ԻԳՈՐ ՄՈՒՐԱԴՅԱՆ

Абхазы и в особенности осетины достаточно успокоились после признания Россией их независимости. Вместе с тем, данное признание противоречило мнению и позиции многих политиков и функционеров России, которые считали, что в результате этого Россия получит больше проблем, чем имеет. Например, Евгений Примаков, всегда пытавшийся создать грузинское лобби в Москве, был категорически против того, чтобы «отделившиеся регионы называли республиками».

В настоящее время США и ведущие европейские государства не стремятся активизировать политику по «грузинскому вопросу». Это сейчас совершенно не соответствует американским интересам, которые сфокусированы на Афганистане. США нуждаются в лояльности России и в сотрудничестве с ней по проблеме стратегических коммуникаций в Евразии и в части иранской ядерной проблемы. На Кавказе для США остаются важными две функции – транспортировка энергоресурсов и военный транзит, причем, только военный транзит рассматривается как стратегическая задача.

Во время грузино-российского конфликта в августе 2008 года Россия продемонстрировала корректное поведение в отношение к коммуникационным интересам США и НАТО на Кавказе, и тем самым послала сигналы американцам и европейцам о готовности чтить их различные интересы. В этих условиях значимость и роль Грузии для Запада минимизированы. Вроде бы, в этих условиях для Абхазии и Осетии сложились весьма благоприятные условия и перспективы. Но США и Европа предпочли сохранить в своем багаже «грузинский вопрос», и в русле усиления сотрудничества с Россией, так или иначе, дают ей понять, что от нее требуются некоторые политические жертвы, и, прежде всего, в части «грузинского вопроса».

Пребывая в США, Д.Медведем сделал весьма двусмысленное заявление, которое, видимо, абхазами и осетинами воспринято как абсолютно лояльное к ним. В действительности президент России имел виду, что сложилась определенная ситуация, с которой нужно считаться, но это было ничем иным, как сигналом о том, что ситуация может и измениться, если произойдет изменение политики на Кавказе, как в грузино-российских, так и американо-российских отношениях. На Западе не собираются делать ставку на Д.Медведева в своей долгосрочной политике относительно России, сейчас, скорее, выстраивается схема инициатив на будущее, в котором «грузинский вопрос» останется актуальным в формате «кубинского вопроса».

Не сомнений в том, что сейчас российское руководство не готово начать «торг» с американцами и европейцами по проблемам Абхазии и Осетии, но, то, что этот «торг» предстоит, безусловно, в особенности, если людям медведевского толка удастся укрепиться у власти. Между Россией и Грузией существует достаточно тесные контакты, и вопрос в том, каким образом Россия собирается абсорбировать Грузию – без ответа на вопросы об утраченных двух республиках. Невозможно, предполагая данную перспективу, восседать на «мягких диванах» благодушия. Абхазы всегда вели себя достаточно насторожено и время от времени выдвигают определенные претензии, но осетины не столь активны, и их поступки не выглядят достаточно осмысленными. Лидерам и гражданским структурам Осетинской республики необходимо установить тесные отношения с различными политическими и общественными группами России, прежде всего, на Северном Кавказе и Москве.