ԻԳՈՐ ՄՈՒՐԱԴՅԱՆ

За последние 30-40 лет Турция добилась больших успехов в экономике и социальной сфере, приобретя многие стандарты, позволяющие ей трансформироваться из аграрно-индустриальной в индустриально-аграрную страну, при этом, сумев создать развитую инфраструктуру различного назначения. Турция создала ведущие отрасли промышленности и обеспечила развитие банковской системы. Несмотря на то, что она сохраняет многие признаки развивающейся страны, эта страна обладает рядом конкурентоспособных отраслей промышленности, она также сумела воссоздать оборонную промышленность. Это позволило ей решить многие социальные проблемы. Вместе с тем, глубокий экономический кризис конца 90-х годов, который длился несколько лет, продемонстрировал значительную уязвимость турецкой экономики и социальную незащищенность миллионов людей, вследствие отсутствия надежной системы социальной защиты.

В начале 2000-х годов Турции с большим трудом удается преодолеть этот кризис, обусловленный явной неспособностью турецкой промышленности осваивать рынки Евразии, на которые делались ставки. Вместе с тем, решение экономических задач обусловило новые взгляды на причины возникновения проблем, на пути их решения и, главное, более определенно обозначило связь между внутренними и внешнеполитическими проблемами. Так или иначе, турецкое общество стало рассматривать свою страну как региональную макродержаву, которая может и должна занять более самостоятельное место в международной политике. По оценке американских экспертов, возникло положение, когда Турция, приобретя новые позиции в мировой политике и экономике, не захотела мириться со статусом державы, которая вынуждена безусловно идти в фарватере американской политики, но, вместе с тем, не владела политическими и экономическими ресурсами, необходимыми для реальной независимости, которая образно обозначена турками как «страна, которая вертится вокруг своей оси».

В Турции всегда имелись антиамериканские настроения, но за последние два десятилетия, особенно, после смерти президента Т.Озала, в турецком обществе сформировались следующие претензии к США:
1. США ограничивают развитие отношений Турции с государствами региона Ближнего Востока, исламского мира, что локализирует внешнюю политику страны, делает ее ущербной и дискредитирует Турцию как ведущую исламскую державу;
2. США не принимают во внимание положение и престиж Турции, проводя политику в отношении исламских стран, особенно, в отношении узловых проблем исламских государств;
3. США не оказали должной поддержки Турции в ее экспансии в Евразию, по отношению к странам Кавказа и Центральной Азии, которые рассматриваются Турцией как «зона» ее приоритетных интересов (это обстоятельство, как ни что другое, стало фактором настороженного и враждебного отношения к США);
4. США и международные финансовые организации, которые находятся под контролем США, не оказали активного содействия Турции в преодолении экономического кризиса конца 90-х–начала 2000 годов, а по некоторым крайним взглядам, США были причастны к инициированию данного кризиса с целью обеспечить контроль над Турцией в дальнейшем.
5. США чрезвычайно определенно и целенаправленно проводят политику, направленную против исламского мира, игнорируют законные права данных государств и народов;
6. США заняли слишком неопределенную позицию по отношению к курдам и курдским проблемам, в целом, сделали курдский фактор одним из важных в американской геополитике;
7. Политика США в Ираке совершенно не учитывает интересы Турции, тогда как данные интересы относятся к кардинальным вопросам безопасности;
8. Новые инициативы США по стратегическому базированию в Восточной Европе и в Азии не соответствует интересам Турции, во многом снижают ее геостратегическую значимость, носят характер выстраивания совершенно новой альтернативной схемы, не зависящей от традиционных баз в Турции.

Данные аргументы не отражают, в целом, настроений всех слоев общества и его отдельных кластеров, но, так или иначе, социальные группы приводят те или иные аргументы в своих претензиях к США. Например, либеральная политика в экономике, которая является условием МВФ и ВБ и которая в период реформ привела к росту безработицы и сократила доходы многих слоев населения, в общественном сознании ассоциируется с политикой и принципами США, которые они пытаются навязать всему миру. С точки зрения военных кругов Турции, данный кризис отложил на 7 – 10 лет инициативы по модернизации вооруженных сил, приобретению новейших видов военной техники. Отсутствие средств сочетается со сдержанной политикой США в предоставлении Турции современных вооружений.

Несмотря на продолжающиеся кризисные явления в экономике, Турция сумела достаточно быстро обеспечить существенный экономический рост, что придало уверенности турецкому правительству и обществу в части способности самостоятельно преодолевать столь серьезные проблемы, хотя роль международных финансовых организаций в этом успехе была высока. Одновременно, в период охлаждения отношений с США, Турция сумела не только во многом урегулировать свои отношения с ближневосточными, балканскими и евразийскими государствами – Сирией, Ираном, Россией, Грецией, но и сформировать совершенно новые энергокоммуникации, в том числе, соорудить газопроводы из России и Ирана. С данными государствами в существенной мере увеличился объем торговли, инвестиций и других экономических параметров. Характерно, что такое крупное предприятие, как нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан, созданное при огромных усилиях США, в Турции никак не воспринимается как аргумент в части позитивного восприятия американской политики, а, скорее, напротив, как услугу Турции в глобальных геоэкономических планах США. Данные и многие другие факты и события придали уверенность Турции в рассмотрении внешней политики, в необходимости усиливать самостоятельность и внешнюю экспансию.

За последние два десятилетия произошли существенные изменения в турецком обществе, что повлияло на внешнеполитические предпочтения и взгляды. Американские и европейские эксперты весьма длительное время уверенно считали, что вестернизация или европеизация образования и общественного сознания приведет к еще большей переориентации Турции на Запад, на западные ценности. Но в настоящее время отмечается, что рост численности среднего класса, развитие образования, увеличение числа людей, получивших образование в Европе и в США, развитие бизнес-элиты, внедрение типов европейской культуры и другие факторы общественного развития, в том числе, сферы информации привели к значимому перелому во внешнеполитических взглядах, предопределили, как минимум, пересмотр приоритетов, формирование многовекторности турецкой политики.

Американские и европейские эксперты уже поняли, что по мере развития Турция будет все более стремиться к самостоятельности. Вместе с тем, это не вызвало больших опасений в Западном сообществе, так как считается, что даже при наиболее существенном развитии отношений с государствами Ближнего Востока и Евразии Турция всегда будет стремиться к тесному сотрудничеству с Европой и США, потому что только Запад может привести Турцию к очередному этапу экономического развития и модернизации. США рассматривают увлечение Турции так называемым восточным вектором как демонстрацию способности самостоятельного выбора, но данный выбор будет обусловлен исключительно прагматическими соображениями, в том числе, необходимостью диверсифицировать поставки нефти и газа, создать ситуацию, когда Турция станет «узлом» транспортировки энергоресурсов. По замыслу американских экспертов, этот период в истории Турции в большой мере предопределен геоэкономическими факторами. Если на начальном этапе так называемой переориентации, связанной с деятельностью новой партии «Справедливости», в Турции допускались иррациональные тезисы и заявления, то в дальнейшем ощущается усиление прагматизма. Вместе с тем, в среде американских экспертов нет уверенности, что усиление прагматики в политике приведет к преодолению противоречий в отношениях Турции с США. То есть, усиление прагматизма не означает возвращение прежних отношений.

Американским экспертным сообществом не сразу были поняты причины и суть столь «несовременного» явления, как стремление к внешнеполитической самостоятельности. Некоторое время считалось, что имеет место временное явление, связанное с амбициями новой политической элиты, увлеченной социальной идеей в рамках ислама. Большие надежды возлагались в США на турецкий генералитет, который длительное время являлся надежным партнером США. Но выяснилось, что генералитет также если не разделяет идеи новой исламской элиты, то и не скрывает своих намерений видеть Турцию более самостоятельной страной. Так или иначе, проблема усиления внешнеполитической самостоятельности весьма популярна, происходящие процессы показали, что она способна в значительной мере сплотить турецкое общество.

Американские эксперты не скрывают, что проблема «самостоятельности» Турции является деликатной и ее раскрытие предполагает соответствующую откровенную дискуссию в будущем, но до сих пор эксперты не спешат публично обсуждать данную проблему. По мнению американского политолога Бюлента Алиреза (CSIS), идея самостоятельности, в любом случае, возникает как вполне романтическая, хотя общество должно было ощутить очень существенные потребности в самостоятельности во внешней политике. Эксперт считает, что данные настроения в Турции тесно связаны с насущными запросами, связанными с экономическими и, особенно, социальными проблемами. Турция нуждается в серьезных изменениях экономической и социальной политики, что стало стратегической задачей не только правящей партии, но и широкого общественного спектра.

В общественное сознание внедрена идея об ущербности дальнейшего стратегического сотрудничества с США для успешного развития страны. Вместе с тем, в настоящее время Турция не имеет проблем самостоятельности за рамками отношений с США. Например, будучи членом НАТО, Турция практически не испытывает ограничений в рамках сотрудничества с НАТО. Требования ЕвроСоюза к Турции также не вызывают ощущений зависимости, хотя эти ощущения могут возникнуть в ближайшем будущем. Поэтому, США имеют серьезные опасения, что данная идея о самостоятельности, став идеей «фикс» в Турции, приобретет более неприятную тональность. Следует понимать, что внешнеполитическая самостоятельность тесно связана с проблемой власти в Турции, так как в условиях обусловленности зависимости от США нынешняя «новая» элита Турции не в состоянии проводить свой внутриполитический курс. «Новая» элита столкнулась не только со структурными проблемами в экономике, в стране сохраняется высокий уровень бедности, особенно в регионах, все еще продолжается общий экономический кризис, испытывается недостаток в стратегических инвестициях. Социал-демократические идеи сталкиваются с либеральными методами оздоровления экономики. Возрастает проблема популярности правящей партии «Справедливости». По мнению Бюлента Алиреза, проблема «самостоятельности» приобретает более конкретный характер. В настоящее время сформированы мотивы «самостоятельности».

«Новая» элита Турции намерена проводить политику социальной модернизации на основе принципов шариата, что требует коррекции концепции кемализма. Данная политика непременно столкнется с еще большим сопротивлением турецкого общества, возможно, приведет к гражданской конфронтации, к протестам многих слоев общества. Правительство, имеющее обязательства по проведению внутренней политики, не может успешно реализовать свои идеи в свободном режиме. Это, быть может, самый существенный мотив стремления к самостоятельности.

США на протяжении десятилетий весьма ревностно относились к внешней политике Турции, предпочитая предоставление масштабной помощи этой стране в обмен на отказ от развития отношений со многими государствами Ближнего Востока и Евразии. Многие попытки Турции урегулировать свои отношения с Сирией, Ираком, Ираном, СССР вызывали сопротивление США и нередко приводили к обострению турецко-американских отношений. США были заинтересованы в конфликтности отношений Турции с соседними государствами, при условии подконтрольности данных конфликтов. Таким подконтрольным конфликтом представляется кипрская проблема, которая позволяла США оказывать воздействие на Турцию длительное время. Очень удобными для США являлись прежние напряженные турецко-сирийские отношения и вообще напряженность в отношениях Турции с арабскими и другими государствами региона, особенно с Ираном. Турция оказалась в определенной изоляции в регионе Большого Ближнего Востока, что делало ее положение ущербным и уязвимым. Турция, как партнер, воспринималась США только как достаточно изолированная страна, внутренне стабильная, но имеющая множество внешних проблем, а также как партнер Израиля. В связи с новыми задачами и новым пониманием приоритетов Турция не могла не изменить свою региональную политику.

Так называемый восточный вектор политики вовсе не предполагает отказ от стратегической задачи Турции – вступления в Европейский Союз. Данные два направления турецкой внешней политики вовсе не исключают, а дополняют друг друга. Парадоксальным является то, что США, осуществляя мощный лоббинг в отношении вступления Турции ЕвроСоюз, предстали перед перспективой сближения Турции с Европейским сообществом при ее дистанцировании от США. На протяжении последних лет, в том числе в период войны США в Ираке, Турция пыталась продемонстрировать Европе лояльность ее позиции, по крайней мере, континентальных европейских стран, хотя именно США и Великобритания приложили огромные усилия по ее приему в ЕвроСоюз. Турция понимает, что усилия США в этом направлении все более становятся демонстративными и не имеют решающего значения с точки зрения окончательного результата. Ставка сделана на Германию, Францию и государства Южной Европы. Поэтому, «разрыв» с США стал для Турции важным инструментом демонстрации лояльности к европейским государствам.

Десятилетия сотрудничества с США, НАТО и особенно с Израилем привели к утрате Турцией «статуса» ведущей исламской державы. Турция не обладала авторитетом в исламском мире, прежде всего, для арабских стран. Для «новой» элиты Турции, проповедующей исламские принципы, не имеет большого значения сотрудничество с исламскими государствами в плане укрепления своей внутренней политики, но исламский мир является весьма важным политическим ресурсом не только для Турции. Тесные отношения с ведущими исламскими государствами позволяют маневрировать и иметь предпочтительные позиции в диалоге с Западным сообществом. Исламские государства так же нуждаются в Турции, как и она в них. Вместе с тем, США совершенно иначе рассматривали роль Турции в исламском мире, которая заключается во внедрении так называемой турецкой модели в качестве образцово-показательной, тогда как данная модель исчерпана даже в самой Турции, а для исламских стран она совершенно не актуальна и чужда. Этот тезис о демонстративности турецкой модели совершенно не соответствует целям и задачам Турции в интеграции в исламский мир посредством как участия в международных исламских организациях, так и сотрудничества с различными исламскими государствами. Для США особенно опасными представляются новые отношения, которые Турция хочет построить с Сирией и Ираном. Выстраивая отношения с данными двумя странами-противниками США и Израиля, Турция решает довольно сложные проблемы, что помогает строить диалог с Западом. Турция пытается преодолеть имидж предателя исламских интересов и построить новые отношения с Израилем, которые обеспечивают Турции позиции в отношениях с США и в решении ряда военно-технических проблем.

Турецко-российские отношения занимают особое место в аналитических работах американских политологов, хотя эта тема все еще остается в сфере осмысления. Одной из важнейших геоэкономических задач Турции является превращение страны в «узел» энергетических коммуникаций, но без участия России эта задача не может быть решена в существенных масштабах и не может обеспечить Турции ведущую роль в контроле над энергокоммуникациями. Для США развитие турецко-российских отношений более неприятный сюжет, нежели урегулирование турецко-иранских отношений. Государственный департамент занимает весьма грубую позицию по данной проблеме, не скрывая своего диктата и попыток оказать откровенное, сильное давление на Турцию. По оценкам американских экспертов Зено Баран (Hadson) и Сонера Кагаптай (THE WASHINGTON INSTITUTE for Near East Policy), развитие турецко-российского энергетического сотрудничества расценивается США как геостратегический оппортунизм и может вскоре привести к усилению политической враждебности. По оценке Селесты Валандер (CSIS), США затратили много усилий и ресурсов для формирования сети энергетических коммуникаций в Черноморско-Каспийском регионе, при участии государств региона, что является важнейшим достижением американской политики в Евразии и Восточной Европе. Данная сеть коммуникаций еще не завершена и требует дальнейших усилий, проектов и сотрудничества. Есть проблемы, связанные с различными государствами регионов, но выясняется, что наиболее сложной проблемой может оказаться поведение Турции. Проект Баку – Тбилиси – Джейхан уже сейчас рассматривается иначе, то есть, уже не как «независимый» и «контролируемый». По мнению ведущего эксперта США по нефтяным проблемам Джулии Нанай (PFC), если бы решение по проекту Баку – Тбилиси – Джейхан принималось сейчас, то, возможно, это решение не было бы принято или данный проект имел бы иную схему, из-за позиции Турции.

С точки зрения геополитической самостоятельности важную роль играет Кавказ и Центральная Азия. Это направление рассматривается в Турции как наиболее яркий пример того, как США целенаправленно не допустили успех Турции в осуществлении экспансии. По оценке различных американских политологов, данная точка зрения действительно имеет место в Турции и среди турецких интеллектуалов. США, действительно, не применяли усилий по поддержке и содействию Турции в экспансии в Евразии, хотя имели для этого широкие возможности, особенно, в первой половине 90-х годов. Эксперты признают, что США понимали ограниченные возможности их партнера Турции, и американские эксперты предсказывали проблемы, с которыми она столкнется в Евразии, так как имеющиеся инвестиционные и технологические ресурсы Турции явно не соответствовали ее политическим амбициям в этом обширном регионе. Вместе с тем, большинство экспертов утверждают, что США не осуществляли специальных, целенаправленных действий по ограничению экспансии Турции в Евразию. Данная точка зрения достаточно аргументирована и справедлива, если «бездействие» можно воспринять как политику. В энергетической сфере, где США обнаружили приоритеты и интересы, Турция стала важным партнером, там, где США не имели интересов, они игнорировали роль и интересы Турции. Это не могло не быть оценено Турцией как ненадежность партнерства. Турция не может не пытаться заново, исходя из нынешних ресурсов и приобретенного опыта, осуществить новый натиск на Кавказ и Центральную Азию. Но США, имея свои интересы в этих регионах, теперь уже будут не столь равнодушно наблюдать за этими действиями Турции, если она утратила статус партнера стратегического значения для США.