ՄԱՆՎԵԼ ՍԱՐԳՍՅԱՆ

Нынешний вполне объяснимый всплеск интереса к проблеме Нагорного Карабаха подстегивается не только начавшимся потоком пропаганды в пользу «права на самоопределение», но и интенсивикацией дипломатической возни всех без исключения заинтересованных в этой проблеме инстанций. На арену вышел даже почти забытый Пол Гобл, недавно заявивший о «сталинском наследии» и необходимости возврата политики США к принципу самоопределения. Такая заявка была бы оценена как обычный акт поиска путей выхода из ситуации, если бы не череда не очень непривычных жестов дипломатов высших уровней. В любом случае, новые повороты в судьбах Абхазии и Южной Осетии не могли не отозваться эхом и на Нагорном Карабахе. Можно заметить, что эта наиболее сложная конфликтная точка на Южном Кавказе ныне начинает «растаскиваться» со всех сторон. При этом, вырисовываются и контуры новых форматов дипломатии.

Карабахская проблема, как видно, стоит перед проблемой вписывания в различные конфигурации международных инициатив. В зависимости от успеха приложенных усилий тех или иных влиятельных заинтересованных инстанций возможно становление наиболее влиятельных векторов международных отношений. В настоящее время заметны два центра приложения усилий: российско-турецкие инициативы, а также, усилия США и НАТО. В обоих центрах проявляется свое видение развития процессов на Кавказе. При том, в вопросе Нагорного Карабаха уже заменты и противоречия в подходах вовлеченных сил. Оба центра сил потянулись в конфликтную зону. Вояжи президента Турции Абдуллы Гюля в Ереван и Баку предшествовали визиту в регион представителя Госдепа США Метью Брайзы. В обоих случаях в центре внимания оказалась проблема Нагорного Карабаха.

Проявились и вполне конкрентые подходы этих заинтересованных стран. Президент Турции Абдулла Гюль по возвращении из Азербайджана 11 сентября заявил турецким журналистам в аэропорту, что «Армения обещала освободить оккупированные земли Азербайджана». Что именно это обстоятельство определило согласованную позицию Турции и Азербайджана видно из заявления президента последней Ильхама Алиева о том, что «имеются и определенные обнадеживающие факторы, и обнадеживающая информация». Суть этой позиции становится еще прозрачнее, если учесть, что Гюль подверг критике Минскую Группу ОБСЕ, заявив, что за 17 лет ей не удалось достичь результатов в усилиях по мирному урегулированию конфликта.

Фактически, Турция и Азербайджан готовы вывести процесс урегулирования из рамок Минской группы ОБСЕ, тем самым, облегчив положение России в деле угегулирования карабахской проблемы. России в нынешнем положении, действительно, нелегко продолжить сотрудничество с США в этом дипломатическом формате. Она может и в сотрудничестве с конфликтующими странами вкупе с Турцией попытаться добиться какого-то варианта решения. Тем более, что на повестке дня стоит инициатива Турции по заключению Пакта о безопасности и сотрудничестве на Кавказе. Здесь есть много резервов для достижения широких соглашений. Но этим обстоятельством позиция Турции не ограничивается. Она может вывести процесс урегулирования и в иную сторону – сторону США. Так что, новая позиция Турции и Азербайджана содержит ето «реально существует принцип территориальной целостности, но если будет иметь место сделка между сторонами конфликта, то все должны принять такую сделку, включить и другие принципы международного права и дипломатии. Сделка должна быть приемлема для всех сторон». При этом, он выразил уверенность в том, что такая сделка возможна. «Если бы это было невозможно, я не находился бы здесь». Более того, все сказанное Брайза сделал от имени Госдепа США.

Приведенная позиция США не совсем привычна, если учесть, что речь идет об изменении границ даже путем переговоров. Вряд ли слова Брайзы отражают и настрой США на такое развитие процессов в сфере урегулирования карабахской прболемы. Это было видно уже из заявлений другого американского дипломата – посла США в Азербайджане. За день до появления Брайзы в регионе посол США в Азербайджане Энн Дерси так же недвуссмысленно заявила, что для урегулирования этой проблемы «наступил самый подходящий момент». Однако, одновременно, она сделала иное заключение: «разрешение должно осуществиться исключительно мирным путем, и на основе принципа территориальной целостности Азербайджана». И главное – «Минская группа ОБСЕ сможет продолжить деятельность в прежнем формате».

Что же получается? У США нет изменения в позиции ни по проблеме территориальной целостности Азербайджана, ни по формату Минской группы. Одновременно, возникла уверенность в возможности решения проблемы даже посредством мирного изменения границ. Это может быть оценено как большое противоречие, если не посмотреть на все через призму политических намерений. Тогда легко понять, что речь идет о позе, предполагающей «приглашение на бал». А конкретнее, США дали знать всем, что без ее лидирующей роли никто ничего не добъется. Дальше всем предложено определиться.

Президент Нагорного Карабаха Бако Саакян определился сразу: «сейчас рано говорить об изменении формата Минской группы ОБСЕ ... формат Минской группы ОБСЕ еще не исчерпал себя ...». Армения вроде тоже за имеющийся формат, но за независимость Нагорного Карабаха. А главное, одновременно, министры иностранных дел Армении и Азербайджана созываются в США совместно с их коллегой из Турции. Вроде, очерчивается какая-то четырехсторонняя конфигурация. Тогда резонным становится вопрос: а где Россия? После реакции этой страны на попытку силового решения проблемы Южной Осетии мнение этой страны по проблемам региона вызывает наибольший интерес. Тем более – по вопросу Нагорного Карабаха.

В последний раз телодвижение России по данному вопросу все увидели в акте подписания декларации о стратегическом партнерстве с Азербайджаном, где позиция по Нагорному Карабаху не совсем обнадеживала Армению. В соглашении отмечалась не только приверженность территориальной целостности Азербайджана, но и готовность сторон совместными усилиями бороться против посягательств на суверенитет и территориальную целостность обеих стран. Но это было 3 июля. А потом разразился грузинский кризис, и политическая философия России сильно изменилась. С того времени, никто не может понять, как может отразиться эта философия на иных проблемах региона.

Время создало еще больше неясностей в действиях России. Президент России Дмитрий Медведев 15 июля заявил во всеуслышание, что мир, избавившись от холодной войны, никак не может обрести новое равновесие – необходима новая архитекура безопасности. В след за ним министр иностранных дел России Сергей Лавров 1 сентября заявил, что «в Европе, к сожалению, до сих пор не создано такой системы коллективной безопасности, которая была бы открытой для всех и обеспечивала всем равную безопасность. Но делать что-то надо ... Для начала было бы неплохо посмотреть, адекватны ли сегодня созданные когда-то структуры и механизмы или надо думать о чем-то новом для строительства новой европейской архитектуры, прочно гарантирующей нерушимость послевоенных границ и в то же время учитывающей реалии ХХI века. Пусть это будет называться «аудитом»...

Иди и пойми. Когда о необходимости «учитывать реалии» говорит страна, уже двадцать лет пытающаяся восстановить международную схему безопасности периода «холодной войны», то приходится признать, что все привычные подходы исчерпали себя. Соответственно, по иному приходится смотреть на проявляемые этой страной новые подходы. А в этом смысле, в центре внимания находится политика России в Грузии. Пока ничего иного нет.

Как отразится новый подход России к иным конфликтам пост-советской територии, пока не совсем ясно. Тот же Лавров 4 сентября дал ясно понять, что проблема Нагорного Карабаха не имеет ничего общего с проблемой Абхазии и Южной Осетии. В каком это смысле, пояснено не было. Но так или иначе, надо иметь ввиду, что в вопросе Нагорного Карабаха Россия проявит иной подход. Пока что заменто лишь стремление России отодвинуть от дипломатии урегулирования проблемы Нагорного Карабаха своих западных противников-соперников. Видимо -- в первую очередь, США. «Дружба» налаживается с регионлаьными державами – Турцией, и как видно, с Ираном. И здесь уже видна проекция усилий, связанных с Нагорным Карабахом, которая для последнего создает различные перспективы. Как было отмечено выше, в международной дипломатии начинают вырисовываться новые контуры дипломатии. НКР, видимо, придется «плавать» в рамках этих контуров. Соответственно, имеет смысл подробнее обратиться к этой теме.

Первая конфигурация. Явно или неявно, Россия и Турция прилагают усилия для вытеснения Минской группы из переговорного процесса и замыкают этот процесс на себе. В таком случае судьба проблемы Нагорного Карабаха входит под зависимость соглашения этих стран меж собою. Возможности влияния непосредственных участников конфликта на такое соглашение резко суживаются. Последнее обстоятельство связано, в первую очередь с тем, что Карабахский вопрос входит в контекст иных серьезный проблем, в частности, проблемы разблокирования железной дороги Карс-Гюмри, а также, в проблемы стратегических отношений России с Турцией по вопросам безопасности.

С учетом налияия у Турции проблемы курдов, а также, наличия угрозы розыгрыша курдского вопроса в контексте возможных территоиальных размежеваний на Ближнем востоке, никакое соглашение между Россией и Турцией не может игнорировать данные проблемы. Любое сотрудничество должно быть нанизано на аспект гарнантий для Турции в связи с проблемой курдов. Лишь такая гарантия может быть базой для соглашения по разблокированию железной дороги между Арменией и Турцией.

Точно также, гипотетические отношения между Россией и Турцией не могут игнорировать проблему будущего статуса Северного Кипра. В контексте проблемы Абхазии и Южной Осетии вопрос Северного Кипра для России обретает стратегический смысл. Россия отныне не может отказаться от той политической философии, которой вынуждена была вооружиться в целях аргументации своих действий в Грузии, в первую очередь, в связи с признанием бывших грузинских провинций. Поддержка планов разблокирования железнодорожного сообщения между Турцией и Арменией позволит России облегчить решение этих стран признать Абзазию и Южную Осетию в какой-то момент.

Именно указанный выше блок проблем является тем контекстом, в который может быть вписана проблема Нагорного Карабаха. Понятно, что в случае успешной реализации соглашений по указанной конфигурации, судьба НКР определится в рамках такого соглашения. Вероятность схемы урегулирования, предполагающей территориальный раздел в зоне контроля армянских войск в Нагорном Карабахе становится крайне высокой. Азербайджану будет достаточно трудно.

Появлените ситуации, при которой для Армении и Азербайджана могут возникнуть неприемлемые условия должны заставить последних искать ресурсы у западных стран, в первую очередь, в политике США. Здесь имеется возможность для появления другой конфигурцаци интересов и инициатив.

Вторая конфигурация. США не только приглашают представителей конфликтующих сторон и Турцию на обсуждение карабахской проблемы, но и конкретизируют свои оценки касательно последствий кризиса в Грузии. Так было заявлено, что Армения вследствие этого кризиса понесла убытки и ей будет предложена американская помощь. Лишь на первый взгляд кажется, что эта позиция имеет локальное значение. На самом деле, здесь может быть заложена база для коррекции дальнейших шагов этой страны регионе. В конце концов, с встревоженными Турцией и Азербайджаном Соединенным штатом общий язык найти не трудно. А вот дальнейшее поведение Армении зависит от многих обстоятельств.

В зависимости от того, с кем Армении придется принимать соглашение по Нагорному Карабаху, зависит и характер новой политики первой. Даже если в вопросе достижения согласия по новой турецкой инициативе будет наблюдаться прогресс, многие шаги Армении будет зависеть от позиции США в региональных вопросах. Ведь угроза противостояния США с Ираном остается в силе. А положение Ирана и его мнение не могут игноироваться Арменией. Вот здесь и придется вырабатывать отношение к действиям США. Трудно представить и то, что в вопросе Нагорного Карабаха также можно будет обойтись без мнения США.

Поэтому, не случайными кажутся метания Армении. Министр иностранных дел выезжает в Тегеран, тогда как ему предлагают вылететь в США. Иного и быть не может – конфигурация «четырех» в смысле включающих в себя проблем не столь прозрачна, как формат с участием Турции и России. США, конечно, будут приветствовать открытие армяно-турецкой границы, но во всех иных вопросах позиция этой страны не ясна. И более всего, не ясна по вопросу Нагорного Карабаха. А что касается дальнейших планов США в Грузии и на всем Большом ближнем востоке, так здесь все совсем туманно.

Но Армении выбирать придется. Скорее всего, по инерции, придется совмещать все предложенное. Только вот хватит ли на это потенциала армянской «комплементарной» политики, не совсем ясно. По крайней мере, старые подходы Армении исчерпали себя – с этим обстоятельством надо считаться.