ՄԱՆՎԵԼ ՍԱՐԳՍՅԱՆ

Нарушенный на Южном Кавказе в результате пятидневной августовской войны в Грузии баланс взаимоотношений между Россией и ведущими державами Запада, похоже, вновь восстановился. По крайней мере, в одном вопросе – сохранении дипломатии урегулирования проблемы Нагорного Карабаха в рамках Минской группы ОБСЕ – такое утверждение можно сделать вполне уверенно. Состоявшееся 2 ноября с 2008 года в Москве соглашение сторон нагорно-карабахского конфликта, а также, стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ предусматривает продолжение переговоров в рамках данной международной структуры.

В принятой по итогам трехсторонних переговоров России, Армении и Азербайджана декларации отмечено, президенты: «Подтверждают важное значение продолжения Сопредседателями Минской группы ОБСЕ посреднических усилий с учётом их встречи со сторонами в Мадриде 29 ноября 2007 года и последующих дискуссий в целях дальнейшей разработки основных принципов политического урегулирования». Можно утверждать, что именно в этом состоит весь смысл этой в содержательном смысле ничего не значащей декларации. Без учета данного обстоятельства можно было квалифицировать встречу президентов как очередной дипломатический фарс. Но это могло быть в любой иной ситуации, но не в настоящий момент.

Восстановление статуса Минской группы ОБСЕ в качестве ключевого механизма по урегулированию проблемы Нагорного Карабаха в нынешней ситуации много значит. На протяжении прошедших трех месяцев именно проблема Нагорного Карабаха и полемика по вопросу форматов урегулирования этой проблемы были определяющей линией политики России, Турции, а также, западных стран и международных организаций. Это обстоятельство никто не скрывал. Не скрывалось и намерение той или иной страны перехватить инициативу в деле «разруливания» процессов вокруг Нагорного Карабаха. Но, в итоге, все осталось на своих местах: никто не сумел установить свой диктат над этой ключевой проблемой на Южном Кавказе.

Возможно, это и не плохо для всех. Если нет совместного согласия по тем или иным выдвинутым новым инициативам, то лучше сохранить имеющиеся до этого подходы. Ведь трудно отрицать, что радикально изменившаяся схема политических отношений различных заинтересованных в Южном Кавказе внешних игроков стала угрозой развала всех механизмов балансирования и стабилизации намечающихся линий их активности. Московскую декларацию можно оценивать как первый механизм такой стабилизации. По крайней мере, проявившие себя недавно намерения в одностороннем порядке провести «хирургию» в Нагорном Карабахе натолкнулись на эффективный механизм сдерживания.

Должно быть интересным, почему все же заинтересованные стороны вернулись к идее сохранения Минской группы? Что-то должно было произойти во взаимоотношениях России, Турции и других стран, чтобы без особых эмоций вернуться к тому, что было выработано и практиковалось поныне. Ведь уже сколько лет Азербайджан пытается перевести процесс урегулирования из Минской группы ОБСЕ в иные инстанции. После посещения Еревана с резкой критикой Минской группы ОБСЕ выступил президент Турции. Посол США в Армении в октябре также высказалась за необходимость оценки эффективности деятельности Минской группы. В какой-то момент показалось, что кризис в Грузии доведет все эти намерения до логичного конца и поставит крест над этим пятнадцатилетним политико-дипломатическим механизмом.

И тем не менее, 2 ноября все остановились на мнении в необходимости сохранения процесса урегулирования Карабахской проблемы в рамках Минской группы ОБСЕ. «Геополитической революции» не произошло. Не произошло и перелома в деле урегулирования Карабахской проблемы. Все разошлись с добрыми намерениями. Разошлись, припрятав глубоко свои сепаратные проекты. Единственно убедительным объяснением этому может быть следующий аргумент: сохранение формата Минской группы ОБСЕ было единственным методом сдерживания новой активности России в регионе. Видимо, решающую роль в этом сыграли западные державы. А роль конкретно противостоящего игрока, как видно, сыграла Турция. Карабах-Карабахом, но речь шла о нечто большем - изменении схемы военного контроля в конфликтной зоне. А в таком случае, возможность осуществления любых планов России по размещению своих войск в регионе была бы достаточно высокой в случае наличия согласия Турции на этот проект. И если проект урегулирования конфликта был приемлем для Турции, то согласие этих двух ведущих политических игроков на размещение российских войск могло стать определяющим обстоятельством. Азербайджан и Армения вряд ли в одиночку смогли бы противостоять планам России.

Возможно, проявившая себя в октябре дипломатическая активность России в регионе была следствием предварительной договоренности с Турцией о своих намерениях по Нагорному Карабаху. Россия могла убедить Турцию в том, что НКР будет изолирован от Армении российскими восками. О таком свидетельствовали сами заявления российских дипломатов – уж очень гармонично Нагорный Карабах вписывался в проблему разблокирования армяно-турецкой границы. Тем самым, могло быть получено добро Турции на реализацию российских планов.

Но неожиданное заявление президента Турции Абдулы Гюля о том, что инициатива по посредничеству в карабахском вопросе была передана Сержем Саргсяном именно ему, стало свидетельством того, что Турция в какой-то момент противопоставила себя российским планам. В чем была причина такого изменения мнения Турции, догадаться не сложно. США и НАТО не могли спокойно смотреть на новые планы России по восстановлению своего военного присутствия на Южном Кавказе в полном согласии с Турцией. В такой ситуации, вряд ли согласие Турции на реализацию таких планов не обернулись бы для нее новым обострением угроз безопасности уже на собственной территории.

Очередное обострение курдской проблемы несомненно напомнило Турции сложности своего геополитического состояния. Во имя Нагорного Карабаха Турция вряд ли пойдет на осложнение своих отношений с США. Одна лишь завязанность проблемы курдов на ближневосточной политике США должна заставить Турцию считаться с серьезностью последствий ухудшения отношений Турции с мировым лидером. Никакие заманчивые предложения России по вынуждению Армении пойти на уступки в представляющих интерес для Турции проблемах, не могут заставить Турцию пойти на сепаратное соглашение с Россией. Видимо, это прозрение и пришло президенту Гулю в октябре. А без согласия Турции никакие российские инициативы в регионе не могут дать желательных для нее плодов.

Здесь и понятно возвращение Азербайджана к идее поддержки Минской группы. Без учета мнения Турции Азербайджан никогда не пойдет на соглашение с Россией по вопросу размещения войск на своей территории. Да и ни к чему Азербайджану такие проекты. Так что, все вернулось на круги свои. Минской группе пришлось сыграть несвойственную для себя роль геополитического сдерживания и России, и новых инициатив Турции на Южном Кавказе. Как говорится, замок перед сепаратными инициативами закрылся. Другое дело, что откат к Минской группе не еще свидетельствует о том, что инициативы и намерения сформировать новый расклад сил в регионе похоронены. Он может свидетельствовать лишь о том, что Западу станет легче диктовать свои условия трансформации политического облика Южного Кавказа.

Укрепление позиций НАТО и США в Грузии и на Черном море является хорошей базой для дальнейшего свертывания своего влияния во всем регионе. России и Турции придется считаться этим обстоятельством. Более того, последним странам придется пересмотреть свои представления о новой атмосфере в регионе, о своем положении и о своих планах. Период эйфории прошел, и дальнейшие действия придется соизмерять с реальным раскладом интересов и сил. И главное в нынешней ситуации то, что роль Армении и Азербайджана резко выросла. От мнения этих стран может зависеть многое. Период тотального нажима на эти страны завершился – решения в обход мнений государств региона принимать уже сложно. Слишком противоречивы позиции всех внешних игроков.

Конкретизация геополитической ситуации в настоящий момент актуализирует дискуссии по всем аспектам происшедших за последние месяцы событий. Вызвавшие шок действия России, Турции и НАТО лишь сейчас требуют тщательного анализа. Не случайно, что в Армении все чаще поднимается вопрос: почему именно сейчас актуализировалась проблема нормализации армяно-турецких отношений? Видимо, все больше осознается, что в политическом мире должно было что-то радикально измениться, чтобы со всех сторон все затрубили о необходимости скорейшего урегулирования этих отношений. Кроме того, такой вопрос актуализировался в связи с резким осложнением дипломатической обстановки вокруг Нагорного Карабаха. Все же, аспект российско-турецких отношений всегда беспокоил Армению, тем более, когда дело касается соглашений вокруг Нагорного Карабаха.

Нынешний момент показал, что Армении нечего предложить Турции. Более того, Армении нечего уступать Турции. Ни в вопросе Нагорного Карабаха, ни в вопросе признания Геноцида 1915 года, ни в вопросе территориальных претензий к Турции, Армения не может изменить имеющуюся у нее позицию. Но именно в таком положении Армении предлагается разблокировать железную дорогу Карс-Гюмри, а также включить ее в перспективные энергетические проекты. Потому и получилось так, что перед Арменией выставлены лишь требования отказаться от существующих у нее претензий (по крайней мере, таковыми оцениваются интересы Армении)

Ситуация выглядит такой, что намерение открыть армяно-турецкую границу Армении преподносят как бесценный подарок, требуя у не отказа от ряда имеющих для нее жизненно важный интерес постановок. В первую очередь, это касается намерений Турции и России вынудить Армению отказаться от поддержки независимости Нагорного Карабаха. Армения этого сделать не может. Самой Армении, как было указано нечего предложить Турции, которая готова разблокировать границу. И это самое главное. Соответственно, получается так, что если Турция не откажется от своих претензий к Армении, то нормальным отношениям не быть никогда. Положение, действительно, выглядит таковым. Но это не означает, что необходим полный пересмотр сложившихся представлений. Иного выхода не имеется.

Лишь на первый взгляд кажется, что Армения не может заинтересовать Турцию в чем-то намного более важном, чем Нагорный Карабах. На самом деле, Армения может предложить Турции услугу, превосходящую по своей ценности проблему принадлежности Нагорного Карабаха Азербайджану. Нынешнее положение Турции слишком уязвимо, чтобы у нее не существовали блоки серьезных проблем стратегического характера. Такие проблемы не могут не соотноситься с Арменией и не быть базой для формулирования армяно-турецких совместных интересов. При том, интересов стратегического характера. Тогда Турция смело отодвинет многие претензии Азербайджана к себе в сторону.

То есть, нужен армянский проект международной значимости. Выдвижение подобного проекта может изменить характер армянского политического фактора в глазах Турции. Надо исходить из того, что за весь период независимого существования Республика Армения вместе с армянской диаспорой представляли для Турции лишь источник угрозы. Армения со своими проблемами всегда составляла неотъемлемую часть любой анти-турецкой политики в мире. И проблема признания Геноцида и проблема Нагорного Карабаха являются ресурсами для выработки и реализации политических программ, представляющих серьезную угрозу Турции. Внести изменение в эту ситуацию можно лишь посредством введения новых проблем во взаимоотношения Армении и Турции. Проблем, способных сформировать сотрудничество.

До последнего времени сделать такое было нелегко по объективным причинам. В фарватере российской политики Армения играла роль фактора военно-политического сдерживания Турции. И сейчас возникает вопрос: имеет ли Армения такие ресурсы для изменения ситуации, которые не противоречили бы стратегическим интересам России? Как кажется, это возможно сделать. Надо изменить отношение к сути проблемы сдерживания Турции в регионе - Армения может стать фактором сдерживания и в ином смысле - она может войти в российско-турецкие отношения в такой роли, что Турции будет выгодно изменить свое отношение не только к Армении, но и к Азербайджану.

Политические ресурсы для такой переориентации роли Армении в ситуации присутствуют. И здесь есть смысл возвратиться к курдской проблеме. В новых условиях курдский вопрос может стать главной проблемой безопасности Турции. Можно представить, насколько Турции важны гарантии противостояния такой политике. Подобные гарантии могут появиться, если армяно-российско-турецкие отношения выстроить в таком виде, чтобы открытая армяно-турецкая граница могла стать источником соседства Турции с дружественным военно-политическим блоком анти-курдской направленности.

Проще говоря, Россия вместе с Арменией могут гарантировать военно-политическую помощь Турции в борьбе с поддерживаемым со стороны США курдским сепаратизмом. Тогда Турции не трудно будет согласиться на снятие ряда претензии к Армении, в частности по части решения проблемы Нагорного Карабаха в пользу Армении. Гарантии сдерживания курдского движения стоят больше, чем Нагорный Карабах и все отношения Турции с Азербайджаном. Интересы России также будут соблюдены, поскольку такая схема автоматически отдалит Азербайджан от Турции и сделает его заложником России. Ни о какой экспансии Турции в восточном направлении говорить уже не придется. Обиженный на Турцию Азербайджан прекратит ориентацию на первую.

Если учесть, что все три страны - потенциальных союзника - могут совместно признать независимость Северного Кипра, Нагорного Карабаха, Абхазии и Южной Осетии, то прочность такого союза может обрести долговременный характер. Получив выход в мир по территории Турции, Армения может не опасаться блокады со стороны Грузии. А совместные усилия трех союзников могут заставить Грузию и Азербайджан смириться с новым положением дел в регионе. И главное - особого военного присутствия в южнокавказском регионе России может и не понадобиться. При реализации указанной схемы союзничества активность Запада в регионе автоматически окажется сдержанной и активность Запада.

В любом случае, Армении необходимо выработать собственные инициативы и собственные предложения - ресурсов для этого предостаточно. Не каждый раз судьба сама отведет очередную угрозу.