ԻԳՈՐ ՄՈՒՐԱԴՅԱՆ

Некоторые наблюдатели, представляющие исследовательские и правозащитные организации Европы и США, склонны оценивать негативные элементы политики Грузии в Самцхе-Джавахетии, направленной в отношении армянского населения, как не принципиальную, лишенную системности и последовательности, и связывают эти «фрагменты» с наличием националистических настроений у определенных чиновников в правительстве Грузии. Этот тезис «фрагментарности», практически, стал «официальным» в ходе келейных дискуссий и в частных оценках, но вовсе не в рапортах и публичных выступлениях. Если сравнить данную регионально-этническую политику Грузии с аналогичным опытом в ряде государств Балкан и Восточной Европы, то, действительно, может, создастся впечатление, что дискриминационная политика, как системная деятельность вообще отсутствует. Но следует принять во внимание, что Грузия, несмотря на попытки усилить эффективность администрирования, остается слабым государством, с значительными внешними и внутренними политическими и социально-экономическими проблемами, испытывающим глубокий национальный кризис. В целом, страна, переживающая столь длительный кризис государственности, не имеющая серьезных благоприятных ожиданий, не может более-менее эффективно проводить политику дискриминации этнических меньшинств.

Дискриминационную политику Грузии в отношении этнических меньшинств можно представить следующим образом, отмечая основные направления данной политики.

Весьма важным обстоятельством дискриминационной политики Грузии в отношении регионов и этнических групп является «тотальный» консенсус политических партий и общественных организаций, отдельных социальных группировок по данным проблемам. Этим обстоятельством Грузия разительно отличается от любого европейского государства, где сложились различные мнения и позиции по этническим и региональным проблемам, политические партии и общественные организации включены в широкую общественную дискуссию. В Грузии, при острой внутриполитической борьбе, весь политический класс и все общество солидарно по вопросу вытеснения этнических групп из страны. Это объясняется укоренившимися в грузинском обществе специфическими формами крайнего шовинизма, которые объясняются различными фобиями, присущими грузинам и имеют существенные основания: низкая способность экономической и интеллектуальной конкуренции внутри своей страны с другими этносами; низкая рождаемость и отсутствуе существенного демографического потенциала; наличие присущих грузинскому этносу заболеваний, связанных с деторождением, что является важным латентным фактором воздействия на этно-психологию грузин; отсутствие этнической солидарности картвельского народа, наличие центробежных сил в ряде регионов; наступление весьма неприятного для любого народа этапа пассионарного упадка грузин, особенно, восточных ветвей грузин, которые длительное время являлись стержнем грузинского народа; интеллектуальный кризис, связанный с накоплением огромного и нарочито фальсифицированного исторического и историко-культурного материала, включающего недавние многочисленные примеры беззастенчивого присвоения чужых культурных достижений, когда фальсификации и присвоения возведены в ранг государственной политики и одобрены обществом как позитивное поведение.

Наряду с этой спецификой, грузины испытывают определенный комплекс по отношению к армянам, с которыми связывают «заговор», некую особую враждебную позицию и самые коварные намерения, вплоть до раздела грузинского государства, захвата территории Грузии. Следует вспомнить, что создатель так называемой грузинской «национальной идеологии» Илья Чавчавадзе, столь почитаемый в современном грузинском обществе, совершенно определенно настаивал, что грузинская идеология должна основываться и на противоборстве армянам, как к врагам грузинского народа.

Данная политика всегда была труднореализуемой, так как грузинский народ в своей массе никогда не испытывал потребности в конфронтации с армянами, в Грузии имеется многочисленное смешанное грузинско-армянское население, в том числе, пятая часть семей в Тбилиси имеет смешанное происхождение. Тем не менее, в Грузии сложилась укрепившаяся традиция распространения предметной и беспредметной ненависти к армянам.

Таким образом, в Грузии имеются все возможные предпосылки проведения радикальной дискриминационной политики в отношении армянского населения.

Политика Грузии в отношении армянского населения Самцхе-Джавахетии осуществляется, хотя и не очень эффективно, но по разработанному плану, что подтверждается многими признаками, которые укладываются в общую картину событий и процессов. По некоторым сведениям, данным планом или программой руководит министр государственной безопасности, а в ее разработке участвовали некоторые грузинские ученые, в том числе социологи, этно-психологи, демографы и историки. Политические руководители Грузии поняли, что в сложившихся политических условиях в регионе, в данных международных условиях, невозможно применить форсированные методы проведения этнической чистки. Кроме того, организованность армянского населения в Грузии длительное время поддерживалась на более высоком уровне, чем в среде азербайджанцев, что стало фактором принятия решения о том, что на первом этапе осуществления данной регионально-этической политики приоритетное значение будет иметь вытеснение из Грузии азербайджанского населения. Это представляется более достижимым и более важным, так как в Грузии усиливаются опасения по поводу политики турецко-азербайджанского альянса, к которому Грузия может присоединиться только в качестве сателлита. В настоящее время, то есть в последние два года, тяжесть осуществления данной политики перенесена в Квемо-Картли, где азербайджанцы составляют не менее 75 – 80% населения. Ранее, в отличие от армянского населения Грузии, азербайджанское население, практически, никогда не имело претензий и амбиций по поводу социального статуса. Это объясняется низким уровнем образованности и общей культуры, хорошими условиями хозяйствования, отсутствием традиции политической борьбы. Претензии азербайджанского населения Квемо-Картли во многом вызваны ощущением сопричастности к турецко-азербайджанскому альянсу, некоторой роли в транспортном блокировании Армении, заданными проблемами по созданию внутреннего мощного рычага давления на Грузию. В публикациях некоторых исследователей и политиков в Азербайджане (включая турецкие СМИ), азербайджанцы в Грузии должны стать «второй статусной» нацией в этой стране, претендующей в будущем на важные государственные посты, например, спикера парламента или председателя правительства. Эксперты в Грузии, исследующие данные вопросы, утверждают, что грузинские спецслужбы располагают сведениями о наличии в официальных инстанциях Азербайджана документов доктринерского характера по проблемам Грузии, где она рассматривается как сателлит Турции и Азербайджана. Возможно, это преувеличение, но имеется много признаков, что деятельность данного населения в Грузии приобретает системный характер. Грузинские эксперты в общении с армянскими коллегами по теме об автономии армян в Грузии отмечают в качестве контр-аргумента, то, что вслед за армянами данный статус потребуют и азербайджанцы. Это стало аргументом в дискуссиях.

Руководствуясь профессиональными рекомендациями, грузинское руководство всячески пытается законодательно зафиксировать дискриминационное положение армянского населения в сфере использования языка и образования. Данная сфера не только является весьма чувствительной, принимая во внимание общественные особенности и культурные приоритеты армян, но и является ареной закрепления их статуса, так как положение языка автоматически обусловливает политический и социальный статус данного этноса. В советский период армянское население в Грузии имело совершенно определенный статус этнического меньшинства, язык которого используется в качестве языка делопроизводства и образования. Имелось такое важное понятие, как «армянская школа», со всеми сопутствующими условиями – образовательные программы, учебники, возможность дальнейшего обучения в ВУЗах. В Конституции Грузии было зафиксировано использование армянского языка в судопроизводстве и в других государственных инстанциях в местах компактного проживания армянского населения. Официальные государственные и партийные документы составлялись и публиковались на армянском языке. В 2004 году руководства Грузии предприняло попытку полностью ликвидировать понятие «армянская школа» и, более того, перевести с 2006 года все армянские школы на грузинский язык. Грузинское руководство не могло не понимать абсурдность данных намерений, и эта инициатива, несомненно, имела целью спровоцировать армянское население на массовые выступления. Данные намерения получили очень эффективный отпор со стороны армян Джавахка, включая местные власти, со стороны Армении и армянских организаций в Европейском сообществе и США. Российские СМИ также сыграли большую роль в освещении данной проблемы. Данные намерения получили весьма критическую оценку со стороны комитета Конгресса США (Нижняя палата) по международным делам, и Госдепартамент был вынужден отреагировать на данные события. Существенную роль сыграли комиссии по национальным меньшинствам Евросоюза и различные организации данного профиля ряда европейских государств. Данный вопрос получил обсуждение и в «Институте по связям с соотечественниками» в Москве.

Примерно в середине 2005 года грузинское руководство приняло решение об отказе от данного законопроекта, и «Национальное собрание» внесло значительные изменения в законопроект по системе образования, который прошел ряд обсуждений в европейских организациях. По мнению некоторых экспертов, этот законопроект, а затем и закон содержит компромиссную концепцию. В соответствии с данным компромиссом, язык обучения в школах и многие другие параметры учебного процесса определяется советом родителей. Данное положение пока устраивает армянское население, но действие этого закона связанно с этническим составом местного населения и манипуляциями властей, что вызывает тревогу о будущем данных фактически армянских школ. В целом, вокруг вопроса об образовании сохраняется значительная напряженность.

В настоящее время имеются значительные проблемы с использованием армянского языка. Политическое руководство и политический класс Грузии категорически отвергают возможность признания какого-либо другого языка, кроме грузинского и абхазского, в качестве официального языка. В соответствии с действующим законодательством и инструкциями, все делопроизводство в армянонаселенных районах, в том числе, в школах, должно вестись на грузинском языке, что невозможно. Пока в общении между местными властями и Тбилиси используется русский язык, но это происходит лишь в рамках устных, неформальных договоренностей, что чревато возникновением проблем в ближайшем будущем. Местные кадры в сфере судопроиводства, прокуратуры, полиции, муниципалитетов не способны вести делопроизводство и официальное общение на грузинском языке. Это происходит в условиях, когда за последние 15 лет активно происходила социально-культурная интеграция Джавахка с Арменией, которая широко присутствует в этом крае.

Грузинское руководство понимает, что признание армянского языка официальным автоматически приведет к формированию основ национально-культурной автономии и зафиксирует права армянского населения не только в Джавахке, но и по всей Грузии. Поэтому, борьба с использованием армянского языка стало одним из основных направлений вытеснения армянского населения. Следует также отметить, что, столкнувшись с упорным противлением армянского населения давлению и политике вытеснения, грузинские руководители не исключают того, что им не удастся реализовать свои планы, и попытаются ассимилировать армянское население, прежде всего, осуществить лингвистическую ассимиляцию.

Политическое руководство Грузии все более ощущает «дефицит власти», так как, при нынешнем уровне экономического и социального развития, управлять страной демократическими методами, уменьшая значимость государства, невозможно. Гражданское общество в Грузии не готово контролировать администрирование, контролировать политические и общественные процессы, но главная проблема заключается в отсутствии дееспособных политических партий, прежде всего, оппозиционных. В данных условиях правящий режим, вынужден осуществлять государственное строительство, при соблюдении определенного уровня централизации власти. Примером этому служит положение дел в Аджарии, где, практически, отняты автономные права. Политическое руководство стремится к централизации власти, к исключению какого-либо федерализма, даже в незначительной форме. Специфика Грузии такова, что, помимо этнических регионов, проблемой для центральных властей являются многие другие регионы. По оценке грузинских экспертов, М.Саакашвили панически опасается децентрализации власти и особенно самостоятельного распоряжения местными властями финансовыми ресурсами и принятия решений в сфере силовых структур. Провинции с преимущественным проживанием различных этносов – Квемо-Картли, Самцхе-Джавахетия, Са-Мигрелия, Аджария, Сванетия – составляют 1,4 – 1,5 млн. чел.. В данных регионах сохраняются существенные социальные и политические проблемы. Они занимают значительную территорию, которые имеют важнейшее стратегическое значение. В Грузии складывается неравномерность в экономическом развитии провинций, что во многом говорит о спонтанности развития страны, отсутствии планомерной экономической политики. В этих условиях, Грузия приняла Закон о местном самоуправлении, который стал предметом длительного обсуждения в парламенте и в соответствующих учреждениях в Европе. Данный закон, конечно, же, направлен на решение общих политических проблем, но, при этом, не может не учитывать, например, проблем в такой провинции, как Джавахк. Закон о самоуправлении предполагает дистанцирование местных органов представительной власти от местной исполнительной власти. Глава местной, районной власти не избирается местным «парламентом», а назначается президентом страны. Единственным представительным органом власти на местах является «районный» парламент, а первичные общины, то есть, села и поселки, лишаются избирательных органов власти. Главы данных первичных общин не избираются, а назначаются, в свою очередь, главами районов, то есть обеспечивается непосредственность вертикали власти от президента до глав сел и поселков, на которую, практически, не будут оказывать влияния представительные органы власти. Местные районные парламенты наделены правом решать ряд вопросов, связанных с принятием местных бюджетов и другими вопросами, но в условиях дотационности большинства губерний и, тем более, районов, данные права остаются формальными. Основными рычагами управления районами будут обладать главы районов, полностью зависящие от центральной власти. Кроме того, над данными исполнительными органами власти районов находятся губернаторы, которых, также, назначает президент. Роль губернаторов в общей схеме управления остается достаточно высокой, особенно, в части правоохранительных и административных органов. Важной проблемой остается уже состоявшийся вывод из подчинения районной власти правоохранительных и административных инстанций. Суды, прокуратура, полиция, налоговые органы и ряд других административных функций, фактически, переданы в ведение губернаторов. Если для грузинонаселенных районов этот Закон о самоуправлении, более менее, терпим, то для армянского населения этот закон приводит к утрате значительных прав, которые оно имело в «переходный» период (1991 – 2003). Многими экспертами признается то, что данный Закон о самоуправлении далеко не завершен, не соответствует демократическим принципам, и по сути, ограничивает права избирателей.

После местных выборов 5 октября 2006 года, армянское население встало перед фактом утраты подлинного местного самоуправления. Местные общественные организации, понимая порочность данной новой системы управления, тем не менее, продолжают отчасти надеяться на возможность использования новой системы самоуправления, оказывая сопротивление политике, направленной на вытеснение армянского населения, а также и на то, что в дальнейшем данный Закон претерпит изменения, так как во многих регионах Грузии имеется недовольство по этому поводу. В целом, пока что армянское население Джавахка утратило очень важные позиции в сфере самоуправления. В какой-то мере, преодолеть данный принципиальный ущерб можно активизацией деятельности общественных организаций, но это позволяет лишь в некоторой мере компенсировать утрату официальных политических ресурсов.

Вместе с тем, внедряемая система местного самоуправления в Грузии сочетается с мероприятиями по полной смене кадров или целенаправленному назначению на ключевые посты в Джавахке. Эти два процесса проходят в крае параллельно, что подтверждает запланированность политики. Сразу после объявления местных выборов, сделаны новые назначения на посты судьи и начальника полиции. В связи с этим, представляются интересными подходы, которые применяются в расстановке кадров в Джавахке. Подбор данных кадров происходит из числа людей, которые длительное время занимались общественной деятельностью, в рамках предоставленных им грантов и согласованных программ со «специализированными» Институтами и организациями европейских государств и США. Сотрудничество с этими организациями, которые проводили широкую подрывную деятельность в Восточной Европе, не прошли бесследно и достигло цели – формирование конформистских настроений и позиций, убежденная или демонстративная приверженность западной системе ценностей, распространение чуждых и заведомо бесплодных идей в столь традиционалистском обществе, каким является армянство Джавахка и Самхце. Данные подобранные чиновники участвовали или возглавляли общественные организации, уже занимали административные посты, связанные с осуществлением акций в рамках решения армянских проблем, причем, в весьма соглашательском режиме. То есть, происходит абсорбция «патриотически настроенных» людей, которые как таковые воспринимаются обществом, но которые не ориентированны на радикальную деятельность. Помимо данных людей, расставляемых на данные посты, в Тбилиси стремятся, также, обеспечить лояльность не только будущей районной администрации, но и представительных органов власти в Ахалкалакском и Ниноцминдском районах. Данные местные выборы рассматриваются властями Грузии в части применения к Джавахку как способ утверждения в крае новой социальной ситуации, когда произойдет полное подчинение и примирение армянского населения с политикой Грузии. В Джавахке Грузия проводит специальную политику, и все общегрузинские Законы и политические тенденции пытаются направить на решение данных региональных проблем. В Тбилиси осознают, что в нынешних условиях невозможно осуществить задачу вытеснения армянского населения, для чего сначала необходимо обеспечить полную лояльность местных властей, абсорбцию местных общественных сил и различных организаций, а со временем их полное устранение, и затем уже привести армянское население к социальной и культурной катастрофе. Если в некоторых начинаниях грузинских властей можно обнаружить нечто позитивное, то эти выводы не могут считаться состоятельными, так как следует рассматривать грузинскую политику в более длительном времени. В Джавахке происходят некие квази-стационарные процессы, когда иллюзии относительно фиксации определенной ситуации легко проходят, если попытаться представить ситуацию в перспективе.