начинаются права граждан и где заканчиваются. Права определяются не по закону, а по разумению (на честном слове). Поэтому, смысл понятия ПРАВО полностью девальвировался в сознании граждан и, в первую очередь, в сознании политического класса. В государственной политике права стали лишь предметом торга. Многие продолжают считать, что могут обеспечивать безопасность посредством отказа от прав. А это глубочайшее заблуждение, в котором они так же глубоко убеждены.

То есть, можно утверждать, что принцип отказа от прав в пользу обеспечения безопасности укоренился в политике РА с самого начала ее формирования. Мало кому приходит в голову мысль, что в случае отказа от своего суверенного права эти права передаются другим. А другие тем самым овладевают правом законного применения силы для защиты этих приобретенных прав. Смысл понятия СУВЕРЕНИТЕТ остается недосягаемым для армянской политической мысли. В частности, остается непонятным свойство суверенитета обеспечивать устойчивую безопасность. То обстоятельство, что лишь суверенный субъект становится устойчивым элементом международного баланса сил и, тем самым, обеспечивает свою безопасность, серьезно не воспринимается армянским политическим классом. Безопасность связывается с внешним покровительством и отказом от прав. Поэтому назрело время изменить 25-летние подходы к одним и тем же вопросам.

[1] Серж Саргсян заявил о возможности признания независимости Нагорно-Карабахской Республики,

http://www.arminfo.am/index.cfm?objectid=1297C990-FA60-11E5-9D010EB7C0D21663

[2] http://newsarmenia.am/news/nagorno_karabakh/pravitelstvo-armenii-predstavilo-zaklyuchenie-pro-zakonoproektu-o-priznanii-karabakha/

[3] Լեւոն Տեր-Պետրոսյան. Ղարաբաղի անկախության ճանաչման հարցի շուրջ, http://www.ilur.am/news/view/53931.html

[4] Азербайджан воспользуется правом на восстановление территориальной целостности в случае безрезультатности переговоров – глава МИД http://www.trend.az/azerbaijan/karabakh/2438778.html

[5] ВЫСТУПЛЕНИЕ ПРЕЗИДЕНТА РА СЕРЖА САРГСЯНА НА САММИТЕ ОРГАНИЗАЦИИ ПО БЕЗОПАСНОСТИ И СОТРУДНИЧЕСТВУ В ЕВРОПЕ

http://www.president.am/ru/statements-and-messages/item/2010/12/02/news-78/

[6] Подробный обзор событий, связанных с казанским документом см. http://ru.aravot.am/2016/04/21/207437/

[7] Давид Тоноян объявил об изменении оборонной доктрины Армении, http://www.lragir.am/index/rus/0/country/view/47005