ՄԱՆՎԵԼ ՍԱՐԳՍՅԱՆ

Что ищут люди в своей истории? Этот вопрос обретает особый смысл, когда встречаешься с двумя находящимися в противоречии высказываниями: «делать выводы из ошибок истории» и «история ничему не учит». Сразу же напрашивается другой вопрос: «зачем искать ошибки в истории, если они ничему не учат»? Но, видимо, в истории многие ищут совсем другое – возможность понять себя и свой мир в настоящий момент. То есть – понять, почему ты мыслишь и действуешь именно так, как это происходит на самом деле. Если история помогает такому процессу самоосознания, значит, в чем-то она поучительна. Другое дело, если человек копается в истории с иными целями – тогда она вряд ли может ему помочь. Видимо, именно последний подход привел к выводу о том, что «история ничему не учит». Действительно, как она может научить человека не искать ничего иного, кроме ресурса самосознания? В этом история не только бессильна, но и безжалостна к людям с иными целями. Она по-своему порабощает таковых – видимо, в этом есть нечто справедливое. История не только учит, но и воспитывает.

Если это так, то стоит попытаться осмыслить и понять некоторые события нашего времени. В данном случае меня интересует один важный аспект политических реалий наших дней: споры вокруг безопасности армянского народа. Можно смело утверждать, что эти споры являются свидетельством неспособности осознать смысл политических реалий сегодняшнего дня. И не случайно, что в общественном сознании нынешнего поколения так глубоко засел страх в отношении этих реалий – человек боится того, чего не понимает. Тем более, когда в этих реалиях замечает нечто необъяснимое.

Но нет ничего необъяснимого – есть отсутствие желания распознать эти реалии. Возникнет желание – пропадет страх. Эта склонность, конечно, требует глубоких исследований. Но какие-то предварительные выводы можно сделать и на конкретных примерах. Как, например, преодолеть страх перед многими фактами и событиями периода Арцахской войны? Не секрет, что многим до сих пор кажется, что армянский народ в последние четверть века занимается «недозволенными делами» (нарушает международные правила, обижает турок, претендует на чужое и пр.) и может быть наказан за это. Причиной таких представлений является непонимание такого феномена, как право. Речь идет не об эфемерном понятии «историческое право», а о простом праве человека и народа на свободу и безопасную жизнь.

Здесь история может помочь человеку осознать указанное обстоятельство и вывести его из пут необоснованного страха. Расскажу лишь одни эпизод истории, который многое проясняет в сути реалий наших дней.

Несколько лет назад мне пришлось заняться реставрацией одного из княжеских дворцов позднего средневековья – дворца мелика Егана, руины которого сохранились в поселке Тог Гадрутского района Арцаха. Меня, как человека, занимающегося политологией, привлекло то, что решение правительства Республики Арцах об учреждении здесь архитектурного заповедника связано было не только с тем, что на этой территории сохранились ценные памятники архитектуры различных периодов истории, но и тем, что здесь сохранилась чрезвычайно интересная с исторической и политической точки зрения надпись 1737 года на портале приемной мелика Егана. Меня всегда интересовала политическая значимость этого текста – это тот случай, когда история помогает понять не многое, а все в наших реалиях.

Конечно, мало кому известно, что этому князю суждено было сыграть значительную роль в позднесредневековой истории армянского народа. Но это и не удивительно при нашем отношении к истории. Мы в истории обычно ищем величие – но не там ищем это величие. А если преодолеть это бессмысленное влечение, то знакомство с архитектурными постройками заповедника, а также с историей политической деятельности этого княжеского рода может помочь нам понять перипетии государственности Арцаха, а также ключевые причины многих нынешних споров в регионе. Это неразрешимые споры о праве на власть – как кажется, очень многое из этих причин может проясниться, если углубиться в историю последних трехсот лет.

Итак, основные постройки княжеского дворца возведены в 1737 году, после того, как мелик Аван (получивший прозвище Еган) в 1736 году был возведен персидским шахом Надиром в ранг хана /бегларбека/. Это был период становления армянского княжества (в персидском административном делении – ханства «Хамсе»). Может показаться, что это событие не слишком большой важности. Но чтобы понять значимость политических процессов этого времени в деле осмысления политических реалий наших дней, а также их судьбоносный смысл для армянского народа, стоит совершить короткую экскурсию в конец XVI века, когда на шахский престол Персии (Ирана) был возведен известный Шах Абас I из правящей династии Сефевидов. Как для всего персидского государства, так и для армянского народа этот период можно назвать переломным и судьбоносным.

Все дело в том, что с момента овладения троном в 1587 году Шах Абас I объявил шиитскую ветвь ислама государственной религией и объявил войну всем суннитам внутри страны и вне ее в лице турок Османской империи. Одновременно, он проявил толерантность ко всем христианам свой империи, а также к христианским державам. Интенсивно началось строительство централизованного государства. К 1612 году Шах Абас I завоевал восточную Армению, Грузию и прикаспийские провинции Кавказа, вынудив османцев подписать договор.

Описанные обстоятельства сыграли неоднозначную роль для христианских народов персидской империи. С одной стороны, тысячи армян и грузин были согнаны с засиженных земель вглубь империи, куда шах перевел столицу своей страны (Исфаган). С другой стороны, в борьбе с суннитами шах сделал армян и грузин (наряду с фарсами) главной опорой своей политики притеснения суннитов. Представители армян и грузин получили элитный статус в государстве, заняв видные места в сферах торговли, военного строительства, в государственной администрации и пр. Армяне даже получили возможность для строительства своего города-спутника Новая Джульфа рядом со столицей Исфаганом.

Для потерявшего свою государственность, а также подвергнувшегося вследствие массового нашествия кочевых племен социально политической и культурной деградации армянского народа указанное обстоятельство сыграло роль детонатора духовного, культурного и социально-экономического взлета. В отличие от проживающих в бесправном положении своих сородичей в Османской империи, армяне Персии получили свой очередной «золотой век» для развития. По всей территории восточной Армении на протяжении всего семнадцатого века было возведено большое количество церквей, отреставрированы все средневековые монастыри, построены иные сооружения. Такой масштаб строительства не был бы возможен без централизованного поощрения шахской власти. Сохранившиеся до наших дней величественные постройки церквей почти в каждом поселении Нахижджевана, Арцаха и Сюника – тому свидетельство. Развились ремесла, искусство, письменность. Утерянные в течение 15-16 веков традиции средневековой культуры начали возрождаться и развиваться. Наметился даже процесс новаторского формотворчества в архитектуре.

Концепция и дух политики Шаха Абаса I продержались почти столетие – наследники престола Персии с той или иной степенью эффективности продолжали его политику. Но всему приходит конец – с конца XVII века централизованное государство в Персии начало разлагаться и подвергаться нападениям османцев, а также тюркских племен с востока. Повсюду начали возникать местные феодальные мусульманские деспотии с характерными для них междоусобными войнами. Привилегированное положение армян утратилось – представители армянского народа с самого начала XVIII века начали поиск новых политических ресурсов для безопасного существования народа.

В 1723 году османские войска вторглись в Южный Кавказ (в нынешней терминологии). Именно к этому периоду относится национально-освободительное движение армян и обращение к великим христианским державам за помощью. Но судьба еще раз на короткое время улыбнулась армянам Арцаха. В 1736 году объявивший себя шахом Персии главный военачальник страны Надыр из рода афшаров положил конец династии Сефевидов и на время восстановил целостность империи. Именно в этот период, в своей борьбе с непокорными феодалами (ханами), шах Надыр предложил князю мелику Дизака Авану статус хана-бегларбека и правителя всех армянских меликств Арцаха.

Шесть меликств – Дизак, Варанда, Хачен, Джраберд, Талиш и Кочиз – объединились в политико-административную единицу «Хамсе». На короткое время – менее двадцати лет – народ Арцаха получил возможность самостоятельно строить свою жизнь в условиях относительной безопасности. Об этом получивший прозвище Еган /единственный/ бегларбек Аван и высек на портале своей приемной надпись, где говорится:

«1737 г. Это памятка о том, что я, сын архимандрита Гукаса, Мелик-Еган, был назначен народным собранием кехва (властителем). После этого, когда страна погрузилась в смуту, я оказал услуги сыну шаха Султан-Хусейна шаху Тахмаспу, и он пожаловал мне меликство. Затем пришли османцы и отняли у него (страну). И им я оказал услугу, когда их привезли в Дизак, я не позволил, чтобы они заполонили мою Армению. Великий царь Шах Надир со своим могучим войском прибыл из Араха (Центральный Иран) и отнял страну у османлу. И ему оказал я такие услуги, что он возвел меня в бегларбеки и пожаловал мне 6 христианских махалов – Талиша, Чараберда, Хачена, Варанды, Уочиза и Дизака. Тот, кто прочитает это, узнает, что так мы жили, и благословит нас. Аминь».

«ՌՃՁԶ (1737թ.): Այս ընդունարանը հիշատակ է: Այսպես է, որ ես Ղուկաս վարդապետի որդիս, որ իմ անունն է Մելիք-Եգան, նախապես ժողովուրդը հավաքվեց և ինձ քյոխվա

[տանուտեր] կարգեց: Դրանից հետո, երբ երկիրը խառնակության մատնվեց, շահ Սուլթան-Հուսեյնի որդի շահ Թահմասպ թագավորին որոշ ծառայություն մատուցեցի, և նա բերեց սրանց [վրա] ինձ մելիքություն տվեց: Այնուհետև օսմանցին եկավ և [երկիրը] նրա ձեռքից վերցրեց: Սրան էլ այս չափ ծառայություն ցույց տվի, որ երբ բերին Դիզակ, ես չթողեցի, որ Հայաստանս գերի դառնա: Արաղից (Կենտրոնական Իրան) շահ Նադիր զորեղ թագավորը իր զորքով եկավ, երկիրը օսմանլուի ձեռքից առավ: Նրան էլ այնքան ծառայություն մատուցեցի, որ նա քրիստոնյա ազգի 6 մահալների՝ Թալիշի, Չարաբերդի, Խաչենի, Վարանդայի, Քոչիզի և Դիզակի վրա, ինձ որպես խան և բեկլարբեկ կարգեց. շնորհ արեց: Ով հետո կարդա, այս գրությունից կիմանա, որ մեր որպիսությունը այսպես է եղել և թող մի ողորմի ասի: Եղավ: Ամեն»:

Эта надпись содержит бесценную информацию. В контексте темы нашей статьи эта надпись примечательна тем, что в ней князь называет свою страну Арменией. Притом, территория его страны совпадает с территорией нынешней Республики Арцах. Кроме того, существует и загадка для историографии – ведь до сих пор состав «Хамсе» представляется из пяти (а не шести) меликств.

Интерес представляет и повторяющаяся фраза «ծառայություն ցույց տվի» (оказал услуги), раскрывающая характер политики мелика Егана. Что может означать подобный метод построения отношений с внешними силами, еще стоит прояснить.

Несомненно, историография и политология должны уделить особое внимание событиям описываемого периода Арцаха последних веков. По крайней мере, в этой надписи кристаллизована логика суверенных действий субъекта в условиях распада прочных политических отношений в регионе.

Услуга Егана Надыру сводилась к бойкоту его политического противника – Гянджинского хана, в юрисдикции которого тогда находились меликства Арцаха. Эта политика увенчалась для Егана приобретением титула хана. Еще раньше аналогичная услуга шаху Тахмаспу в период ослабления его власти привела к признанию за ним титула мелика. Стоит еще раскрыть тайну «услуги» османцам, так и не покорившим Арцах. В любом случае, мы наблюдаем феномен силы суверенной политики, с которой считались и которую вознаграждали сильные субъекты того времени.

Отнюдь не случайно, что поселение Тог оказалось политико-административным центром нового княжества (ханства) «Хамсе». Еще до превращения в центр меликства Дизак Тох был видным поселением, о чем свидетельствует историография. Согласно описаниям, Тог был известен с позднего средневековья – с 1,5 тыс. домов и крепостными стенами (город-крепость). На территории села сохранились три средневековые церкви.

Ценное описание населенного пункта есть в трудах Архимандрита Аракела, согласно которым «Город-крепость существовал издревле, с полутора тысячами домов, как описано в переписи Персидского царства. Отборные купцы с несметными богатствами, которые ездили по всему миру и занимались негоциантством. Дома и дворы были украшены сокровищами. Конница всегда была готова двинуться в путь и соревновалась в быстроте и играх. Число каменных лавок достигало тысяч. Восточная сторона была надежно укреплена крепостной стеной с опускающимися решетчатыми воротами, другие стороны были прикрыты высокими горами. Было также 4 священных сводчатых церкви. … Одна церковь была разрушена иноземцами с древних времен, остальные сохранились в целостности».

Բնակավայրի արժեքավոր նկարագրություն կա Առաքել Վարդապետի աշխատության մեջ, համաձայն որի` «Բերդաքաղաքս ի հնումն բաղկանայր ի հազար ի հինգհարիւր տանց, ըստ շնչագրութեան Պարսից արքային: Ամենեքեան ընտիր վաճառականք, և բազմազանց հարստութեան ճոխացյալք, ընդ ամենայն երկիրս և ի հեռավոր քաղաքս տերութիւնս ցրուեալ և տարակայեալ իւրաքանչիւր ոք ի շահավաճառութեան պարապեալ: Տունս և բնակութիւնս բազմածախ գանձուք զարդարեալ: Նաև զթէատրոն` կազմ և պատրաստ զորանց պատրաստեալ միշտ և յավէտ ձիընթաց արագութեամբ խաղային: Թիւ աղիւսագործ կրպակաց վաճառականաց մինչև ի հազարաւորս հասանէր: Արևելեան կողմ ամուր պարսպապատ պատուարօք ամրացուցեալ. ընդ նմին թողեալ զերիս մեծամեծ դրունս երկաթակակապ կախեալ, բայց մնացյալ կողմանսն ընդ դրութեամբ իւրով փակեալ է թիկնապահ լեառն բարձրաբերձ: Նաև` չորս սագաշեն սրբատաշ կամարակապ կառուցեալ զեկեղեցիս հիմնեալ ի վերայ մասանց սրբոց… Իսկ մինն եկեղեցացն իսպառ աւերեալ աւերեցավ հիմնայատակ, արատաւորեալ էր ի հին ժամանակի յայլազգաց. մնացեալքն ամբողջք են»:

После получения титула хана мелик Еган развернул активную деятельность по укреплению и строительству своей резиденции, возведению оборонительных сооружений и восстановлению церквей. Одновременно, он вел активную военную политику и международную дипломатию, добившись признания многих правителей.

После смерти Мелика Егана его наследником стал сын Арам, который ушел их жизни в 1745 году. Следующим меликом стал сын мелика Егана Есаи, который умер в 1775 году.

Именно мелику Есаи пришлось править в период, когда начался очередной виток политических деструкций. Власть в Персии сменилась вследствие убийства шаха Надыра. Сменяющие друг друга на посту шаха разлагающейся Персии деятели искали себе новые опоры в бывших покорных провинциях. Теперь уже Арцах превратился в противника новых шахов.

В середине века появилась тенденция установления нового центра персидской власти в Арцахе. Вследствие того, что, воспользовавшись возникшими после смерти мелика Егана распрями меликов Арцаха, в крепости Шуши был основан новый центр инородной власти посредством проникновения на шушинскую скалу кочевого племени Панаха, мелику Есаи в течение трех десятилетий пришлось неоднократно защищать Тог от нападения войск шушинских ханов.

Тог так и не был покорен. Но после его смерти ханы изменили свою тактику – начался период систематической ликвидации представителей меликского рода Еганов и уничтожения столицы княжества «Хамсе» – новый центр власти в Шуши не мог утвердиться без ликвидации прежнего центра власти. Фактически, описанная почти полувековая история войны шушинских ханов с тогскими меликами определила историю Арцаха на 250 лет вперед.

Получивший в наследство титул мелика Бахтам – брат мелика Егана был схвачен и долгие годы провел в персидских застенках. После освобождения был убит в Шуши Ибрагим ханом в 1781 году. Был и убит и следующий мелик – Абас. Члены семей меликов насильно или обманом были исламизированы.

Гонения меликского рода продолжались вплоть до 1828 года, когда кавказские провинции были присоединены к России. Сын Мелика Арама Багдат вместе с сыновьями также был насильственно обращен в ислам. К обращению в мусульманство принудили и других членов меликского рода. Тем не менее, принявшего ислам первым сына мелика Багдата Аслана российская власть направила в Тог в 1828 году. Видимо, после этого власть в Тоге перешла к исламизированной ветви рода мелика Егана. Меликски владения были разделены на две части, и развивалась только часть, где размещались беки. Армянская часть утеряла власть и влияние.

По сути, Россия продолжила традицию удержания плацдарма инородной власти над армянами Арцаха и Сюника, присвоив статус беков и земли Карабахского ханства мусульманам крепости Шуши и всей карабахской провинции. Армяне были лишены источников доходов и привилегий.

В начале двадцатого века англичане также сохранили чужеродную власть над Арцахом. То же самое сделал позже Советский Союз, передав Арцах под власть новообразованного мусульманского государства Азербайджан, создав тем самым механизм контроля над армянами и мусульманами. Персидская политическая традиция, гласящая: «тот, кто владеет Шуши, владеет Кавказом» формировала политику последующих завоевателей.

Сегодня уже можно смело утверждать, что взятием Шуши под свой контроль в мае 1992 года армянский народ окончательно ликвидировал плацдарм чужеродной власти на своей земле. Значимость этого факта трудно переоценить: 250-летней истории порабощения армянского народа Арцаха и Сюника был положен конец. Но это создало серьезную международную проблему.

Переход Шуши и всего Арцаха под армянский контроль изменил 250-летний политический статус-кво в регионе. Отсюда и начались жесткие международные споры. Симптоматично, что в день взятия Шуши 8 мая 1992 года вся международная дипломатия «слетелась» в регион. Председатели Минской группы СБСЕ стояли на границе Арцаха в Агдаме с намерением проникнуть в Шуши. Представители Ирана, России, Азербайджана и Армении в тот день суматошно собрались в Тегеране. Тем не менее, тектонический разлом в международных отношениях свершился. А это означает, что история завершила еще один цикл.

Весь сделанный выше анализ позволяет утверждать, что нынешние проблемы армянского народа тесно взаимосвязаны с логикой политических взаимоотношений прошедших двух с половиной веков. В этих проблемах нет ничего надуманного – старый мир обрушился, открыв место праву народа на свободу и безопасную жизнь.

Но проблема Арцаха все это время представляла ключевой интерес для всех держав региона, и каждый до сих пор заявляется со своим пакетом прав. Это не проблема территории – это проблема власти. Не случайно, что никому из заинтересованных держав не удалось за четверть века ввести свои войска в этот регион. Потому и никто не желает признать право на власть людей, живущих на этой земле. Видимо, от предчувствия всех этих сложностей и рождается мистический страх у многих.