ՄԱՆՎԵԼ ՍԱՐԳՍՅԱՆ

В Ереване все больше начинают говорить о новых политических силах. И не случайно, что на пресс-конференции Сержа Саргсяна 21 марта прозвучал вопрос о политической опоре последнего. Наверное, Саргсян сам спровоцировал такой вопрос, чтобы для ушей всего лагеря провастных сил еще раз подтвердить свое намерение продолжить с ними свою дружбу. Необходимость в этом несомненно была, поскольку слишком часто началось говориться как о потенциально новой опоре Сержа Саргсяна в лице партии «Миак», так и о пока виртуальной «третьей силе». Многими, наверное, всерьез воспринялись разговоры о намерениях отодвинуть нынешнюю главную политическую опору Саргсяна на обочину политического поля. Точно также, серьезно начали восприниматься разговоры о третьей силе в облике бывшего президента Армении Роберта Кочаряна.

По заявлению Сержа Саргсяна можно понять, что он провозгласил курс на сохранение политического статуса-кво. Аккуратное перечисление им особых достоинств составляющих провластную коалицию партий, а также, наигранное игнорирование сил оппозиции, стали наглядными свидетельствами такой его приверженности. Этой же цели послужило сообщение Саргсяна о том, что он работает, консультируясь с Робертом Кочаряном и партиями коалиции. То есть – была продемонстрирована картина полного единства, полного спокойствия и полного нежелания что-либо менять. И партия Дашнакцутюн в тот же день подтвердила на своем собрании в Ванадзоре преданность курсу на неизменность политического бытия.

Однако, реалии жизни как-то не соответствуют продемонстрированному настрою Сержа Саргсяна. Лишь пару дней назад с помпой прошла церемония формирования новой общеармянской молодежной организации. До этого, в Джермуке вновь воскрес образ другой молодежной организации «Базе». Телеэкраны страны заполнили образы непонятных объединений типа «Единство». Заговорили о необходимости совета молодежных организаций при президенте, и пр.

Зачем нужна такая суматоха деятелю, чей фон политической поддержки, по его же словам, доходит до семидесяти процентов? К тому же, если все поддерживающие его политические партии имеют свои молодежные крыла. Ответ на этот вопрос может быть совсем простым: картина политического баланса сил в Армении на деле совершенно не соответствует декларациям властей. Более того, власти об этом знают очень хорошо Кроме того, совсем не такой радужной является картина внутривалстного «единства». А это все означает, что статус-кво требует дополнительных резервов. А точнее – статус-кво потерял свою дееспособность и требует изменений.

Видимо, отсюда и родилась идея о «третьей силе». Но, поскольку она может напугать существующие силы, тут же понадобилась необходимость продекларировать приверженность к существующему порядку. А нововведения можно будет делать из-под тишка, чтоб «птичек не спугнуть». Что из этого получится – покажет время. А пока и нам стоит разобраться, что на самом деле происходит в политической сфере Армении. Ведь если политический статус-кво исчерпал свои ресурсы, то изменения будут проходить помимо воли кого-либо в стране. А это уже затрагивает интересы всего общества.

Правда, пока какие-либо изменения получают реализацию в форме активизации различных маргинальных групп и осколков девальвировавшихся политических партий. Но характер деятельности этих групп все же проявляет лица их поощрителей, а также, некоторые цели. Это уже видно из факта приверженности данных групп идеям «согласия», «солидарности», «стабильности», «национального единства» и пр. Никаких намеков на ценность Конституции и жизни страны, а также, приоритетность прав человека, в декларацияъ этих объединений незаметно. То есть, у всех групп заметен настрой на сохранение установившегося в стране политического статуса-кво. Несомненно то, что стимуляторами зарождения такой волны являются действующие власти страны. Это уже заметно из характера их деятельности – с той или иной степенью закамуфлированности, данные организации проводят деятельность по поддержке инициатив властей. Скорее всего, эти объединения появились в ответ на формирование нескольких оппозиционных молодежных структур, уже несколько месяцев проводящих акции протеста и поддерживающих оппозиционное движение в Армении.

Утверждать, что указанные тенденции являются симптомами появления новых политических сил в Армении, было бы неправильным. Но, что они являются симптомами наличия в ситуации каких-то новых серьезных политических проблем, это отрицать трудно. А правда в том, что в стране, несомненно, ощущается недостаток влиятельных политических сил. Поствыборная ситуация в Армении характеризуется фактом сильной девальвации существующих политических сил. Эта девальвация обозначилась уже в период парламентских выборов 2007 года, когда множество оппозиционных партий остались за бортом парламента. А уже после событий 1 марта, практически все влиятельные силы сформировали провластную коалицию, в ответ на это, в значительной степени потеряв свое влияние на общество.

Недоверие общества к провластной коалиции осталось достаточно высоким. Вошедшие в коалицию оппозиционные партии объективно потеряли симпатии значительного количества своих сторонников. В итоге, политическое поле оказалось «черно-белым», где против действующих властей образовался единый оппозиционный полюс. Этот полюс, несмотря на постигшую его 1 марта сильную деструкцию быстро восстановил свою активность, сохранив, тем самым, указанную двуполюсную систему противостояния в стране.

Заполучившие проблему кризиса доверия действующие власти изначально не смогли скрыть свое смущение перед возникшей ситуацией. Невольно они пошли лишь на централизацию власти и популистские шаги. В такой ситуации трудно ожидать качественных изменений в системе поддерживающих исполнительную власть политических сил. Зато обратный процесс дезинтеграции лагеря провластных сил вполне реален. А это чревато ослаблением позиций действующих властей. Пока подобную угрозу провластные партии пытаются отвести различными совместными инициативами.

Надо было ожидать, что вставшая в пост-выборный период перед сильной волной активности общества, действующие власти Армении впервые осознали серьезность этого фактора. Последовавшие в пост-выборный период скоропалительные соглашения фактического лидера действующих властей Сержа Саргсяна с дотоле позиционирующими себя оппозицией партиями «Оринац Еркир» и «Дашнакцутюн», стали первыми симптомами озабоченности властей фактором активности общества. Фактически, лагерь власти был открыт перед всеми, кто проявил желание и способность защитить позиции Сержа Саргсяна.

Для деятеля, собственная Республиканская партия которого владеет абсолютным большинством мандатов в Национальном собрании Армении, подобное «братание» с кем попало, могло означать лишь то, что он намерен вычистить оппозиционное поле от любых сил. Расширение лагеря власти на базе привлеченных сил, видимо, рассматривалось как метод противостояния активности общества. По замыслу властей никто не должен остаться в роли противостоящего власти субъекта. То есть, действующие власти задумали осуществить в стране однополярную политическую систему. Методом ее реализации усматривается дележ государственных постов (и, несомненно, экономические привилегии). Видимо, в реализации такой политической программы достаточно долго усматривались гарантии защиты от претензий общества.

На первый взгляд, планы действующих властей казались абсурдными по самой своей сути. Ведь, в реальности, подобными усилиями оппозиционное поле оказалось не только вычищено, но и полностью передано в распоряжение радикально настроенного лидера Левона Тер-Петросяна. С учетом резко нигилистического настроя значительной части общества к властям, подобный курс последних можно оценить как подарок Тер-Петросяну. Однако, логика действий властей исходила всего лишь из одного намерения -- изолировать Тер-Петросяна от всей политической элиты и попытаться дискредитировать его соответствующей информационной политикой.

Ни о чем ином власти не думали – слишком большим был страх. А панацея усматривалась в формальном единстве «свех против одного». Уже к концу июня стало ясным, что усилия властей не дают результатов. Проведенный 20 июня против воли властей митинг оппозиции в Ереване показал, что изоляция оппозиции не дала результатов. Наоборот, Тер-Петросяну было оставлено эксклюзивное право распоряжаться на оппозиционном поле. Кроме того, усилились наступательные возможности оппозиции. Эхо событий 1 марта в Ереване сковало возможности властей.

От действующих властей в стране мало кто ожидает каких-то серьезных перемен. Власти делают все, кроме того, чего от них общество ожидало бы. Это обстоятельство быстро обнаружило себя. Можно получить все, кроме свободы и защищенности – этого нынешние власти Армении дать обществу не могут. А общество в лице бедных и богатых иного не желает. Здесь и закрылся круг противоречий. Соответственно, и возникают сомнения по отношения к возможности оздоровления политической системы страны.

Как бы не разбрасывались обещаниями партии провластной коалиции провести глубокие реформы, сами их действия подтверждают обратное. Всего лишь знакомство с оценками этих партий касательно тех или явлений в стране, а также, с проводимой ими кадровой политикой, достаточно для того, чтобы понять главное: ни одна из серьезных проблем страны решена не будет. Если власть придержащие отрицают даже факт наличия явлений, которые вся страна оценивает как преграды на пути развития, значит у них нет желания менять что-либо. Соответственно, вся риторика высших фигур власти наполнилась обещаниями «вселенского масштаба», и мольбами о предоставлении им времени и шанса.

Но поскольку жизнь требует иного, сознательно поддерживающие сложившийся в стране «порядок» партии коалиции интенсивно вырождаются в атавизмы. Если даже в системе власти многие деятели усматривают необходимость выхода из кризисной ситуации посредством изменения системы управления в стране, а провластные политические силы проявляют склонность закрывать на это глаза, то эти силы представляют опасность для государства. Соответственно, проблема политических партий сама по себе выходит в разряд первоочередных стратегических проблем Армении. Одно дело, если беззаконием в стране занимаются криминально-олигархические структуры, и другое – официальные политические партии. Во втором случае, страна с легкостью может оказаться в тисках узаконенного террора со всеми вытекающими отсюда последствиями. Не случайно же, мы видим в последнее время лишь нескрываемую склонность партий коалиции к оправданию насилия.

Вряд ли Сержа Саргсяна беспокоит последнее обстоятельство. Но его беспокоит возможность развала коалиции, и вместе с нею, всего лагеря власти. Поэтому, пугаясь отрицательных реакций партий коалиции на любые свои «политические телодвижения», он все же оглядывается по сторонам. Разговоры разговорами, а есть необходимость опираться на что-то твердое. А если партии коалиции намерены этому мешать, то их придется отодвинуть в сторону. Правда, боязно пока, но что поделаешь – не один лагерь власти решает, что делать в стране. Решают и другие факторы. Мечта Роберта Кочаряна вернуть все в стране к предвыборному состоянию и для Сержа Саргсяна остается только лишь мечтой.

А пока политическая Армения висит между страхом перед изменениями, и страхом перед развалом. Что описанная выше внутренняя атмосфера в Армении самопроизвольно не получит разрешения, ясно многим. Столь же ясно, что если и получит, то в сценариях с трудно прогнозируемыми результатами. Поэтому, немало граждан Армении связывают надежды или с «прозрением властей» или с революцией. Но самым интересным является то, что нигилизм к феномену партий настолько силен, что граждане поневоле ищут выход везде, но не в партиях.

Подобный пессимизм вполне логичен. В конце концов, все политические партии Армении получили свое становление в условиях существования авторитарного или криминально-олигархического режима в Армении. Сами эти партии тоже представляли из себя авторитарные объединения и по своим качествам мало отличались от правящих режимов. Более того, лидеры этих партий сводили курс партий к удовлетворению своих личных амбиций. Потому и укрепилась в сегодняшней Армении практика циничного заигрывания лидеров партий с гражданами и с членами собственных партий. Лидеры партий не имеют ответственности ни перед гражданами страны, ни перед членами партий.

Поведение лидеров нынешних партий коалиции в период президентских выборов – тому свидетельство. Месяцами проклиная Сержа Саргсяна и собирая вокруг себя народ, в итоге, обменяли симпатии электората на союз с Сержем Саргсяном. И в прошлые годы в Армении проявлялось аналогичное поведение партийных лидеров. Общество рассматривалось ими в качестве шахматной доски, где в жертву приносились пешки, а противники всегда любили заканчивать партии в ничью. На деле же, граждане страны всегда становились жертвами верхушечных союзов политиков.

Но, как кажется, нечто изменилось в стране в настоящий момент. Появились силы, которые по своей природе не могут пойти на союз. Этим и объясняется сложность нынешней ситуации. Впервые противостоящие лидеры остались в надежде на общество. Никаких иных методов выяснения отношений друг с другом не осталось. Началась война за общество. А общество, в свою очередь, впервые грозит выдвинуть счета политикам – время ответственности пришло само по себе.

Какие счета будут предъявлены партиям «Дашнакцутюн» и «Оринац Еркир», и во что это им обойдется - тоже очень принципиально. Не столь принципиально – по отношению к двум другим партиям коалиции. Как аукнется в обществе возможное возвращение в политику Роберта Кочаряна, тоже немаловажно. Но особый интерес вызывает проблема формирования будущего политического облика оппозиционного поля. Здесь мы имеем дело с полным политическим вакуумом, но и принципиально новым состоянием. Состоянием, - впервые диктующим свои правила игры всему политическому полю страны.

Состоявшийся в период президентских выборов союз активной части общества Армении с Левоном Тер-Петросяном интересен, в первую очередь, тем, что в таком союзе степень ответственности крайне велика. Совместна борьба этого лагеря уже привела к потерям в среде борющихся. Есть жертвы и пострадавшие. Десятки активных лидеров сидят за решеткой. Многие семьи несут тяжесть сложившихся реалий. Тысячи человек на протяжение прошедших месяцев подвергаются репрессиям и давлению полиции.

То есть, в лагере неприятелей действующего в Армении режима – не до шуток. Можно сказать, что впервые после начала Карабахского движения в Армении создалась аура взаимной ответственности граждан и политических лидеров. Всякая разболтанность и безответственность при такой ауре, как свидетельствует опыт движения, наказуема. Ситуация сама этого требует.

Поскольку лидер движения еще 2 мая выдвинул идею о необходимости институционализации системы управления деятельностью этой активной волны граждан (идея Армянского национального Конгресса), возникает вопрос: может ли такой курс привести к появлению в Армении политической силы принципиально нового качества? И указанная внутренняя аура в этой среде, и наличие вполне прогрессивной идеи (замена криминально-олигархического режима на конституционное государство) сами по себе являются благоприятными предпосылками для появления новой дееспособной силы на этой базе. Но достаточно ли этого?

Лидер оппозиции Левон-Тер-Петросян традиционно обвинялся в нежелании (или не способности) проводить продуманную и убедительную кадровую политику. И в нынешний период многих оттолкнуло от его движения именно наличие в его окружении многих неприемлемых деятелей. Возможно, и волна стимулируемого властями Армении нигилизма по отношению к Тер-Петросяну была бы заметно слабее, если бы не последнее обстоятельство.

В любом случае, в чистом поле нечто новое возможно сконструировать, если появится способность сформировать политическую единицу на том же конституционном принципе – в Конгрессе или партиях тоже должен установиться правовой порядок. По зубам ли такая проблема армянским оппозиционерам – покажет время. В таком случае политические трансформации по всему телу политической системы страны начнутся самопроизвольно. Нынешняя система власти не может соперничать с объединениями принципиально нового качества.