ԻԳՈՐ ՄՈՒՐԱԴՅԱՆ

Прежде всего, следует отметить, что нынешняя администрация США явно пытается сформировать новое отношение к Южному Кавказу, что не означает кардинального снижения роли региона в американской политике, но, видимо, предполагает новый формат интересов и приоритеты в части решения экономических, политических и военных задач. Глобальный проект США и их партнеров по НАТО в Афганистане и в сопряженных регионах Центральной Азии и Пакистане оказался не по силам Западному сообществу, на него тратится чрезвычайно много ресурсов и внимания, что привело даже к пересмотру задач по Ираку и всему Ближнему Востоку, в целом. Даже проблемы, связанные с Ираном, в какой-то мере утратили свою приоритетность, так как США и их партнеры терпят явное военно-политическое поражение в Афганистане. И хотя большинство европейских и американских экспертов продолжают утверждать, что задачи США по Афганистану никак не связаны с их целями по сдерживанию экспансии Китая, но утрата контроля над Афганистаном лишит США смыслового содержания по выполнению задач в Центральной Азии и ослабит аргументацию в части формирования нового американо-индийского альянса – при его анти-китайской направленности. В отношении Пакистана также происходит утрата контроля, и хотя сейчас американцы не спешат с фрагментацией Пакистана, но при дальнейшей дестабилизации страны США не останется ничего, кроме как инициировать создание ряда подконтрольных государств на нынешней территории Афганистана и Пакистана. Одновременно, с продолжающейся интеграцией Центральной Азии с Китаем, пока в сфере экономики, такая же незавидная судьба фрагментации постигнет и этот регион.

К этим процессам нужно относиться очень внимательно, так как от них, во многом, зависит будущее Южного Кавказа. Уже сейчас США «обнаружили» новые маршруты коммуникационного сообщения с Афганистаном и Центральной Азией, то есть, Южное и Северо-Западное, что лишает Южный Кавказ прежней геостратегической значимости. Если сотрудничество с Россией получит дальнейшее развитие, значение не только Южного Кавказа, но и Турции снизится. Из оценок британских и американских политологов совершенно очевидно, что США пытаются изменить приоритеты в отношении Южного Кавказа, рассматривая его теперь как не достаточно прогнозируемый и надежный регион, изменится и совокупность маршрутов.

США и Великобритания, не говоря уже об европейских партнерах по НАТО и Европейскому Союзу, все больше пытаются более четко разделить геостратегические и геоэкономические функции Южного Кавказа. Экономические задачи, связанные с добычей и транспортировкой нефти и газа, стараются рассматривать обособленно и менее политизировать эти функции. После широких задач в сфере обороны и безопасности в регионе остаются только военно-транзитные функции. Военный транзит сохранит определенную значимость, но и геостратегические и геоэкономические задачи центров силы Запада станут более скромными. В обозримой перспективе многое будет обусловлено ситуацией в Центральной и Южной Азией, где США продолжают наращивать свое военно-политическое присутствие, но происходит то, что не сумели спрогнозировать многие аналитики и политические проектанты – при усилении роли и места Центральной Азии роль Южного Кавказа в политике США очевидно снижается. Можно предположить, что со временем будет снижаться и роль Центральной Азии для внешнеполитических приоритетов США, но это пока сценарий более отдаленного будущего. США пытаются «дожать» свои политические задачи в Центральной и Южной Азии, и это в какой-то мере, в определенном временном горизонте, будет способствовать сохранению геостратегической роли Южного Кавказа как транзитно-сервисного региона. Совершенно очевидно, что США пытается сохранить свой контроль над главными энергокоммуникациями региона, и не в восторге от проектов, где маршруты пролегают через территорию Турции, да еще под контролем европейцев, например, NABUCСO. Созданный американо-британскими усилиями гигантский энергокомплекс в Кавказско-Каспийском регионе, хотя формально и достиг заданных целей, не в полной мере оправдал надежд, в связи с зависимостью от Турции, а также уязвимостью Южного Кавказа, что не удалось преодолеть.

Рассматривая геополитическое будущее Евразии, несмотря на инерционность современного политического мышления, нужно отметить возможность кардинального изменения формата реализации американцами своих задач в Евразии, на Ближнем Востоке, в Центральной и Южной Азии. Речь идет о глобальном переосмыслении смыслов геостратегии, места и роли партнеров и конкурентов США. В Вашингтоне попытаются радикально изменить взгляды в отношении таких государств, как Россия и Китай, но эти «поползновения» некоторых политических и аналитических кругов находятся, скорее, в состоянии зародышей. До реализации данных идей, которые стали популярными среди наиболее респектабельных и задействованных политических проектантов, еще очень далеко. Видимо, данные решения могут быть связаны с решением принципов преодоления мирового экономического кризиса и выхода на политическую арену, в качестве более активной силы, Европейского Союза, Индии и других держав. В целом, нужно иметь в виду, что с ослаблением конкуренции между ведущими державами Запада и Востока, даже в ограниченном смысле, Южный Кавказ испытает новые реалии, связанные с отсутствием заинтересованности в применении радикальных шагов в решении конфликтных проблем, а также заметно снизится роль Турции и Ирана. Западное сообщество попытается сохранить свое влияние в Южном Кавказе, но позиции России станут более предпочтительными, в особенности, когда наступит момент пика добычи нефти и газа. Во всяком случае, американские, британские и европейские эксперты утверждают, что в ближайшие 10 – 15 лет в Южном Кавказе Западное сообщество, прежде всего, США будут сохранять свои нынешние позиции, но попытаются снизить уровень конфронтации в глобальном и локальном формате.

При рассмотрении политики США в отношении Южного Кавказа необходимо принять во внимание роль Турции и Ирана в американской региональной политике. Барак Обама и его команда пытаются устранить политическую стилистику «бушизма» в отношении Турции, что означает ее игнорирование по всем направлениям, но «реверансы» Обамы, скорее, имели конъюнктурный характер, и любые действия и шаги Вашингтона в отношении Анкары означают только одно – политику сдерживания Турции. Нынешние внешнеполитические и геоэкономические амбиции Турции никак не вписываются в понятия и принципы США в части выполнения задач по обороне, безопасности и экономическим приоритетам. Нынешний «заговор» между США и Европейским Союзом по поводу сдерживания Турции, так или иначе, приводит к усилению роли Южного Кавказа как фактора сдерживания турецких амбиций. Конечно, нужно помнить, что основными политическими, вернее, политико-идеологическими противоречиями для «Старого света» являются не противоречия между США и Россией или США и Китаем, а между США и Европейским Союзом, причем, это противоречие находится под обаянием постмодернизма. Этим и было вызвано заявление Б.Обамы в Константинополе о том, что США поддерживают включение Турции в ЕвроСоюз, когда Б.Обама очень хорошо понимал, что европейские лидеры категорически выступают против этого.

Тем не менее, США продолжают формировать «пояс» сдерживания амбиций Турции по всему периметру ее границ. По признанию германских и французских политологов, проблема Турции все еще не развернута полностью перед американцами и европейцами, и Западу предстоит еще понять, насколько долгосрочна и опасна проблема устремления Турции к статусу мировой державы и даже региональной макродержавы. Американцы из своей практики региональной политики поняли, что им не удалось превратить Южный Кавказ в арену столкновения Турции и России, напротив, этот регион стал ареной для столкновения и конфронтации между Турцией и самими США. То же самое происходит на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и в Черном море. Находясь между Россией и Турцией, которые пытаются создать альянс антиамериканского свойства, Южный Кавказ не может выполнять, в полноценном назначении, задачи транзита и сервиса. Скорее всего, Южный Кавказ будет рассматриваться как полигон, способствующий разнообразию и сдерживанию России и Турции.

«Золотой век» геополитики Южного Кавказа прошел, весь вопрос в том, какие из государств региона более всех пострадают от истечения этого периода. Однако, и усиление маргинальности этого региона не исключает его успешное развитие и занятие определенного места в геополитическом раскладе.

Представляет интерес то, что в Западном сообществе, несмотря на усиление более жесткой позиции в отношении Ирана, наблюдаются тенденции в пересмотре его значения в мире. Иранская проблема, скорее, стала поводом для выяснения отношений между Западными державами с Россией и Китаем. США во многом растеряны из-за событий в Афганистане, и не могут сейчас выработать более-менее определенную политику в отношении Ирана. США не могут скоординировать свою политику в европейском, евразийском, ближневосточном и китайском направлениях. Ни один вопрос американской политики не может быть решен, имеются большие проблемы в отношениях с государствами-членами НАТО, совершенно не понятны ни для США, ни для стран НАТО перспективы в Афганистане. Имеется мнение, что пока не решены основные проблемы в Афганистане, США и их партнеры не могут принимать решения в отношении Ирана, в том числе по вопросам нанесения боевых ударов по Ирану. Тем не менее, данные удары запланированы и вполне возможны. Для нанесения ударов по Ирану нет никаких военно-технических проблем. Пентагон давно разработал два варианта нанесения ударов, один ограниченный, другой – более массированный, но проблема не в технических вопросах, а в политических решениях. США продолжают возражать против участия Израиля в нанесении ударов по Ирану, предпочитая не привлекать партнеров для выполнения этой задачи.

В администрации США, несмотря на присутствие достаточно подготовленных экспертов по Ирану, отсутствуют политические проектанты, способные на те или иные действия, направленные на оказание сильного влияния на администрацию по Ирану. Например, такой опытный и действенный политический проектант и аналитик, как Денис Росс, способен на весьма интересные анализы и предложения, но вряд ли он может оказать сильное влияние на администрацию. Данная группа проектантов и разработчиков по Ирану не очень энергична в этих условиях и пока не выдвигает интересных инициатив по Ирану. Они очень осторожны и стараются не брать на себя много ответственности по принятию решений по Ирану. Видимо, такое положение будет сохраняться длительное время. Нужно сказать, что Пентагон, который имеет много проблем, не склонен выдвигать предложения о радикальных действиях в отношении Ирана. Вряд ли в военном ведомстве США популярна идея нанесения боевых ударов по Ирану в данное время. В международном плане, США рискуют остаться в одиночестве среди ведущих государств Запада, если предпримут боевые удары по Ирану, даже ограниченного характера.
На вопрос, каково будет положение Армении в случае введения санкций ООН в отношении Ирана можно сказать следующее. Те договоренности и отношения, которые имеются между Ираном и Арменией, хорошо известны. Этот вопрос никогда не обсуждался подробно в британских, европейских или американских кругах, но несколько раз он возникал при составлении сценариев функционирования блокадных условий для Ирана. Высказывались весьма фрагментарные оценки, что, скорее всего, придется «закрыть глаза» на армяно-иранские отношения. Во-первых, эти отношения не играют важной роли для Ирана, во-вторых, если принудить Армению блокировать Иран, то придется обеспечить ей альтернативные поставки грузов, что не вписывается в нынешние кризисные условия стран Запада. Вместе с тем, данные санкции будут иметь не универсальный характер, и не будут предполагать полного блокирования Ирана, что могло бы привести к отсутствию экспорта нефти и газа, а также импорта продовольствия. Вряд ли, в результате санкций, Армения потерпит значительный ущерб. В целом, кавказской темы практически нет в обсуждении иранской проблемы.