ԻԳՈՐ ՄՈՒՐԱԴՅԱՆ

Обширное пространство между Балтийским, Адриатическим и Черным морями всегда стремилось к политическому и военному объединению, так как на протяжении столетий существовали серьезные внешние угрозы со стороны германских государств, Османской и Российской империй, а также других менее масштабных экспансий. Некоторые государства и народы охотно входили в состав более крупных или принимали без особого сопротивления инкорпорацию со стороны более сильных соседей, так как альтернативой этому была более опасная угроза. Позднее, конечно же, происходило усиление центробежных сил и нарастало национально-освободительное движение, но, так или иначе, Болгарское царство, Сербское и Венгерское королевства, Литовское княжество, Речь Посполита и монархия Габсбургов на определенном историческом этапе выполнили свои миссии объединителей и защитников народов данного региона, который приемлемо назвать Центрально-Восточной Европой. Нынешнее положение данного региона несет печать прошлого и не отличается должной стабильностью и предсказуемостью. Вопреки ожиданиям, ни Европейский Союз, ни НАТО, и, тем более, СНГ или ОДКБ не стали гарантией безопасности и стабильности.

Не так давно газета «Московский комсомолец» организовала блиц-дискуссии с участием достаточно известных политологов на тему новым влиятельных держав, выходящих на мировую арену. В дискуссии участвовали Александр Рар (Германия), Оксана Антоненко (Великобритания), Джордж Фридман (США), Николай Злобин (Россия–США), представляющие различные точки зрения. И хотя их оценки достаточно отличались и не ко всем странам, рассматриваемым в дискуссии, они отнеслись как к будущим макро-державам, но все приняли и согласились, что в точки зрения новой роли и нового места в мире представляют интерес Китай, Турция и Польша.

Нужно сказать, что Турция и Польша вызвали наибольшие сомнения как державы, претендующие на роль ключевых в своих регионах, однако Польше, так или иначе, отводилась, несомненно, роль ведущего государства в Центрально-Восточной Европе. В действительности, Польша заняла важное, если не ключевое место в европейской дискуссии, в особенности после проявления своенравности в континентальной политике, в более чем успешном преодолении мирового экономического кризиса, а также в недавнем оздоровлении своей внешней политики, предпочтении прагматических подходов в отношении с восточными и западными соседями. Как ни странно, но даже весьма конструктивные шаги во внешней политике Польши раздражают и Восточную, и Западную Европу, несмотря на различные позитивные заявления, оценки и реплики публичного характера. Это обусловлено тем, что России и Германии хотелось бы видеть Польшу в числе «малых» или «незначительных» государств, не претендующей на какие-либо серьезные геополитические позиции. Между тем, только Польше из государств в Центрально-Восточной Европе удалось вырваться из состояния «рядовых» государств и заявить о первенствующей роли в регионе, а также влияющей на европейскую политику. При этом, в последнее время стало очевидным, что именно прагматика в польской внешней политике, стремление устранить конфронтацию и стали основой политического стиля, который в большей мере опасаются Россия и Германия. Видимо, «детские болезни» во внешней и внутренней политике Польши прошли, и наступает время попыток создания новой геополитической конфигурации, в центре которой может быть только Польша.

Проблемы Юго-Восточной Европы далеко не исчерпаны, и более того, проблемы возрастают, но этот регион, избыточный на конфликты и проблемы, уже во многом отработан в плане использования геополитических инструментариев. Европа успела адаптироваться к конфликтам и конфронтационным сюжетам Юго-Восточной Европы, и Балканы более не могут оказывать воздействие ни на Западную Европу, ни на Россию. На Балканах все более прослеживается турецкая экспансия, и возникает новый логический сценарий конфронтации, базирующийся на турецких региональных амбициях. Но столкновение России и Европы в этом регионе вряд ли возможно в ближней и среднесрочной перспективе, в особенности, в условиях попыток создания франко-германо-российского альянса. Мировой политике понадобилась Центрально-Восточная Европа как новый полигон для развертывания новых сюжетов в европейской политике.

Тем не менее, буквально все государства Центрально-Восточной Европы испытывают немало внешнеполитических и внутриполитических проблем, которые, так или иначе, вносят элементы нестабильности в регионе в целом. Наиболее серьезным возмутителем спокойствия в Центрально-Восточной Европе является Венгрия, которая в 1919 году была разделена Версальским договором на несколько частей, что и стало базовым условием развития венгерских амбиций. Если в Венгрии проживает 9,5 млн. венгров, то в Румынии, в основном в Трансильвании, – не менее 1,6 млн., а по иным оценкам – до 2,2 млн. чел, в Словакии – 530 тысяч, в Воеводине, то есть, в северной провинции Сербии – 290 тысяч, в Украине (Закарпатье) – 154 тысячи, в Австрии – 60 тысяч, в Словении – 8 тысяч. Причем, на территории исторической Венгрии, находящейся в составе соседних государств, численность венгров уменьшилась на 560 тысяч, а возможно – и на 1 млн., вследствие эмиграции и абсолютного сокращения. Венгрия не может далее мириться с «объективной» утратой исторических земель и принимает шаги по драматизации ситуации, выдвижению претензий к соседям, которые пока, хотя и с трудом, но укладываются в правовые нормы.

При этом, весьма очевидно, что данный венгерский проект было бы невозможно представлять в столь широком контексте, если бы не поддержка Германии и Австрии. Германия столкнулась с сильными анти-германскими настроениями и недоверием к себе со стороны государств Центрально-Восточной Европы, что является серьезным препятствием для создания германской геоэкономической империи. Американо-британский проект, направленный на создание надежного барьера между Германией и Россией, работает более чем эффективно и вполне вписывается в европейские правила игры и «идеалы». Создание венгерской проблемы, которая может дезорганизовать не только Центральную Европу, но и весь Европейский Союз, стало своевременным в рамках германских имперских интересов. Венгрия, как исторический союзник Германии, вполне отвечает устремлениям Германии и Австрии. Германия не забыла, какой удар был нанесен по ее стратегическим интересам в результате войны в Югославии, и весьма опасается создания очередного геополитического тупика, теперь уже на Востоке, который будет не менее серьезен, нежели тупик на Балканах.

Румыния вполне законно озабочена судьбой Молдовы, и никто не может упрекнуть ее в желании воссоединить страну. Румыния имеет много оснований говорить о преимуществах, как страны-члена ЕвроСоюза, учитывая ее драматичное прошлое и «историческую вину» перед Молдовой, но объединенная Румыния – это несомненная перспектива румынской нации, восточные границы которой пролегают по Днестру. Однако, это еще один актуальный политический конфликт в регионе.

Российские элиты, причем, различного толка, рассматривают Украину как временно существующее государство и давно проектируют либо сильно децентрализованную федерацию, либо непосредственный раздел Украины. Активно проводится политика сепаратизации по всей территории нынешней Украины, что не может не привести к европейской катастрофе, несмотря на всевозможные политические перевороты в Киеве. Новой интригой, причем, в новом формате является Белоруссия, которая вспомнила хорошо замаскированный национализм, проводниками которого являются, скорее, поляки или сильно ассимилированные поляки, рассматривающие Белоруссию не как страну проживания, а как свою родину. Белоруссия еще долго будет находиться в фокусе европейской политики, и вокруг нее будет вестись длительная игра, направленная на дистанцирование ее от России и абсорбцию в европейский мир.

Словакия вовлечена в дискуссии с Венгрией, и на востоке этой страны созревает сепаратизм русинов, которые в особенности сильны в Закарпатье. Болгария, хотя и исторически и цивилизационно относится к Балканскому миру, но прочно вовлечена в европейскую политику, став членом ЕвроСоза и НАТО, и назревающие у нее проблемы примут иной более масштабный характер, учитывая экспансию Турцию на Балканах, когда США все еще не предпринимают активных действий по сдерживанию Турции на западном направлении.

Но это всего лишь этно-политические проблемы, хотя они и наиболее взрывоопасные. В данном регионе весьма серьезны и проблемы общей безопасности, обороны, экономики и геоэкономики. Во всяком случае, нет никаких предпосылок, что в стратегическом контексте и в стратегической безопасности предстоит некий геополитический компромисс или нечто вроде принципиального примирения на арене Центрально-Восточной Европы. По всевозможным оценкам, администрацию Б.Обаму ожидает скорое политическое фиаско, но если даже на смену ей не придут республиканцы, то «Великая партия» уже основательно заявила о себе, что означает существенный пересмотр внешней политики, ожесточение внешнеполитического курса, прежде всего, в отношении Европы и России. Попытки «большой европейской тройки» – Франции, Германии и России – создать европейско-евразийский альянс не могут не беспокоить любую администрацию США, хотя и сами американцы, да и русские не очень-то верят в успешность данного альянса. Американцы и британцы сделают все для подрыва этого альянса и будут работать на формирование обособленности Центрально-Восточной Европы любыми способами, в том числе, и методами недопустимой конфронтации. Все это говориться довольно жесткими определениями, и американо-британская политика включает исключительно деструктивное содержание. Действительно, политика США и Великобритании не останавливается ни перед чем для достижения целей. Но, какова политика других мировых центров силы?

Государства Центрально-Восточной Европы не отличаются высоким демографическим и экономическим потенциалом, хотя и представляют собой благодатные земли, с исключительно интересным и богатым историческим и культурным прошлым, внесли и вносят важный вклад в европейскую и мировую культуру. Но, к сожалению, они демонстрируют, пока, высокую проблематичность во всех сферах и нуждаются в существенной внешней помощи. Они не получили ожидаемой помощи ни от ЕС, ни от НАТО, и продолжают опасаться и Запада, и Востока, которые угрожают объединить усилия по превращению этого региона в подчиненное пространство, с низкими политическими возможностями. Данным государствам необходим лидер, и они испытывают сильную потребность в лидере.

В приведенной нами дискуссии и во многих политических публикациях ставится под сомнение способность Польши к лидерству в этом уникальном мире, но при этом приводятся совершенно несостоятельные доводы, причем, в этой дискуссии участвуют часто эксперты, плохо знакомые как с самой Польшей, так и с проблемами этого региона. Скорее всего, происходит плохо замаскированный блеф со стороны экспертов, чьи патроны либо пока не выявлены, либо, напротив, очень хорошо известны. Помимо обладания собственным немалым экономическим, военным и политическим ресурсным потенциалом, Польша представляет собой не только государство, но обширный мир под названием «Полония». Если ранее соседи Польши, прежде всего, на Востоке с неприязненностью или с опасением относились к понятию «Полония», то сейчас растет понимание, что, находясь между германским и российским мирами, государства Балтии, Украины, Белоруссии, Молдовы могут опереться на Польшу как на форпост и проводника стратегии не только Европы, но и Атлантического сообщества.

По нашему мнению, «Полония» включает, не только соседние с современным польским государством земли, но и огромный польский мир, с гигантскими возможностями. Каждый третий поляк живет не на родине. Демографы оценивают численность поляков, рассеянных по всему миру, в 60 миллионов. Из них только неполные 39 млн. живут постоянно в Польше. Места самого большого скопления лиц польского происхождения: Соединенные Штаты – 10 млн. 600 тыс., Германия – 2 млн., Бразилия – 1 млн. 800 тыс., Франция – 1 млн. 50 тыс., Украина – 900 тыс., Беларусь – 900 тыс., Канада – 900 тыс., Великобритания – 500 тыс., Литва – 300 тыс., Россия – 300 тыс., Чехия – 100 тыс., Казахстан – 100 тыс., Швеция – 100 тыс., Италия – 100 тыс., Латвия – 75 тыс.. Поляки обладают немалым политическим, экономическим и культурным влиянием в мире. (Нужно отметить, что не только Польша признала геноцид армян 1915 года, но и поляки США способствовали продвижению этого вопроса в американской политике).

Из вновь принятых в НАТО государств только Польша предприняла конкретные действия по укреплению своих вооруженных сил. Нет сомнений в том, что Польша могла бы стать альтернативным «полюсом» для государств региона. При этом, именно Польша, заинтересованная в стабильности в регионе и снижении влияния Запада и Востока, в реальности заинтересована также в усилении их роли в ЕвроСоюзе и в НАТО. Польша длительное время, после развала коммунистической системы, пытающаяся находиться в конфронтации с Россией, так ничего не достигла, оказавшись в уязвимом положении между Германией и Россией. Нынешнее польское политическое руководство избрало верную тактику, тем самым приобретя больший интерес к себе со стороны государств Центрально-Восточной Европы. Вместе с тем, государства региона нуждаются и в «арбитраже» по поводу споров и проблем, а также в опоре на соседей в противодействии, например, такой угрозе, как турецкая экспансия. В этой связи, возникает в памяти битва по Варной 1444 года, где поляки пытались противодействовать Османской империи еще до падения Константинополя. Нынешняя ослабевшая, дезорганизованная и преданная своей политической элите Болгария нуждается в поддержке перед лицом турецкой экспансии.

По последней переписи населения 2001 года, турки составляли 9,4 % населения страны или 746,664 человека (вероятно до 1,0 млн.) По вероисповеданию — мусульмане-сунниты. Проживают компактно на юго-востоке страны (Фракия); в городе Кырджали составляют 62% населения. Много турок проживает также в таких городах как Разград, Шумен, Силистра и в сельской местности на северо-востоке страны (Южная Добруджа). Родной язык — турецкий, многие владеют также болгарским, русским, немецким и др. языками. Болгарские турки юго-востока страны — потомки турецких переселенцев (ёрюки) и отуреченных болгар на Балканах времён Османской империи; на северо-востоке страны — потомки кочевых тюркских племён самого разнообразного происхождения (турки, куманы, печенеги, половцы, гагаузы, крымские татары, урумы, разного рода мухаджиры и проч.). В настоящее время турецкие партии («Движение за права и свободы») представлены в правительстве страны, где многие из них заблокировали проект признания геноцида армян в Болгарии. Болгарская элита, в целом, продемонстрировала сопротивление попыткам Турции «автономизировать» Болгарию, опираясь на турецкие меньшинство.

Турки в Болгарии не выступают за автономию внутри страны, так как совершенно определенно претендуют на роль государствообразующего народа в Болгарии. Этому противятся две патриотические партии – ВМРО – Болгарское национальное движение и Национальный союз «Атака». Болгария вследствие некоторых обстоятельств оказалась в изоляции, не имея должной поддержки и понимания со стороны США, Европы и России. Вместе с тем, если Турция добьется новых успехов в интеграции в ЕвроСоюз, миллионы турок окажутся на правовых основаниях в Европе, прежде всего, не в Западной, а в Центрально-Восточной, и государства региона все еще не высказались по этому поводу, действуя с оглядкой на противников Германии и Франции. Но эти «противники» не менее против вступления Турции в ЕвроСоюз, но ведут игру, которая не выявлена со всей определенностью.

Роль Болгарии и Польши в нынешней европейской политике – занять должную позицию в отношении приема Турции в ЕвроСоюз. Геополитика Центрально-Восточной Европы нуждается в серьезной коррекции, а вернее, в регионе формируется новая геополитика, и главным инициатором должна явиться Польша, а вовсе не внешние акторы. Польша предпринимает весьма важные проекты по интеграции Восточной Европы, и эта тема должна находиться во внимании политологов различных стран региона. Игнорирование значения роли Польши может стать непоправимой и досадной ошибкой для ряда государств. Вместе с тем, и польские политики должны относиться более творчески, избегая шаблонов и «общих интересов» в рассмотрении интересов тех или иных государств Восточной Европы. «Восточное партнерство» как европейский проект может стать базовым условием для внутрирегиональной интеграции, которая станет более эффективной, нежели более амбициозные, но менее действенные общеевропейские планы.