ՄԱՆՎԵԼ ՍԱՐԳՍՅԱՆ

В современных странах, взявших курс на строительство демократических государств одной их главных тем публичной политики является тема о приемлемости демократических принципов для тех или иных обществ. Постоянной темой споров является тема соотношения демократических норм и «национальной ментальности».

Политические реалии этих государств дают много возможностей для утверждений о деструктивности прививания западных образцов в остальном мире. Более того, приводятся примеры из истории. Часто можно услышать примеры о тщетности выборов, поскольку на таких свободных и справедливых выборах часто к власти приходят диктаторы («любимый случай» с Гитлером).

Очень много таких разговоров и в Армении. Кажется, что при достаточной убедительности многих доводов, так и хочется согласиться с наиболее пессимистичными мнениями о беполезности прививания демократии в новых странах Азии и других регионов. Однако, если беспристасно отнестись к таким категориям, как «национальная ментальность» и правосознание, то пессимистов придется озадачить.

В мире все хотят жить в условиях справедливости. А справедливость эту в нашу эпоху представляют как жизнь в условиях равных прав и равной ответственности. Не знают только, как обустроить свою жизнь по этому принципу. Потому и ищут многие причины в несоответствии национальной ментальности требованиям демократии. При этом, свою ментальность делают универсальной святостью, а в демократических принципах видят посягательство на эту святость. Но, это лишь потому, что во всех этих темах существует неразбериха.

Если бы люди знали, что правосознание – это в первую очередь, признание равенства всех перед законом, а во вторую – свойство мерить свою жизнь посредством шкалы закона, то они бы узрели простое обстоятельство: национаная ментальность измеряет жизнь как угодно, но только не через призму закона. Такое общество не может привить у себя демократию. Оно может жить лишь в атмосфере авторитаризма «национальных» идей и принципов, порождая авторитарное государство. А формально принятые демократические принципы и нормы становятся дополнительными механизмами упрочения таких состояний.

Говорят: как ты меришь, так и тебя измерят. Как оцениваешь свою жизнь – такую жинь и имеешь. И сегодня, формально принятые демократические нормы, в частности, выборы и иные демократические процедуры, во всех таких странах, как Армения, вырождаются в механизмы легализации личных и групповых амбиций. В любом ином государстве, где авторитаризм «национаьных понятий» воспринимается обществом как норма, деструктивность не может преодолеть столь высокую планку, какой она достигает в формально демократических странах.

Общество во всех подобных случаях оказывается неспособным оценить качество политического явления, утверждающегося в государстве посредством получения всеобщего одобрения. Амбиции лидеров таких явлений получают легимитизацию. Совершенно очевидное объяснение получают факты прихода к власти криминальных диктаторов в результате вполне законных выборов и под флагом националистических идей. Столь же очевидным должна быть картина национальных неурядиц, являющихся воплощением крайней несправеливости в распределении национальных благ.

В чем ключевая причина появления таких деструктивных процессов?

Вопрос в том, что демократизация государства – это не только формирование и укоренение в государственной жизни демократических институтов и механизмов. Этого недостаточно. Такое состояние формирует атмосферу полной деструкции, осуществляемой вполне легально.

Демократизация, в первую очередь, предполагает укоренение в государственной жизни правовой шкалы оценок национальной реальности. Что это значит? То – что универсальным мерилом правильного и неправильного признается только Закон. Шкалой оценок всего происходящего признается только шкала национального закона. Ничто не может получить порицание или оправдание на основе любой иной шкалы оценок.

Сказанное означает, что базой формирования демократических порядков может быть лишь гражданское общество. То есть, общество, где его члены не признают никаких иных методов оценки реалий своей государственной жизни, кроме принятого этим же обществом закона.

При отсутствии этого обстоятельства, неминуемым «государственно образующим» инструментом становится явление, иногда называемое «моральной демагогией». Этим термином характеризуется ключевой механизм воздействия на общество, лишенное правового механизма оценки реалий. Это механизм дезориентации общества, основанный на моральном воздействии на его членов, лишенных возможности распознать авантюрную сущность такого воздействия.

К конкретным проявлениям моральной демагогии можно отнести излюбленные методы «морального вопитания» общества путем приписывания его членам ответственности за все неурядицы в стране. Чаще всего это делается деятелями, незаконно овладевшими теми или иными рычагами государственной власти и экономическими возможностями. Обществу, путем апелляции к моральным ценностям, внушается стыд за порицание этих явлений.

Людям внушают, что нельзя указывать на действия «уважаемых людей», «героев войны», или тех, кто «так много сделал для нации». Незаконность этих действий нивелируется разглагольствованием об «особых правах», о «заслуженных правах», и пр. Человека стараются устыдить за свои оценки.

Чаще всего, действия общества квалифицируются как бесстыдное посягательство на национальные интересы. К примеру, в Армении часто можно слышать следующее: «в условиях, когда война еще не закончена, нельзя искать законности в действиях тех или иных деятелей, занимающего стратегически важный государственный пост (например военных). Или, еще: «недостойно говорить о богатстве того или иного человека, рисковавшего своей жизнью ради вас».

Все это, действительно имеет сильное воздействие на людей. Однако, именно на этой демагогии строится путь обхода закона и легимитизации своих незаконных амбиций. История дает много примеров прихода к власти различных криминальных режимов, проповедующих «право на насилие во имя национального порядка». И очень часто, общества рукоплеская давали таким режимам право на овладение властью. Отрезвление, обычно, приходило потом, когла уже бывало поздно.

Зараженное чувством бессилия, или же злости, общества сами не придают значения законности подобных претензий. Тогда, часто, права на власть передаются различного вида «мстителям» и иным авантюристам. Такова судьба многих сообществ, отдающих приоритет этническим постулатам при оценке национальных реалий.

Тогда актуализируется вопрос о тот, как может сосуществовать такая модель государственного устройства с формально действующими конституционными нормами? Казалось, что долго не может. Оказалось же, что формально принятая Конституция может получить локальную роль в данной модели устройства страны. Принцип: «то, что нам мешает, то может нам помочь» -- выработал новое отношение к Конституции.

На опыте Армении можно убедиться, что формально принятые конституционные нормы в условиях функционирования иной модели устройства страны вырождаются в действенный политический механизм в руках властвующего режима. Конституционные нормы превращаются в механизм одностороннего легального наказания противников правящей элиты.

В реальном выражении, такой механизм проявляется как наиболее действенное средство парализации активности общества и оттеснения его от возможностей влияния на власть. То есть, Конституция без конституционного строя в стране приобретает характер барьера на пути законных претензий общества к власти.

Последние годы в государственной жизни Армении являются прекрасной иллюстрацией всех приведенных выше доводов. Выборы здесь невозможны. Но, и в случае выборов нет никаких гарантий правильного выбора.