ՄԱՆՎԵԼ ՍԱՐԳՍՅԱՆ

Митинг армянской оппозиции 20 июня, помимо прочего, стал вестником резкого изменения параметров внутриполитического противостояния в Армении. Не говоря уже том, что взятая правящим режимом на вооружение четырехмесячная политика шантажа и угроз в тот день в миг проявила свою несостоятельность, любой проницательный наблюдатель воочию заметил порочность курса властей на изоляцию оппозиции. Что-то изначально непродуманное было заложено в подходы властей, что во времени, резко осложнило позицию последних.

Главным образом, это касается наивных предпосылок о том, что внутриполитическое противостояние можно будет исчерпать сведением «дела 1 марта» к проблеме массового ареста и последующего освобождения сторонников оппозиции. Возникшая когда-то в коридорах власти уверенность в том, что угрозы ответственности властей за 1 марта удастся избежать посредством сваливания вины на оппозицию, сейчас может дорого стоить правящему режиму. По крайней мере, 20 июня режим убедился, что курс на репрессии может дать серьезный сбой, оставив власти беззащитными перед активностью общества. Ведь можно утверждать, что период эффективной травли оппозиции завершился, а вместе с тем завершилась фаза ответственности оппозиции за совершенные 1 марта в Ереване преступления. Начался период привлечения к ответственности властей Армении. Вот этого власти Армении никак не ожидали.

Мало кто мог предугадать, что взятая на вооружение концепция урегулирования последствий 1 марта сама по себе заведет властей в новую западню. Жизнь распорядилась по-своему: за четыре прошедших после трагических событий месяца самоуверенная Генпрокуратура Армении максимально «выбелила» оппозицию в вопросе ответственности за тяжелые преступления 1 марта. Ни одному из арестованных более ста представителей оппозиции так и не было предъявлено обвинения в совершении тех тяжелых преступлений, на основе которых власти возбудили дело о массовых беспорядках. Более того, Генпрокуратура так и не продемонстрировала ни одного факта применения оружия против полицейских со стороны демонстрантов. А обнародованные этим ответственным органом данные об обстоятельствах смерти гражданских лиц и полицейских лишь усилили сомнения в правомерности официальной версии властей о причинах гибели людей.

Сами оппозиционеры, наверное, не смогли бы лучше доказать свою несопричастность к преступлениям того дня. Отнюдь неслучайно, что лидер оппозиции Левон Тер-Петросян на митинге 20 марта потребовал от властей выявить всех ответственных за поджоги и грабежи, выразив уверенность в том, что среди таковых нет ни одного участника народного движения. А другой активист движения Давид Шахназарян днем раньше заявил о том, что и в гражданских лиц, и в полицейских стреляли одни и те же люди. Такая уверенность оппозиционеров могла быть только следствием продемонстрированных Генпрокуратурой действий. Власти сами помогли оппозиции досконально разобраться в произошедшем. Тем самым, версия о спланированной властями целенаправленной акции в устах оппозиционеров начала получать «плоть и кровь», что в политическом смысле может означать лишь то, что властям Армении отныне придется уже только защищаться, при том, защищаться на поле игры, где законными средствами ничего уже невозможно сделать.

А сложившаяся ситуация имеет большой интервал развития. Если учесть, что главной причиной введения 1 марта режима Чрезвычайного положения в Ереване была заявлена причина о ранении безоружных полицейских в их результате обстрела демонстрантами, то одно лишь появлении версии о диверсии против полицейских со стороны самих властей обретает значительный политический смысл. Если Генпрокуратура не сможет опровергнуть эту версию, то действия властей 1 марта подпадут под серьезное политическое обвинение, что-то вроде силового захвата власти посредством вооруженной провокации против полиции. Такого обвинения правящий режим Армении вряд ли сможет переварить.

В этом смысле, можно констатировать то важное обстоятельство, что маятник обвинений объективно качнулся в сторону властей. Время, отпущенное властям Армении для приведения к ответственности оппозиции, исчерпалось. Началось время выявления ответственности правящего режима Армении за трагедию 1 марта в Ереване. В этом, пожалуй, суть радикального изменения параметров внутриполитической ситуации в стране. Символом этой перемены стал сбой репрессивной машины 20 июня и триумф несанкционированного митинга. Сил, способных остановить эту перемену, в Армении не оказалось. Репрессия как механизм политики не только исчерпала себя, но и начал работать против властей.

Осознание возникло не сразу, а возникнув, породило чувство бессилия. Это заметно уже из провластных инфо-источников: многомесячный дружный настрой на «шапкозакидательство» противника вдруг сменился осторожными размышлениями по теме произошедшего 20 июня. Но наиболее символической реакцией на произошедшие перемены стал визит занимающего пост президента Армении Сержа Саргсяна в Москву. В Армении все давно знают, что столица России является последним прибежищем для любого правящего режима Армении в периоды возникновения волны противостояния с обществом. Соответственно, поиск правящим режимом Армении опоры в России в настоящий момент как никогда подчеркивает сложность возникшей в Армении ситуации. Когда нет внутренних резервов, ресурсы приходится искать вне страны.

Что в Москве эта проблема обговаривалась, сомнений нет – о чем еще там говорить после армянских выборов. Неслучайно и то, что визит был запланирован в дни обсуждения в ПАСЕ обязательств Армении по выполнению требований резолюции 1609. Из Москвы С. Саргсяном явно была сделана попытка бросить небрежный взгляд на Страсбург. Но основная причина, как видно, все же, не связана с ПАСЕ – С. Саргсяна может интересовать более всего внутренняя ситуация в Армении. А здесь дело не только в возобновлении оппозиционных выступлений. Дело в том, что внешние ресурсы уже не могут играть решающую роль в деле подавления активности оппозиции.

Несомненно, в свое время новым властям Армении не представлялось, что силовая акция 1 марта настолько осложнит ее дела. Многим, наверное, казалось, что активность общества не сможет выдержать прежний уровень под влиянием репрессий и возникшего страха. Но произошло обратное – акция 1 марта превратилась в дополнительный механизм удушения и так страдающей о недостатка легитимности власти С. Саргсяна. И сложность в том, что удушение это началось не только со стороны оппозиции, но и более всего, изнутри властного лагеря. Вот этого последнего обстоятельства правящий режим не мог предусмотреть. Потеря контроля над страной привела к потере контроля над лагерем власти. Оппозиционный полюс не только выбил почву из под ног режима, но и создал хаос внутри властного лагеря.

Как бы ни старались апологеты властей перевести сутевую дискуссию в стране в плоскость тезиса «о происходящих в стране переменах», пытаясь те самым, снять с повестки дня проблему легитимности Сержа Саргсяна и проблему ответственности властей за 1 марта, дамоклов меч последствий этого дня все более спускается над режимом. Скобки сжимают лидеров режима с разных сторон. Пока оппозиция готовит новые весомые обвинения в адрес правящего режима, в стране все больше начинают говорить об изменениях настроений крупных собственников – главной опоры власти Сержа Саргсяна.

Участились разборки в среде наиболее влиятельных олигархов (плачевное состояние Самвела Алексаняна тому яркий пример). Началась распродажа собственности и перевод финансовых средств за пределы Армении. Свой бизнес из страны выводят и лишившиеся своих должностей некоторые бывшие высокопоставленные лица-бизнесмены. В частности, много говорится о таком поведении бывшего начальника таможенной службы и бывших высокопоставленных полицейских чинов. Участились разговоры о фактах передела собственности, и отнюдь не добровольного.

Возникает вопрос: в чем может быть причина такой обеспокоенности в указанной среде? Ведь казалось, что олигархический режим Армении сумел отстоять свою власть и представитель этого режима Серж Саргсян сумел овладеть постом президента Армении. С соратниками бывшего президента Р. Кочаряна ничего особого не произошло. Гарантии защищенности собственности и теневого бизнеса вроде существуют – фактические лидеры режима сами никогда не посягнут на святую святых олигархии – собственность. Сами из таковых. Тогда в чем же дело? На этот вопрос надо ответить, поскольку без этого сложно понять не только настрой олигархов, но и проблемы засуетившегося Сержа Саргсяна.

В этом нам может помочь лишь знание повадков существа, которое называется олигарх. Конкретнее, знание того, что движет таким политико-экономическим де-идеологизированным существом. Думаю, мало кто будет оспаривать то обстоятельство, что любым олигархом движет страсть к деньгам и страх перед наказанием (в любом выражении такого наказания – возмездие, криминальная разборка, разгром со стороны высшей власти и пр.). Нет иных мотивов для того, чтобы олигарх двинулся с места или попросту зашевелился.

Соответственно и стоит поискать причины возникшей в указанной среде Армении суеты. А причина должна быть понятна всем – страх перед наказанием за акцию 1 марта в Ереване вкупе со страхом перед возможным развалом власти. При том - наказания в различном выражении этого понятия. Что еще может тревожить обладающих недюжинными возможностями людей? Только то, что в олигархической среде Армении появилось сомнение в своей защищенности. Олигархия не переносит неопределенности. А в условиях поствыборной Армении неопределенность является самим гнетущим чувством. Невозможно же все время жить успокоительными увещеваниями о том, что все будет хорошо. Тем более, когда такие увещевания исходят от политических лидеров, самих молящихся на олигархов.

Последнее обстоятельство еще более значимо. Имеющий слабую опору в обществе Серж Саргсян может надеяться на силовые структуры до поры до времени, но не более того. Соответственно, он должен опираться на крупных собственников. Но крупные собственники сами потеряли собственную опору – находящихся в состоянии подданых обездоленных граждан, каждый в зоне своего влияния. Оппозиция выдернула эту опору из под собственников, и олигархи повисли в воздухе. Более того, в лице этих бывших «подданных» олигархи приобрели своих потенциальных политических палачей. Вот здесь круг и замыкается.

Олигархи стали Сержу Саргсяну бесполезны. А что и говорить о «старых гостях» уже в самом лагере власти. Все примкнувшие к Сержу Саргсяну политические группы предъявляют свои претензии на сферы влияния. Просто так ни дашнаки, ни оринацовцы, ни другие, делить с Сержем Саргсяном ответственность за 1 марта не будут. Тем более, не будут особо заботиться об успехах «начавшихся перемен» – не за переменами они туда пошли. Так что Саргсяну еще и здесь приходится дорого платить за возможность спрятаться за спинами других. А платить приходится за счет других. Так что, приходится вертеться и искать спасение в одиночку.

Серж Саргсян пока усматривает свое спасение в российском руководстве. Видимо, посовещавшись в Москве он должен будет выбрать в своем окружении тех, с кем желает продолжить это «спасение». Тонущий корабль армянской власти слишком переполнен и слишком не управляем – кого-то надо выбросить за борт. До сих пор было заметно, что появилось желание выбросить своих прежних соратников – республиканцев. Но поскольку эти республиканцы никогда ничего не значили в армянской политике, такой сброс баласта скорее всего предназначен для окучивания общества (как никак, можно преподнести как очередное знамение большой перемены).

Но что дает такой шаг правящему режиму? Похоже, ровным счетом ничего. Корабль остается неуправляемым по той причине, что у каждого члена команды своя личная проблема. Общая проблема как-то поблекла. Более того, каждый член команды ничего не может дать другому, но зато представляет головную боль для всех. Мало кто представляет авторитет для остальных. На тонущих кораблях всегда бывает такая картина. Тогда, с баластом или нет – все одно и то же.

А что тогда? В последнее время некоторые провластные газеты начали все больше говорить о «третьей силе». Что под этим понимается, пока неясно. Скорее всего, такая идея начала появляться в результате появившегося чувства бессилия перед реалиями. Поиск спасения ожидается от какой-то мифической «потустроронней» силы, которая, видимо, спасет лагерь власти от Тер-Петросяна. Можно предположить, что в недрах власти появляются идеи о возможности создания искусственной оппозиции, а может – и безопасного отхода. Никакого иного смысла в пропаганде такой идеи усмотреть невозможно. Возможно, кто-то понял, что спасение может прийти в том случае, если обществу предложить иной облик власти. А может быть, и иной облик оппозиции. Такие наивные идеи иногда посещают власть имущих. И всегда заканчиваются плачевно для их авторов - власть не любит шуток.

Реальность в Армении такова, что здесь нет места никаким иным силам, кроме правящего режима и замахнувшегося на устои этого режима движения Тер-Петросяна. Никакой идеи, кроме идеи демонтажа режима, в общественном сознании не имеется. Любой третий может быть лишь порождением какого-то из этих двоих полюсов. Тогда этот третий должен обрести политический смысл. Он должен или перенять власть от тонущего Сержа Саргсяна, или должен заменить де йствующую власть вместо Левона Тер-Петросяна. Такое в Армении может произойти, когда Серж Саркисян поймет, что ему надо сдаваться требованию времени. Но с олигархическим мышлением такое обычно не происходит – олигархи не сдаются, а тонут по воле судьбы и против своей воли.

Поэтому, разговоры о «третьей силе» можно воспринимать как симптомы появления новых версий косметических изменений, или точнее, новой волны имитаций. Поскольку имитации властей Армении уже доходят до уровня циничного аферизма, кому-то может прийти в голову капитально подменить витрину властного лагеря. Скажем, иногда говорится о «команде Тиграна Саркисяна» под вывеской несуществующей партии МИАК. Завтра может появиться еще какая-то аналогичная ширма. От этого корабль не перестанет тонуть, но время будет течь веселее.

Суровая правда в том, что власть или существует, или ее не бывает. Если есть намерение восстановить потерянную в период президентских выборов власть, то для этого существует своя логика. Эта логика требует жертв. Но те тех жертв, за счет которых Серж Саргсян попытался обрести власть 1 марта. Жертвовать надо не обществом, а во имя общества – тогда власть появится во всей красе. Но не поздно ли? Да и по зубам ли такой рецепт человеку, кто уже апробировал обратное? Если не по зубам, то решение придется принимать под иными воздействиями или в условиях иной ответственности. Режим же со своими проблемами в Армении не одинок. Тем более, что от Сержа Саркисяна мало кто ожидает реформ и перемен – от него давно требуют совсем иное.