ԻԳՈՐ ՄՈՒՐԱԴՅԱՆ

Грузия, как ключевая страна в региональной коммуникационной системе, которую выстраивают США, находится в фокусе внимания, и ее роль была определена сразу после развала советского государства. Тем не менее, Грузия, как своеобразное общество и государство, отличается такими свойствами, как хроническая нестабильность, низкая управляемость многих регионов, отсутствие определенных границ, неспособность правящей элиты построить эффективное администрирование и боеспособные вооруженные силы. Грузия нуждается в сильной внешней протекции и опеке как условиях существования данного государства. Эти условия вполне устраивают всех геополитических противников России, которые на протяжении многих лет используют Грузию как плацдарм для экспансии в Евразии.

По мнению, американских экспертов турецкого происхождения (Бюлента Алиреза, Зейно Баран), столь нестабильное государственное и общественно-политическое состояние Грузии стало одним из оснований для развертывания Турцией альтернативного геополитического курса, который условно можно назвать неоосманизмом. Неоосманизм – стратегия абсорбции народов, которые не относятся к тюркским, но в прошлом пребывали в составе Османской империи, причем, как мусульманских, так и христианских. Грузия является для Турции важным элементом геополитики. В условиях блокирования границы с Арменией и жестких ограничений в коммуникациях, которые создает Иран, Грузия остается единственным направлением связи с Азербайджаном, Северным Кавказом и Центральной Азией. Грузия стала важным направлением и «площадкой» для осуществления различных акций турецких разведывательных служб в Чечне, Дагестане, Адыгее и Кабарде. Без сотрудничества с Грузией Турция не смогла бы в столь короткие сроки создать широкую агентурную сеть на Северном Кавказе.

Это, несомненно, устраивало США и Великобританию, рассматривающих данные турецкие инициативы как важный рычаг давления на Россию. Турецко-грузинское сотрудничество стало важнейшим фактором экономического выживания Грузии, что также устраивает США. Однако, наиболее важной политической задачей Турции в Грузии и в Южном Кавказе, по представлениям США, является противостояние России и отчасти Ирану. Именно в этом вопросе происходит улучшение взаимопонимания и, одновременно, разногласия между Турцией и США. Проблема заключается в том, что, по замыслам США, Турция должна парировать попытки России в возвращении своих позиций в регионе, но не оказывать влияния на политические режимы в государствах Южного Кавказа.

В целом же Турции надлежало обозначить свое присутствие в Южном Кавказе в рамках инструментария вытеснения России, но никак не державы, оказывающей влияние на политику. Это всегда вызывало раздражение и возражения Турции, которая воспринимала это как оскорбление. США всегда считали политическое влияние Турции в регионе опасным и нежелательным. Данная политика требовала тонкого понимания условий и особенностей Кавказа, что не всегда отличало многих дипломатов и функционеров США. «Кавказский фактор» явился одним из самых неприятных обстоятельств в турецко-американских отношениях. В период нарастания кризиса в грузино-российских отношениях в 2005-2008 годах США попытались уговорить Турцию поддержать Грузию, в том числе, в политической, пропагандистской и экономической сферах. В этот период США и Грузия весьма нуждались в помощи и солидарности Турции, но она совершенно не проявила интереса к данным событиям, предоставив возможность Грузии самой выходить из положения. Конечно, же, данная позиция Турции была связана с надеждами на развитие сотрудничества с Россией, но в большей мере означала реакцию на «непоследовательную» политику США. В частности, это стало напоминанием о том, что США стали демонстрировать перспективу своего военного присутствия в Грузии, в том числе, планы по использованию грузинских аэродромов для базирования американской военной авиации как альтернативу турецким базам. В момент кризиса августа 2008 года Турция, практически, поддержала Россию и тем самым вызвала не меньшее недовольство США, чем в 2003 году, во время войны в Ираке. Это не могло не повлиять на осмысление грузинской элитой возможной позиции и роли Турции в перспективе.

Политическое руководство Турции настороженно восприняло события осени 2003 года в Грузии, так как стало понятно, что предстоит новый виток напряженности в грузино-российских отношениях. Турция опасалась применения силовых приемов со стороны России, что могло произойти в связи с проблемами Абхазии и Южной Осетии, а также с российскими базами. Сложившаяся ранее практика конфронтации вполне устраивала Турцию. Хотя в результате смены власти в Грузии ускорился вывод баз и были достигнуты новые договоренности геоэкономического характера, Турция предпочла бы более стабильное положение в регионе. Турцию устраивала слабость центральных органов власти, нищета страны, совершенно несостоятельная администрация в Грузии. К приходу к власти М.Саакашвили Турция уже не настолько нуждалась в услугах Грузии, так как многие проблемы утверждения турецкого политического присутствия были решены. Турция опасалась, что команда М.Саакашвили не выполнит обязательства по переселению турок-месхетинцев в Южную Грузию. Но главным опасением явилось то, что активизация Западного сообщества в отношении Грузии не оставит места влиянию Турции. Это лишало Турцию перспективы включения Грузии в зону своего влияния в соответствии доктрине неоосманизма.

Турция не предприняла шагов по оказанию поддержки Грузии в ее конфронтации с Россией, хотя Турция является единственной страной, которая могла бы оказать Грузии реальную экономическую помощь предоставлением ей своих рынков для экспорта вина и минеральной воды. Турция ранее практически не реагировала на политику Грузии в отношении тюркоязычного населения в Нижнем Картли, которую можно квалифицировать как этническую дискриминацию. Сейчас Турция проявляет заинтересованность в вопросе переселения в Грузию турок-месхетинцев и настаивает на этом. Турецкие политики считают, что Турция играет важную роль в экономическом развитии Грузии, на том основании, что до 35–40% реэкспорта Грузии содержит турецкие товары. Вместе с тем, Турция последовательно выполняет задачи в рамках планов НАТО по оказанию военной помощи и содействия Грузии. Турция играет важную роль в подготовке пограничных войск, оказывает помощь в подготовке военных кадров, заинтересована в базировании своей боевой авиации в Грузии. Таким образом, Турция стремится осуществлять в отношении Грузии политику, которая максимально соответствует турецким интересам. Турция, практически, не участвует в осуществлении политических задач в «команде» со своими партнерами.

Таким образом, Турция охотно занимает то место в Южном Кавказе, в том числе в Грузии, которое позволяет ей делать экономные затраты, строить свое влияние исходя из длительной перспективы. В политической литературе, как ни странно, совершенно не отражена простая реальность – турецкая политика выстраивается исходя из исторической перспективы, с учетом того, что Западные и Восточные державы не будут в состоянии оспаривать свои «права» на влияние в ряде регионов, которые интересуют Турцию. Грузия, будучи в относительно партнерских отношений с Турцией, но не являясь страной так называемого тюркского мира, выделяется как наиболее убедительная иллюстрация этой доктрины. В определенном смысле эта доктрина, предполагающая распад или катастрофический упадок России и Ирана, предвидит уход США и держав Запада из ряда регионов.

Абхазия также остается в фокусе турецкой политики, которая создала в этой стране свою агентурную сеть, хотя и не имеющую большого влияния. Турция пытается апробировать различные методы регулирования, влияния в Абхазии для дальнейшего применения к другим республикам Северного Кавказа. Турция разрабатывает «отдельный» проект по Западной части Северного Кавказа, имея в виду адыгейские (черкесские народы). Диаспоры адыгейских народов, в том числе абхазы, наиболее организованы в Турции, наиболее амбициозны и управляемы, располагают опытом общения с исторической родиной, играют важную роль в политическом присутствии Турции в этом регионе. Адыгейские народы и ареалы их расселения на Кавказе имеют гораздо большее значение для Турции, чем вайнахские или дагестанские народы, так как непосредственно примыкают к Черному морю. В этом регионе Северного Кавказа Турция оказалась в состоянии острой конкуренции с Великобританией, которая формирует свой «кавказский проект», имеющий целью давление на Россию на южном стратегическом направлении. По признанию британских экспертов, Турция разыгрывает свою игру, не идущую в расчет с британскими политиками и спецслужбами в регионе Северного Кавказа. Великобританию очень интересуют такие точки геополитического воздействия, как Батуми, Супса, Сухуми, Поти, Туапсе, Новороссийск, Ахалкалаки. Турция предпочитает проводить в данном регионе непубличную политику, включающую широкие меры по внедрению в элиту, общество, администрацию и экономику государств и автономий на Кавказе. Но данная политика выстраивается весьма осторожно, так как многие цели и задачи Турции входят в противоречие не только с Россией, но и с США и Великобританией. США и тем более Великобритания не могли и не хотели согласовывать свои планы с Турцией, что имеет более чем знаменательное и принципиальное значение. Между стратегиями Турции и США имеются неразрешимые противоречия, которые фокусируются на недопустимости для США и Великобритании доминирования Турции на Кавказе. После событий августа 2008 года, Турция приняла решение об активизации своей политики в отношении Абхазии и предпринимает различные шаги, практически, игнорируя позицию и мнение Грузии.
Американцы всегда с большим опасением рассматривали влияние Турции в Азербайджане. Столь важный источник нефти и газа – транзитная страна не должна была находиться под сильным влиянием Турции. Хотя Западное сообщество декларативно приветствовало распространение на мусульманские страны Евразии светской политической модели Турции, все же, Турция рассматривалась как азиатская страна, и ее чрезмерное влияние на Азербайджан было нежелательным. Американцы и европейцы желали видеть Азербайджан как сильно вестернизированную страну, где ислам имел бы формальное значение. Азербайджан представляется сильно иранизированной, хотя и тюрколингвистической страной, имеющей длительную историю атеизма, глубокие традиции светского советского общества, с относительно немногочисленным населением, что позволяет без больших проблем интегрировать данную страну в Европейское политическое, социальное и экономическое пространство. Только лишь в связи с этими факторами Запад не стремился поддержать турецкие усилия по абсорбции Азербайджана. Однако, на Западе всегда имелись опасения, что Турция попытается ассоциировать Азербайджан и превратить его в формальное, подчиненное государственное образование, где позиции американцев и ведущих европейских государств определялись бы Анкарой.

Американский тезис о необходимости поддержки независимости государств Центральной Азии и Кавказа означал независимость не только от России, но и других держав, прежде всего, Турции. В связи с этим, Запад поддержал правящий режим семьи Алиева в Азербайджане, который не стремился подчинить страну Турции, а рассматривал ее только как дружественную, союзную страну. Наряду с этим, задачи Турции по предоставлению масштабной военной и внешнеполитической помощи Азербайджану со стороны Турции, включая задачи в рамках НАТО, всячески одобрялись и поддерживались США. Нужно отметить, что тесное сотрудничество Турции и Азербайджана в военной сфере позитивно рассматривались США, также исходя из решения проблем безопасности, в связи с реальной угрозой, которая исходила от Ирана. США, не развернув в необходимой мере свое военное присутствие в регионе Южного Кавказа, с помощью Турции решали часть задач по обеспечению безопасности энергокоммуникаций. США никак не демонстрировали свои опасения в части турецко-азербайджанского сотрудничества, но довольно критически относились к вмешательству Турции во внутриполитические процессы в Азербайджане. США выразили свою позицию в отношении событий, когда Турция пыталась поддержать партию «Мусават» как более протурецкую, предпринимала попытки устранения от власти клана Алиевых. США, наряду с Россией, сыграли решающую роль в сдерживании Турции во время карабахского конфликта в 1992 – 1993 годах. Американские эксперты считают, что одной из задач США является удержание военной поддержки Турции Азербайджану в рамках программ НАТО, хотя это не удается.

Одной из важных задач США в Южном Кавказе явился вывод Армении из-под влияния России, в связи с чем урегулирование отношений между Арменией и Турцией стало одной из приоритетных политических инициатив США в регионе. Наряду с проблемой урегулирования, США на разных этапах развертывания их политики в регионе пытались решить проблему разблокирования турецко-армянской границы и организовать сообщение между Арменией и Азербайджаном, включая разблокирование Мегринского «коридора». Вскоре после кризиса в американо-турецких отношениях, возникшего в 2003 году, США в значительной мере изменили свою позицию в части турецко-армянских отношений. Практически, США не настаивают, а, наоборот, никак не проявляют интереса к разблокированию Мегринского «коридора».