ՄԱՆՎԵԼ ՍԱՐԳՍՅԱՆ

В целях формирования стратегии вниманию членов инициативной группы предлагается четыре взаимосвязанных аналитических материала. Предполагается, что дискуссии по предложенным темам могут стать механизмом составления текста стратегии (манифеста) движения по нижеследующей структуре:

А. Оценка общественно- политических реалий Армении.

Б. Утверждение в Армении конституционного порядка – стратегическая задача

армянского общества.

В. Конституционный строй в теории и на практике

Г. Методология гражданского движения за установление контитуционного строя

в Армении.

А. Оценка общественно-политических реалий Армении.

1. Генеология нынешних политических реалий в Армении.

Нынешнее политическое состояние Армении резко отличается от других стран постсоветского пространства. Хотя Армения прошла весь путь аналогично другим странам, тем не менее, лишь в Армении произошел беспрецедентный процесс преодоления авторитаризма в классическом его восприятии. Это обстоятельство не осознается в стране ни властью, ни обществом. Да и никакого значения этому не придается.

Однако, рациональная оценка сложившейся модели внутреннего порядка в Армении сама по себе способна выявить основные причины порочных явлений, проявляющих себя в общественно-политической жизни страны. Выявление же этих причин поможет определить ключевую политическую задачу армянского общества на данный момент. Если попытаться рассмотреть положение в Армении через призму правовой шкалы, то можно получить следующую картину:

И так, национальной власти (то есть, власти, имеющей мандат общества и исходящей в своих действиях из приоритета национальных интересов) в Армении нет. Есть только разделение сообщества на две части -- всесильную и бессильную (в состав бессильных входят не только неимущие, но и часть имущих, отторгнутых от властных рычагов). Всесильные приобрели возможности реализации своих инициатив, оттеснив остальных от таковых возможностей. Этими же возможностями сформирован механизм самозащиты от претензий бессильных. То есть, сообщество организовано по принципу естественно возникших каст.

Общество (далее в тексте условно назовем так бессильных), в большинстве своем не способное понять реалии национальной жизни, в вопросе формирования национальной власти, оказалось в ситуации полной дезориентированности. Не видя корпуса политиков, которым делегировало бы функцию формирования власти, оно отдало сферу политики на откуп активно желающим деятелям из среды вытесненных из касты бывших всесильных (оппозиционный лагерь). Более того, реально, общество признает касту всесильных властью, одновременно никак не желая мириться с таким положением дел.

Оппозиция, формально декларирующая тезис «об узурпированности власти», по преимуществу, стремится перейти в лагерь всесильных или ликвидировать этот лагерь. Иные стремления индивидов выглядят крайне маргинальными. Всем кажется, что видение ситуации вполне адекватное: имущие исходят из своих интересов, неимущие находятся в состоянии бессилия.

Это состояние в Армении имеет свою логику возникновения. Сообщество Армении на протяжении последних семнадцати лет находилось под доминантным влиянием этнических идей (идея Карабаха). Никакого понимания связи правосознания и правовых идей с процессом формирования власти не было. Казалось, что власть и государственный порядок возможно формировать на основе любых идей. Достаточно было того, что авторитет этнических идей формировал атмосферу согласия индивидов, позволив сформировать властную структуру.

В результате, декларировавшая идею правового порядка, политическая сила АОД апеллировала к этнической идее. Без наличия факта всеобщего согласия была принята «конституция страны», никак не повлиявшая на характер взаимоотношений и действий «граждан». И вполне естественно, что во времени, порядок, основанный на базе этнического авторитаризма и формально принятой конституции, начал разлагаться ввиду противоречивости самой политической практики, пытающейся установить правовой порядок с использованием этнических идей и авторитарными методами.

В 1998 году, антивластные образования, воспользовавшиеся возможностями той же «идеи Карабаха», сместили действующий режим Л. Тер-Петросяна. Сообщество, отдающее приориет этническим идеям (в данном случае образу «защитников Карабаха»), поддержало действия последних, не придав значение нарушению «конституционного порядка», впоследствии, оставшись безучастным к внутривластным трансформациям.

Позже, попытка сообщества сформировать власть на основе доминирующего чувста ностальгии (очередное проявление этнического авторитаризма -- феномена Спасителя-Демирчяна) не имело успеха – право на такую инициативу было узурпировано криминальными методами (расстрел в парламенте 27 октября 1999 года). Формирование власти в такой ситуации стало невозможным делом.

События 27 октября 1999 года вновь привели к всплеску этнических постулатов, однако , как показало время, это был «лебединая песня этнического авторитаризма». Уже в период президентских и парламентских выборов 2003 года, правовые идеи превратились в основные механизмы борьбы за власть (последний этнический тезис о «биографии», которым вооружились оба кандидата, потерял эффективность в качестве объединяющей идеи в борьбе за власть).

Однако, полная формальность апелляции к правовым идеям (к Конституции) на фоне девальвации этнических постулатов, привели к атмосфере всеобщего недоверия и идейной дезориентированности. Сформировался идейный вакуум и последующий вакуум власти, который тут же заполнился криминальными структурами. Потерявшая доверие «власть» осталась бессильной перед ситуацией. Члены касты пошли на договор между собой и окончательно открестились от общества «колючей проволокой». Об этом мы поговорим попозже.

В реальных взаимоотношених, ситуация резкого неприятия действий власти сформировала целый комплекс неоформленных претензий оппозиции к власти. Однако, отчетливо видно, что эти претензии не становятся объединяющими идеями для формирования широкого антивластного фронта. В результате, суммарная нигилистическая энергия общества никак не отражается на судьбе власти, функционирующей и воспроизводящей себя помимо мнения общества. Такова универсальная логика противостояния касты имущих с лагерем оппозиции – в ней не бывает конструктивного хода событий (достижения декларируемой цели).

Даже имевшие место акты резкого столкновения бессильных с всесильными за период 1996-99 годов никак не отразились на процессе воспроизводства власти. Власть трансформируется по собственным закономерностям, нисколько не подвергаясь влиянию общественного мнения. То есть, даже резкое неприятие власти обществом не приводит к формированию механизмов изменения власти в угоду потребностям общества.

Власть предъявляет претензии к обществу "не мешать ей работать". А это означает, что всесильная часть общества присваивает себе статус "нациезаменителя", предъявляя претензии на замену собою функций общества. Бессильной части всего лишь предъявляется требование не мешать власти "творить жизнь нации". Это главная характеристика касты, за которой общество признает статус национальной власти.

Фукционирующая власть работает сама на себя и, соответственно, исходит из собственных интересов. «Социально-ориентированная» деятельность власти -- всего лишь, откуп от общества. Более того, власть целенаправленно препятствует обществу сформировать свою власть, исходящую из национальных интересов. Ниша власти удерживается ею за собой, а энергия общества, в итоге, направляется в сторону оппозиции, использующей ее для «входа в касту».

Власть ведет курс на подавление индивидуальных и общественных инициатив. Инициативы поощряются лишь при условии, если они работают на интерес власти. Основной заботой власти является формирование расширяющего корпуса «лакеев», имеющих функцию обслуживания интересов власти в сферах, где деятельность власти соприкасается с обществом (процесс выборов, получение «согласия» общества и пр.). Именно, корпус «лакеев», заполняющий все сферы организованных общественно-политических структур, является механизмом оттеснения претензий общества. Лакейство же предстает как единственный экзаменационный механизм для входа в касту всесильных.

То есть, можно констатировать, что в среде сообщества происходит процесс, характеризующийся следующим комплексом взаимоотношений власти и общества:

-- Узурпация властью у общества прав на инициативу и подавление общественных инициатив

-- узурпация властью возможностей реализации инициатив и концентрация возможностей в своих руках

-- формирование микронации в обществе и целенаправленное отчуждение общества от себя.

Пока в обществе нет понимания понятия функции власти и функции общества, а также, логики внутринационального порядка, в его среде формируется описанная нами в данной справке модель внутринационального состояния и соответствующая философия претензий власти к обществу. Подобный разговор с обществом возможен до тех пор, пока последним не осознается, что право на формировани власти является прерогативой общества. А власть имеет лишь обязательства исполнять волю общества.

Такое понимание в Армении в настоящее время приходит. Это делает актуальным более подробное описание политического состояния нынешнего момента, поскольку существует тревога появления угрозы деструктивного развития процессов.

2. Анатомия политической модели Армении.

В настоящее время, выход темы конституции, правопорядка и законности в плоскость борьбы за власть в Армении грозит вытеснить из этой ниши прочно закрепившуюся здесь идею «карабахского урегулирования». Не секрет, что на протяжении 14 лет существования независимой государственности в Армении борьба за власть в стране проходила вокруг карабахской идеи. И приход к власти, и уход из нее происходил на волне страстей по Карабаху.

Такое изменение идейного стержня внутриполитического противостояния само по себе способно изменить баланс сил в политической сфере. Уже сегодня резко сузились политические возможности бывшей правящей элиты (АОД), неспособной заново актуализировать карабахскую тему во внутренней политике. Осложнилось положение и ныне властвующей элиты, потерявшей сильный рычаг манипуляций общественным сознанием своим преимуществом в вопросе Карабаха. Зато, увеличились шансы сил, делающих ставку на идеи законности и права.

С учетом нарастающей криминализации политической сферы и усиления беззакония в стране, а также, возникших сложностей в вопросе урегулирования карабахской проблемы, правящая элита ведет в настоящее время поиск новых возможностей идейного воздействия на общество. Такая потребность актуализируется нарастающим общественным нигилизмом, подпитывающим требования оппозиции по установлению в стране законных порядков путем смены власти.

Ясно, что при такой постановке вопроса оппозицией, власть может делать ставку только на административное притеснение и на силовую защиту. Идейная платформа в позиции власти очень слаба. Ставка делается лишь на дезорганизованность оппозиции и низкий имидж ее кадрового состава. Преимущество власти сохраняется только в сфере периодических манипуляций общенациональными вопросами из сферы национальных претензий (признание геноцида, карабахский вопрос, проблемы, связанные с Турцией). Данный комплекс «сакральных» идей рассчитан на дезориентацию общественного мнения и увод его от идеи установления законных порядков в стране. Идет процесс подмены приоритетности национальных задач.

Эта идейная платформа, как показывает практика, в настоящий момент начинает приобретать особый смысл. Перспектива политического развития Армении, где до сих пор не удалось привить конституционные нормы в государственной жизни, будет зависеть от того, станет ли реальностью возможность формирования национальной власти выборным путем. На настоящий момент, главная политическая функция общества, а именно, -- функция формирования власти путем выборов, -- не находит механизмов своей реализации. В политической жизни проявляют свое воздействие значительные технологии парализации выборного механизма. Идеологическая составляющая этих технологий имеет не последнее значение. Именно в этом смысле, примечательна указанная идейная платформа.

Специфика формирования и функционирования власти в Армении сама по себе стимулирует выход идей из арсенала национальных претензий в центр внимания. В этом можно узреть стратегический смысл и значительный интерес властвующей элиты. В этом же можно усмотреть опасность деструктивного развития политического качества Армении. Как кажется, властвующая элита вынуждена взять на вооружение крайне опасный механизм самосохранения и сохранения стабильности в стране.

Проблема -- в самом качестве нынешней политической системы Армении. В условиях отсутствия правосознания у граждан Армении, власть на протяжении всего периода независимости, как это было описано в предыдущем параграфе, формировалась на основе авторитарных технологий. Преследующие цель убедить общество в своем праве на власть деятели обращали свой взор на набор этнических идей из арсенала этно-политической мифологии. Вместо предвыборных программ, отражающих наличие способностей решения актуальных проблем государственного строительства, обществу представлялись образы «защитников» или «спасителей» с особыми качествами и особыми правами на лидерство.

Более десятилетия общество Армении удовлетворялось таким подходом, пока авторитаризм этно-политической мифологии не девальвировался в качестве убеждающего механизма. Уже в период президентских и парламентских выборов 2003 года ориентирующие способности идей, выдвинутых всеми кандидатами, потерпели крах. Общество оказалось в состоянии дезориентированности и бессилия. Единственно убедительным фактором оказались сила и шантаж.

Преимущества ситуации остались в руках властвующей элиты. Под лозунгом «защиты коституционного порядка» властвующая элита оградила себя от претензий нигилистически настроенного контингента граждан. Политические силы, поддержавшие такие действия властей, сформировали «лагерь власти», организовавшийся и функционирующий на основе договора о разделе сфер влияния (договор о правящей коалиции).

Представительские и исполнительные должности были разделены между членами властного лагеря. В стране впервые сформировалась договорная система власти, игнорирующая конституционный выборный механизм как источник власти. Право на формирование власти перешло в руки договорившихся. Данную политическую систему можно охаракеризовать как систему криминальных отношений. В этом, указанное нами отличие политического состояния Армении от других постсоветских стран.

Переведя вопрос формирования власти на технологии криминального характера, власть стала смимулятором взлета криминальных дельцов. В поле «родных» механизмов криминальные дельцы получили преимущество в своих действиях. Регулировать запущенный механизм деления сфер влияния стало невозможным. Президент встал перед проблемой введения дополнительного механизма поддержки сложившейся системы власти – незаконных силовых механизмов. Тем самым, криминальный порядок получил свое завершение.

Продолжая рассматривать нынешнюю власть в качестве авторитарной и не поняв радикального изенения ее политического качества после выборов 2003 года, армянская оппозиция до 13 апреля 2004 года продолжала сохранять «бунтарский» характер своей активности. Если система власти поменяла свою организационную модель, то оппозиционный лагерь продолжал сохранять свою авторитарную сущность и в идейном, и в организационном плане. Надежда на свержение власти посредством народных масс продолжала определять ее стратегию.

Столкновение пикетчиков с властью 13 апреля 2004 года на ереванском проспекте Баграмян, и последующий разгром офисов оппозиии продемонстрировали новые реалии во внутриполитических отношениях в Армении. Стало ясным, что с договорной властной структурой бороться методом массового давления бессмысленно. Авторитарная оппозиция в организационном плане не может иметь политический потенциал, превышающий потенциал власти нового типа. Идея «цветной» революции стала иллюзией.

Оппозиция перестала быть фактором, определяющим политическое «развитие» в Армении. Экономическая и социально-политическая жизнедеятельность Армении стала регулироваться «нормативными актами» коалиционного договора. Стабильность же, во власти и в обществе сохраняется организованным силовым давлением и шантажем. Движущей силой любого развития ситуации и любых изменений стали мотивы наиболее влиятельных членов властного лагеря.

Пирамида власти выродилась в зоны влияния, а возможности всех должностных лиц выровнялись. Роль президента свелась к «судье» в разборках членов властного лагеря. Основные политические интересы аккумулировались вокруг вопроса дележа зон, где на «выборах» можно продвинуть своего человека. Экономическая деятельность регулируется специфической системой «квот». При этом, мотивы членов властного лагеря создают атмосферу всеобщей незащищенности не только для граждан, но и первых -- друг перед другом.

***

Пытаясь рассмотреть перспективу развития политических процессов в Армении, в частности, возможность деструкций в этой перспективе, необходимо остановиться именно на идейной составляющей действий властей. Очевидно, что сохранение стабильности в стране методом шантажа и силового давления (нелегального террора) в определенный момент должно само по себе стать главным раздражающим фактором и воприниматься в обществе как причина беззакония. Но, поскольку у власти нет иного механизма обеспечения своего функционирования, а общество может организованно предъявить свои претензии на установление законных порядков, очевидно, что власти придется выдвинуть свою концепцию законного порядка. Иной идейной платформы попросту быть не может.

А что может представлять из себя такая концепция власти? Опыт истории других аналогичных ситуаций свидетельствует о том, что власть вооружается концепцией «установления национального порядка во имя защиты попранного национального достоинтсва». То есть, место категории «достоинство граждан» занимает категория «достоинство нации».

Иного выхода у власти, практикующий террор во имя стабильности, попросту нет. Криминальная власть вынуждена поднимать указанный лозунг, чтобы легализовать террор. Здесь и происходит указанный выше процесс подмены приоритетности национальных задач. Исторические проблемы, символизирующие «попранность достоинства нации», целенаправленно выводятся в центр внимания общества. Внутренний террор получает возможность легализоваться и оправдать себя под лозунгом защиты «попранного достоинства нации» и «восстановления исторической справедливости».

Это – классическая формула нацизма. Везде, где в стране устанавливаются криминальные порядки, загнанный в угол криминал поднимает националистический флаг. Но не везде это становится спасением для него, а только там, где требования граждан установить законные порядки и справедливость становится возможным подменить идеей «национального порядка во имя защиты попранного национального достоинства». Если такая дезориентация общества оказывается возможной, триумф политиканствующего криминала становится реальностью. Результаты этого прозрачно видны на примерах истории многих стран.

На фоне приведенных рассуждений, становится возможным оценить нынешний этап политического развития в Армении. С учетом того обстоятельства, что в этой ситуации присутсвуют ряд параметров, проявляющих симптомы описанных выше явлений, можно предположить, что угроза деструктивной трансформации политического состояния Армении достаточно большая.

Действительно, в Армении присутствуют следующие параметры:

-- достаточно сильное воздействие на общественное сознание фактора «исторической несправедливости» и «попранного достоинства»;

-- криминальная модель власти и нелегальный террор;

-- состояние войны с соседним государством;

-- нарастающие претензии общества на законный порядок и справедливость.

Эти обстоятельства заставляют серьезно отнестись к укоренению в политике исполнительных властей идейной платформы, ставящей в центр внимания стратегические национальные проблемы. Появление в устах высокопоставленных чинов идей о «космополитах», о «предателях национальных интересов» и пр. начинает приобретать особый смысл. Психоз, поднятый вокруг проблемы признания Геноцида, антитурецкие демарши, обвинение оппозиции и противников во власти в предательстве национальных интересов -- направлены на подмену картины ключевых задач армянского общества и отвод сознания от требований по установлению законных порядков в стране.

Надо отметить, что власть оказалась в серьезной ситуации с карабахским вопросом, где требования международного сообщества вынуждают руководство Армении выступать за уступки. Это никак не стыкуется с идеей «о восстановлении справедливости и попранного достоинства». Поэтому, образ «спасителей нации» потребовал здесь иного тезиса. Появилась концепция шантажа общества угрозой войны в случае нарушения стабильности в стране. То есть, идея «национального порядка» нашла дополнительные выразительные средства.

Тем не менее, противоречие, которое возникло в общей стратегии властей, может поставить главных действующих лиц перед проблемой банкрота. Невозможно одновременно быть «пораженцами» и возглавлять курс на «восстановление исторической справедливости». Видимо, желание одновременно нравиться и обществу Армении, и Западу, загнало власть в западню. Данное обстоятельство еще более склоняет к мысли, что развитие событий в Армении может пойти по деструктивному сценарию. В частности, правящая элита может не брезговать фактором войны в деле спасения своего положения.

Б. Утверждение в Армении конституционного порядка –

стратегическая задача армянского общества.

Необходимо признать, что причины описанных выше политических неурядиц современной Армении имеют объективное начало. Армянский народ, в 1991 году получивший шанс на построение независимой государственности, с самого начала оказался в тисках целого ряда предварительных параметров, связанных с проблемами истории.

Наличие диаспоры, превышающе по своей численности население собственно Армении, наличие проблемы народа Нагорного Карабаха, вошедшего в конфликт с Азербайджаном, международная актуализация вопроса признания Геноцида 1915 года, и связанный с этим конфликт отношений с Турцией, -- все это -- элементы начальных условий, в которых происходит становление государственности в Армении.

В условиях отсутствия правосознания у населения Армении и значительного диктата этно-политической мифологии в общественном сознании, указанные предварительные условия создали высокую степень политической дезориентрованности. Эти проблемы не были переосмыслены в качестве государственных задач, в результате чего, предстали в качестве неразрешимых проблем на пути нашего государственного развития. Первостепенный вопрос: в каких организационных формах целесообразно реализовать свои права, до сих пор вызывает жесткую конфронтацию в среде армянского общества. Да и сам вопрос: что есть армянское общество? – до сих пор не имеет согласованного ответа.

Глубокое ощущение несправедливости своей политической реальности, и связанный с этим поиск справедливого упорядочения этой реальности, упирается в различное понимание своего достоинства и самого феномена справедливости. Тем самым, не получает рациональной оценки сам характер неприятия национальных политических реалий. Не ясно, какое доминантное чувство заставляет отторгать существующую реальность. Столь же неясно, какова картина желаемой справедливости.

В итоге, причина государственных неурядиц Армении увязывается с самими перечисленными предварительными параметрами. Укоренилась глубокая убежденность в том, что отсутствие справедливого государственного устройства страны является следствием влияния этих параметров. Вся энергия народа оказалась направленной на ликвидацию влияния этих «первопричин». Мысль о том, что нынешнее качество государственности в Армении может иметь совершенно иные причины, мало кем обсуждается.

Поскольку «первопричины» ликвидировать не удается, армянский народ приписывает это беспомощности и недееспособности государственной власти Армении, проявляя негативизм к нему. Именно, в действиях власти видится причина неурядиц. Неспособность влиять на процесс формирования и функционирования власти еще более углубляет это убеждение. Власть попросту объявляется «антинациональной», а народ все больше углубляется в убеждении, что от него мало что зависит.

Казалось, что вывести общественное сознание из тисков дезориентированности и овладение ясной картиной национальных проблем возможно путем вооружения технологией гражданского сознания. Прикладывание к национальным реалиям шкалы оценок, основанной на соответствии гражданских прав и ответственности, могло бы нивелировать деструктивное влияние предварительных параметров. Но, пересмотр ответственности за проблемы истории в национальном сознании воспринимается как «святотатство».

Берем на себя смелость констатировать, что причиной национальных неурядиц являются два укоренившихся в национальном сознании убеждения в том, что «от народа ничего не зависит» и в том, что «гражданский подход есть национальное святотатсво». Такие убеждения уводят людей от понимания своих стратегических политических функций – функции формирования общества и формирования национальной власти. В результате, люди отказываются от своих первостепенных прав, отдавая свою судьбу в руки других.

Ни одно сообщество не может реализовать свою жизнедеятельность, если не определяет границы общества и принципы организации этого общества. Если есть понимание этого, то никакие «предварительные» условия не могут быть помехой такому стремлению.

В армянском обществе нет осозности того, что данный беспорядок является результатом позиции общества, не ограничевшего себя и отстранившегося от исполнения своей ключевой функции – функции формирования национальной власти посредством выборов.

Общество Армении не видит своих границ и не верит, что проблема национальной власти как-то связана с его мнением и желанием. Тем более, нет понимания того, каковы качественные преимущества выборной власти? Все это кажется настолько оторванным от его реальных желаний достичь справедливости, что сама эта справедливость увязывается с совершенно иными понятиями. Поиск справедливой реальности, где ощущается уважение к собственному достоинству, ищется в иной субстанции.

И так: Функцией и исключительной прерогативой общества является проблема ограчичения общества и формирования власти. Пока общество Армении не осознает, что его стратегической задачей является задача построения конституционной государственности, а методом решения этой задачи является выборный механизм формирования власти, власть и политический облик Армении будут формировать посторонние силы, узурпировавшие это право под лозунгом «защиты исторических прав нации». Выстроенный этим путем порядок (порядок на «понятиях», а не на законе) не способен обепечить справедливость и решение иных национальных задач. Приведенные в предыдущем параграфе доводы подтверждают последнее утверждение.

Сводная справка о тривиальных истинах строительства государственных порядков.

В. Конституционный строй в теории и на практике

Армения: отсутствие формулы гражданского согласия

Установление в Армении авторитаризма криминального типа в условиях наличия Конституции, Гражданского и Уголовного кодексов, судебной системы, выборной системы власти, закона о собственности и пр., свидетельствует об отсутствии ключевых обстоятельств, необходимых для задействования формально принятых правовых актов, то есть, -- задействования силы Закона.

В стране укрепилась всеобщая убежденность в том, что задействование законов происходит исключительно под воздействием факторов, выходящих за пределы законности. То есть, в общественно-политической жизни действуют более значимые механизмы, не регламентированные законами, но имеющие более весомую поддержку.

Общественное мнение страны усматривает причины несоответсвия поведения граждан декларируемым нормам государственного порядка в неусовершенствованности законов и в неготовности граждан соблюдать законы. Но более всего, обвиняется власть и выход видится в изменении «системы власти».

Однако, на наш взгляд, причина расхождения принятых норм и реалий национальной жизни кроется в другом. На протяжении прошедших пятнадцати лет в стране не удалось выстроить структуру государства, соответствующую принятым в Конституции нормам. Соответственно, выстроилась и постоянно развивается совершенно иная структура, пытающаяся выдавать себя за конституционный строй, и одновременно пытаясь противодействовать формированию такого строя.

Это состояние имеет свои объективные причины. Оно является следствием искаженного понимания сути конституционного порядка и в изначальной порочности государственного строительства в Армении. В первую очередь, порочной является сама практика построения государственного порядка демократического типа авторитарными методами и на основе авторитаризма неправовых идей. Искажена практика формирования правового поля и атмосферы законопослушания. Остальное – есть только следствие.

Поскольку аналогичные проблемы стоят перед всеми народами постсоветского и иных оттеснненных от переднего края цивилизационных процессов пространств, приходится согаситься, что мы имеем дело с универсальными проблемами этнических сообществ, вставших на путь строительства самостоятельной государственности.

Должно быть ясным, что иного пути построения государственности в Армении, как и в других постсоветских странах, быть не могло. И все должны были пройти период этнического авторитаризма и прийти к криминальным порядкам, как единственной форме минимальной стабильности и ухода от разложения и распыления этих сообществ в условиях отсутствия гражданских порядков.

Причин этому много. Не последней из них является отсутствие понимания самой сути государственного порядка, в частности, порядка, основанного на Конституции. Но, более всего трудно понять то, что необходимо привнести в свою политическую жизнь, а что вытеснить и нее? Не сразу дано понять, что невозможно построить государство с конституционным строем, привнеся в этот процесс этнические мифы и этническое понимание мира.

Подобная практика сама по себе способна заглушить восприятие сущности демократической государственности. В итоге, о понятии демократия в Армении и других постсоветских странах до сих пор имеется превратное (составленное через призму этнических категорий) представление. И совершенно отутствует понимание феномена конституционного строя. Более всего доминирует точка зрения, что демократия это форма государственного устройства, обеспечивающая некоторые особые условия для граждан того или иного сообщества. То есть, в демократических порядках, в первую очередь, усматривается некий феномен свободы и справедливости. А о степени демократичности говорят по уровню реальной законности и отсутствия насилия.

Это все, действительно так. Но, такое, слишком мифологизированное и размытое представление, совершенно недостаточно, чтобы на практике осуществить нечто похожее. Тем более, невозможно иметь и оценку состояния демократичности того или иного государства. Еще труднее, вырваться из плена этно-политической мифологии. Но, похоже, в Армении появляется интерес к распознанию вышеописанных пролем, что делает целесообразным специальное рассмотрение теоретических основ конституционного строя и демократии.

Сконкретизируем проблему: Люди на определенной территории проявляют интерес к коллективной организации исключительно с целью обеспечения своей безопасности и условий для коллективного жизнеобеспечения. Никакая иная цель не может заставить людей тратить энергию на организацию колективной жизни в масштабах всей общности. Это, кажется, твивиальное утверждение является крайне важным напоминаем для тех, кто желает разобраться в сути феномена государственности.

Государственная организация имеет цель. И вся проблема колективной жизни кроется в том, что этой цели невозможно достичь, если люди не могут сформировать машину колективной деятельности (государственный порядок). Объединившись, с целью колективно действовать, люди зачастую становятся перед проблемой невозможности это сделать. Попросту, не знают, как наладить свои отношения. Потому и, вся история человечества сводится к процессу становления и разложения государственных порядков. Потому и, тема формирования порядка является стержневой темой человеческого разума. На эту тему стоит тратить время.

И так, с целью составления наглядной модели демократичного обустройства государства лучше всего выбрать следующую плоскость рассуждений, характеризующуюся большей схематичностью:

Конституционный строй (порядок) -- это внутринациональный (государственный) порядок, основанный на всеобщем договоре индивидов-граждан определенной территории и формируемый посредством выбора органов власти. То есть, порядок, где высшим авторитетом признается всеобщий договор о государственном строе (Конституция). Построение системы управления и контроля (власти) и общественных структур (институтов проявления воли) осуществляется на основе принципов, по которым достигнуто согласие всех членов сообщества.

Современный конституционный строй в своих ключевых категорих основывается на философиях либерализма и демократии. То есть, он имеет философское обоснование сути договора и методов его реализации. Первичной единицей (договаривающеся стороной) признается индивид и его права. Утверждается, что непререкаемой ценностью для индивида предстают его естественные права, и что, все люди от рождения обладают равными правами. Соответственно, для защиты своих прав все индивиды имеют право на равную свободу, то есть признание равенства всех является справедливым. Об этом и договариваются в первую очередь, если есть на то желание, то есть, -- есть готовность уважать равные права друг друга. Это и есть формула гражданского согласия.

Таким образом, конституционный порядок исходит из факта первенства права личности (индивида), поскольку ключевым обстоятельством (фундаментом) сформированного порядка являются ментально принятые индивидами представления о своих интересах (справедливости и достоинстве). Именно этим представлениям придается решающее значение при формировании внутринационального порядка.

Признание ценности специфических качеств индивидов, уважение к которым становится базовым условием формирования конституционного строя, есть первичное условие. Индивид, проявляющий приверженность некому комплексу условностей, признаваемых им как свое право(интерес), и участвующий во всеобщем договоре, становится гражданином, тем самым отличаясь от члена сообщества.

Конституционный порядок -- это единственно возможная форма порядка в нации, в случаях, когда ментальность нации отвергает иные формы порядка (скажем, монархии, в основе которой лежит вера в бога и в феномен богоизбранности правителя). В смысле справедливости или большей нравственности, демократический порядок никак не превосходит монархический. В разряд формообразующей категории, уважение к которой незыблемо признается всеми, здесь выведена категория интерес индивида.

Это -- порядок, основанный на специфических качествах индивидов, убежденных в силу договора, защищающего интерес (право). В нем присутствует понятие ответственности индивида за порядок и обеспечивается уважение интереса личности всеобщим общественным настроем, формируемым самими качествами личности. В этом смысле, гражданский порядок является наиболее сложной формой порядка, которого добились немногие нации в истории. Можно сказать, что это наиболее жесткая форма порядка, обеспечивающая наибольшие возможности для колективной деятельности. Порядок, основанный таким путем, называется конституционным строем.

Первичное соглашение индивидов происходит именно по вопросу взаимного уважения этого комплекса интересов в совместной жизни. И уже на основе этого соглашения происходит договор о характере внутринационального порядка (Конституция), способного обеспечить права каждого и эффективную колективную деятельность по достижению общих целей.

Таким образом, первичной основой формирования государственного порядка гражданского типа (демократии) является гражданская ментальность индивидов того или иного сообщества и принятое на ее основе Соглашение о Правах. Сутевой характеристикой указанных понятий является представление индивидов о комплексе своих интересов и всеобщее соглашение об уважении этих интересов в совместной жизни. Только при наличии этих двух обстоятельств возможно достигуть всеобъемлющего договора о государственном порядке, способном обеспечить защиту интересов индивидов и коллективную деятельность по достижению Целей сообщества.

Философские основы конституционного строя были сформированы в европейских странах в 17-18 веках. Западные страны раскрыли для себя эти истины в период ослабления монархий, не совсем заслуженно выведя эти представяления в разряд новейших открытий. Идеи равенства и свободы существовали тысячи лет и имели значительное воздействие на жизнь многих обществ.

Другое дело, что США и европейские страны начиная с конца 18 века продемонстрировали исключительные способности в понимании практического смысла понятия «естественные права», «равная свобода» и «общественный договор». Концепция равной свободы приобрела принципиально новый формообразующий смысл, став сутевой характеристикой философии либерализма. Сформированные этими странами государственные порядки с конституционным строем стали воплощением подлинной практичности и прогрессивности идей либерализма и демократии. Сами эти философские концепции приобрели законченный характер.

Краткое знакомство с главными парадигмами либерализма и демократии проясняет приведенную выше сутевую наполненность конституционного строя:

Парадигмы философии либерализма:

ествественное право -- равная свобода (равные права и обязанности) в виде равных возможностей -- свобода выражения мнения -- снятие вопроса об истине -- отделение церкви от государства – частная собственность и рыночная экономика.

Парадигмы демократии:

конституционный порядок (договорная система) -- равная возможность

законодательской деятельности -- выборная система власти и разделенность властей

-- принцип большинства при условии уважения к праву меньшинства -- право на контроль общества за властью.

Необходимо остановить внимание на одном важном обстоятельстве. Придание ключевой важности принципу формирования равных возможностейи равной ответственности для всех членов сообщества в реальности узаконивало материальное неравенство граждан, в силу неравенства их врожденных способностей. Естественно, здесь изначально должны были возникнуть споры о справедливости либерально-демократического обустройства жизни.

Это и стало побудительным мотивом зарождения философского протеста в виде теорий социальной справедливости (социализма). Стержневой пролемой спора на протяжении более двухсот лет является тезис о целесообразности или нецелесообразности политического контроля за результатами материальной деятельности. То есть, социалисты выступают за необходимость перераспределения средств от удачливых к неудачливым. Либералы видят в этом угрозу появления сильного тормозящего фактора – корпуса бюрократов, сдерживающих развитие нации. Отсюда – и два направления демократических государств: либерал-демократии и социал-демократии.

Это об опыте других. Нас сегодня интересует и этот опыт, и другое, -- что происходит с теми, кто желает строить свою государственность, учитывая данный опыт? Дальнейшее рассуждение будет касаться именно этого аспекта.

Независимо от того, что в свое время стало побудительным стимулом объединения индивидов в то или иное сообщество, проблема внутреннего порядка изначально становится первейшей задачей для всех. Более того, обязательное возникновение сложностей в деле установления такого порядка на долгое время детерминирует специфический деструктивный характер всей коллективной жизни сообщества.

Современные новые сообщества не строят монархии – они желают строить демократические государства (конечно, если могли бы, строили бы монархии). Наблюдения приводят к выводу, что в большинстве случаев люди попросту не имеют понятия ни о каком государственном порядке – они попросту мимикрируют действия других, не осознавая, чем это может оборачиваться.

Оборачивается же такая мимикрия вполне универсально. Картина внутреннего состояния таких сообществ определяется главным параметром: часть индивидов узурпирует все возможности жизнеобеспечения у основной части индивидов, и путем сговора друг с другом отмежевывается от остальных индивидов. В сообществе складывается состояние, при котором возникает фактор перманентного сдерживания инициатив большинства индивидов и перманентного ущемления их интересов. В такой ситуации сутью всеобщей активности становится не коллективная деятельность по достижению целей сообщества, а постоянная активность по переделу возможностей и защите интересов.

В реальном выражении картина указанной всеобщей активности сводится к наличию монопольного полюса концентрации возможностей, поддерживаемая договором на преступных интересах, и наличию постоянной активности узурпированных членов сообщества по изменению сложившейся ситуации в свою пользу. То есть, формируются реалии защиты криминальной власти от претензий организованного бунтарского движения (оппозиции). Такая картина внутреннего состояния может сохраняться сколь угодно долго (опыт стран Центральной Америки).

Наиболее типичной причиной этого состояния является, как было указано выше, попытка применения этнических норм в деле формирования государственного порядка. Попытки сформировать власть на основе определения лидеров по принципу их соответствия тому или иному этническому постулату вводит сообщество в цепь нескончаемых деструкций. Авторитаризм этнических мифов формирует лишь авторитарную пирамиду власти, изначально препятствующую возникновению порядка. Универсальной характеристикой этого состояния является его свойство препятствать достижению целей объединения коллективными действиями.

Но бывает и другой разворот событий в истории сообщеста. В определенный период в среде индивидов возникает осознание того, что без гарантированного внутреннего порядка, объединение индивидов в сообщество становится не только бессмысленным, но и нецелесообразным. Такое осознание возникает при появлении ситуации всеобщей беззащитности индивидов друг перед другом. Тогда часть индивидов начинает покидать свой ареал, а у другой части появляется совместный интерес к установлению гарантированного для всех порядка. Если сообщество оказывается способным, то его внутреннее состояние может быть целенаправленно трансформировано в государственный порядок.

Обычно, в такие периоды внимание сообщества обращается на понятия закон, право, Конституция, и пр, -- все из арсенала средств развитых демократий. Но, очень быстро приходит понимание того, что формально праткикуемые нормы западной демократии не приводят к упорядочению жизни сообщества.

Исследования свидетельствуют о том, что в постсоветских обществах мало кто имеет понимания феномена закона. Мало кому в голову приходит идея о том, что созданный человеком закон – это всего лишь коллективный договор. Люди ощущают на себе действие природных законов и без принуждения подчиняют свою жизнь этим законам – здесь пояснений никто не требует. Но, не знающие сущность «мирского» закона люди не понимают, в чем их движущая сила, и зачем они должны подчиняться этим законам.

Проходит много времени, когда в ситуации всеобщей беззащитности люди приходят к пониманию, что необходимо на всех уровнях договариваться о своих отношениях, ибо нет иного пути для обеспечения своей защиты от других и физического выживания. Понимание того,-- что если ты договорился с кем-то и нарушил этот договор, -- то придется держать ответ. То есть, приходит понимание «движущей силы» договора, становящегося Законом для договаривающихся – угроза неминуемого наказания за несдержанное слово. Этот феномен человеку также не нужно объяснять – с этим знакомы тысячи лет.

Приходит и понимание того, -- о чем надо договариваться. Сначала договариваются о всеобщем уважении сфер влияния друг друга, а потом – взаимно признаваемых прав. Здесь и возникает правосознание – фундамент договорного порядка -- конституционного строя. Все понятия из арсенала средств развитых демократий становятся прозрачными.

***

Внутреннее состояние современной Армении полностью соответствует описанной выше картине. Объединенное по этническому признаку сообщество Армении лишь формально в начале девяностых годов ввело в политический обиход нормы конституционного порядка, будучи не готовым подчиняться принципам этого порядка. В реальности, придав значимость этническим идеям в деле формирования государственного порядка, сообщество придерживается диктата этих идей в общественно-политической жизни.

Индивидуальная ментальность членов сообщества придает приоритет нормам этнической философии, где нет места понятию интереса индивида, а есть лишь понятие интересов (прав) сообщества. Сформировался и соответствующий характер политической активности, по сути игнорирующий права индивидов. Более того, укоренилась специфическая шкала выявления лидеров, отражающаяся на политике формирования национальной власти. В итоге, зародилась практика индивидуального отстаивания своих прав, сделавшая общественную жизнь ареной борьбы авторитарных объединений.

В реальности, в Армении сформировалась вышеописанная картина внутринационального состояния концентрированности возможностей в одном полюсе и соответствующая картина внутриполитической активности (криминальный порядок и бунтарская оппозиция). На настоящий момент, роль этнических идей во внутреннем противостояния девальвировалась, а приверженность индивидов этническим ценностям в вопросах взаимоотношений, ослабла. Сформировался вакуум ценностных ориентиров, что означает, что сообщество Армении лишилось базы для формирования государственного порядка. Никакого согласия в подобном сообществе достигнуть невозможно, тем более, согласия по государственному порядку.

Единственным масштабым согласием стало соглашение в среде самого полюса концентрации возможностей – в среде узурпировавших их индивидов. Это соглашение о разделении сфер политического и экономического влияния – Договор 2003 года о формировании правящей коалиции. Весь внутринациональный порядок в Армении держится на этом договоре. Понятно, что этот договор отражает лишь интерес договариавющихся и не может стать основой защиты прав всех иных индивидов сообщества Армении.

Признание ключевой важности феномена права -- осознанных интересов личности, выражающих чувство достоинства и справедливости, должно привести нас к мысли о центральной политической задаче современной Армении – задаче осознания данного феномена и основанного на нем конституционного порядка в стране. В конкретном выражении, эта задача состоит в составлении понимания того, что означает право личности в Армении, и что может означать Закон о Правах? И еще точнее – каково армянское понимание достоинства человека и справедливости общественного устройства?; и о чем могут договориться члены сообщества Армении?

Стоит поговорить об указанном феномене подробнее. С учетом нашего определения, что право -- это свод осмысленных интересов индивида, необходимо признать, что в условиях этнического объединения, формулирование (тем более, решение такой задачи) является сложным делом. Ведь речь идет о введении в жизнь армянского сообщества понятия, отвергаемого самой философией этнического сообщества. И соответственно, задача состоит в переориентации ментальности членов этого сообщества от ценностей этнической философии к ценностям индивидуального интереса. А здесь не всегда легко сразу понять, что антагонизма в этих понятиях нет.

Гипотетический свод интересов личности, требующих уважения в рамках совместной жизни, сам по себе представляет новый феномен для нынешнего сообщества Армении. Одно лишь достижение понимания значимости этого свода интересов в деле формирования национальной власти и всего государственного порядка, является нелегким делом в таких сообществах, как армянское. И еще куда более сложной задачей является достижение понимания места Согласия по уважению прав личности в деле формирования государственного порядка.

Но, здесь необходимо указать на важнейшее обстоятельство. Практика установления форм коллективной жизнедеятельности на основе приоритета понятий право и договор в Армении не нова. В Армении нет проблемы привнесения чужего опыта и ведения бессмысленной полемики о приемлемости форм западной демократии для нас. До сих пор существуют формы внутриобщинных порядков во многих старинных селах, где порядок основывается на приоритете «ценности слова» и «уважении достоинства человека».

Это классические примеры (правда, в форме атавизмов) гражданских обществ, где жизнь основана на передаваемой в форме традиций Согласии индивидов по взаимному уважению собственных прав. То есть, правосознание в Армении (да и во всем регионе) существует столетия. При этом, и общественная жизнь, и экономическая деятельность, как показывают исследования, во многих местах были основаны на приоритете права индивида.

Другое дело, что в общенациональном масштабе традиции такого жизнеустройства утеряны и не только утеряны, но и заменены традициями порядков, основывающихся на авторитаризме этнических идей. Именно вторая форма превалирует в жизни армянского сообщества с времен потери монархической государственности. И именно поэтому Армения сегодня не может выти из под диктата авторитаризма описанного выше типа. Поэтому, в общенациональном масштабе возникла задача прививания давно потерянной философии права личности.

Сделанные утверждения позволяют ближе подойти и к самому армянскому понятию «достоинства», поняв, что речь идет именно о чувстве права или, конкретнее, чувстве осознания своих интересов со стороны индивида армянского сообщества. Здесь -- время указать, что эта ключевая категория в рамках понятия «государственный порядок» не только является основой фундамента порядка, но и есть субстанция, различающая сутевые характеристики всех государственных порядков в мире договорных сообществ.

Действительно, что вкладывают разные народы в понятие права человека? И какие права согласны уважать в своей совместной жизни?

Перед тем, как ближе подойти к обсуждению поставленных вопросов, обратимся подробнее к проблеме места категории прав человека в государственном порядке и уточним наше понимание по вопросу: почему согласие по правам человека становится фундаментом государственного порядка?

В этом смысле, осознание того обстоятельства, что два Соглашения: Гражданский кодекс (свод признанных прав и принятых обязательств индивидов), а также, Конституция (механизмы и принципы государственного прорядка) являются фундаментом внутринационального порядка демократического типа, проясняет всю философию и практику формирования порядка гражданского типа в мире. Более того, сама философия соглашений по этим понятиям свидетельствует в пользу утверждения о том, что феномен уважения определенного ментального чувства вообще является базой любых возможных порядков в человеческом сообщенстве.

Уважение религиозного чувства индивида аналогично уважению ментального чувства права. Потому и монархическая система государственного устройства, где со стороны церкви сообществу представляется правитель, по своей сути, зиждется на том же механизме признания прав человека. Никто не может быть признан правителем, пока не докажет свое уважительное отношение к догматам религии, вера в которые домирирует в сообществе.

Механизмы формирования порядков универсальны – уникально лишь ментальное чувство права индивида. И неважно, на какое чувство доминирует в душе человека, важна готовность сообщества уважать это чувство. При том, готовность -- и в силу стремления к защищенности и в силу неминуемости наказания.

Вообще, категория угрозы неминуемого наказания за нарушение всеобщего соглашения является движущей силой упорядочения совместной жизни. Сознательная монополизация права на насилие и признание легальности этого права со стороны каждого индивида – есть ментальная база государственного обустройства сообщества.

В религиозном обществе уважение это гарантируется двумя ментальными институтами: всеобщей верой в незыблемость свода религиозных постулатов и верой в богоизбранность монарха, творителя и гаранта порядка. В гражданском – верой в силу договора и в равенство естественных прав.

Во всех остальных случаях, сообщества сохраняют свою цельность благодаря укоренению в душе индивидов чувста бессилия и страха перед хозяйничанием в их среде порядков, диктуемых деятелями, под флагом авторитета этнических и криминальных идей. Здесь понятие уважения к правам человека не имеет места, соответственно, нет и внутринационального порядка, позволяющего действовать из интересов всего сообщества. Есть только неустойчивая стабильность, поддерживаемая страхом за притеснение.

И так, что вкладывают разные народы в понятие права человека? И какие права согласны уважать в своей совместной жизни?

Ясно, что здесь решающее значение играют этно-религиозные традиции мировосприятия и мышления, а также, история того или иного сообщества. И если, в политике формирования государственных порядков авторитет этнических мифов играет деструктивную роль, то в вопросе определения прав человека прогрессивные этнические традиции играют ключевую роль. В зависимости от того, как формируется в душе индивида чувство достоинства и справедливости, -- то есть, потребность достижения уважения к своим интересам, -- те или иные понятия приобретают статус высших ценностей для него.

У каждого народа или сообщества всегда есть свое понимание справедливости. Эта категория тем более важна, поскольку понимание справедливости напрямую связано с чувством достоинства. То есть, для индивида справедливо то жизнеустройство, где есть ощущение уважения к собственному достоинству. Потому и легко достигать коллективных усилий, если дело касается проблемы установления справедливости. В этом деле, каждый согласен уважать достоинство другого и нести наказание во имя этого.

Везде, где то или иное сообщество смогло преодолеть этно-криминальное состояние и диктатуру того или иного типа, можно заметить наличие факта уважения к первичному ментальному чувству индивида, и как следствие, этого – феномен упорядочения совместной жизни. Важным симптомом здесь всегда является повышение эффективности коллективных действий сообщества, прогресс в смысле увеличения возможностей для творческой жизнедеятельности и их защищенности, и большая степень равномерности в распеределении благ.

Особо стоит отметить нравственную сторону соглашения о правах. У каждого сообщества есть свой интервал дозволенного в деле определения прав индивида. Обычно, такой интервал определяется той или иной религиозной концепцией нравственности.

Отнюдь не случайно, что дающие клятву президенты клянутся не только на Конституции, но и на той или иной религиозной книге (Библия, Коран и пр.). Тем самым, они определяют интервал той нравственности, за рамки которой не может выходить колективная жизнедеятельность сообщества.

Опыт этих же сообществ свидетельствует о том, что феномен уважения появляется не по воле индивидов, а в результате появления кризиса взаимоотношений. Незащищенность затрагивает тех, кому больше терять. В сообществе появляется совместный интерес узурпаторов и узурпируемых, когда появляется угроза потери собственности. Незащищенность из «привелегии» обездоленных становится общей проблемой. Всеобщий психоз, основанный на уверенности в выгодности попирания достоинства других, уступает место пониманию того, что уважать достоинство другого попросту выгодно, поскольку нет иного пути отстаивания своих собственных интересов.

В практической политике весь вопрос сводится к познанию объективно существующего в сообществе понимания справедливости и, связанного с этим чувства достоинства индивида, и к признанию этого чувства со стороны других членов сообщества. Без выяснения комплекса ценностей, которыми идивид желает овладеть и которыми индивид не желает поступиться ни при каких условиях, видя в них свое достоинство, говорить о гражданском порядке не имеет смысла.

Касательно проблемы выявления свода интересов индивидов в Армении и проблемы уважения этого права, можно представить нижеследующие размышления. Здесь может быть много подходов, требующих дискуссии о целесообразности. Само понятие интерес в своем конкретном проявлении представляет из себя достаточно размытое явление. В каждом сообществе есть свое специфическое восприятие интереса. Интерес может воприниматься как «желание», как нечто, «имеющее позитивное значение», как «потребность», как «свобода воли», и пр. В реальности, значение имеет не объективный смысл этого понятия, а наличное ощущение индивида.

Именно поэтому, то или иное ощущение интереса столь разительно меняет жизнь человека и сообщества. Свод прав личности концептуально может различаться всего лишь от того, каким образом сообщество представляет себе само понятие интереса. Для иллюстрации, представим два гипотетических подхода, где в основу условно принято понятие интереса в том или ином понимании:

А. Права гражданина Армении (интересы --свод желаний, требующих уважения)

Интерес-желание:

жить

овладения духовными ценностями

овладения материальными ценностями

наследовать

овладения условиями для творчества

творить

выбора

выражения мнения

общения

быть защищенным от агрессии

воздействовать на процессы

быть признанным.

Б. Права гражданина Армении(интересы – потребности, требующие уважения)

Интерес-потребность:

Гарантий жизни

гарантий доступа к духовным ценностям

гарантий доступа материальными ценностями

в наличии возможности наследовать

условий для творчества

возможности выбора

возможности выражения мнения

возможности для свободного общения

защищенности от агрессии

возможности воздействовать на процессы.

Как видим, ритм и характер активности совместной жизни должен быть совершенно разным, в зависимости от того, каким видится сообществу свод интересов, требующих всеобщего уважения.

При любом подходе, целью государственного порядка является формирование возможностей для реализации этих интересов и обеспечение их защищенности во внутреннем и внешнем измерениях. Другой цели объединения в сообщество для индивидов не может быть. Понятия «миссия нации в мире», «права нации» и пр., являются не столько составляющими компонентами цели нации, сколько иделологическим оправданием объединения индивидов в то или иное сообщество. Другое дело, что существует важная сфера регулирования взаимоотношений – сфера межнациональная (Международная), где существует та же цель: отстаивать права граждан своей страны.

Соответственно, основополагающим договором индивидов сообщества является договор о готовности уважать свод интересов личности, путем ограничения всеобщих действий, ущемляющих эти интересы. Это и есть Закон о Правах. Другой договор – договор об ограничении действий, ущемляющих указанные интересы (Закон об Обязанностях), вкупе с первым образует Гражданский Кодекс. Второй закон включает в себя обязательства по ограничению действий при достижении индивидами своих интересов-желаний по части посягания этих действий на такие же интересы других граждан.

Третьим договором может быть договор о наказании за нарушение Законов правах и обязанностях. Наказанием является метод ограничения признанных прав в ответ за действия, ущемляющие признанные права других. Это Закон об уголовной ответственности.

Четвертым договором является договор (Конституция) о внутринациональном (Государственном) порядке, способном обепечить коллективные действия граждан по соблюдению принятых трех соглашений.

Характер государственного порядка и реалий национальной жизни буде находиться в прямой зависимости от характера свода интересов (прав) граждан, уважение к которым узаконено в сообществе. Различные концепции прав должны привести к различным порядкам и различному качеству жизни в данном государстве. Универсальная договорная схема формирования коллективного порядка во всем мире дает разные результаты. В этом значимость понятия Право.

Описанные фундаментальные договора позволяют задействовать главный механизм формирования соответствующих государственных структур (механизмов) коллективного обеспечения жизнедеятельности сообщества – механизма выборов, а также, главный механизм поддержания сформированного порядка – монопольный механизм легального насилия.

Механизм № 1. – Высшее лицо государства, облаченный правом гарантировать Закон (карать за нарушение), правом возглавлять защиту сообщества от внешних факторов (главнокоманующий ВС), правом представлять сообщество в мире, правом формировать структуру, создающую условия для жизнедеятельности граждан (правительство);

Механизм № 2. – Судебная система, имеющая функции определения нарушения закона на основе заявления любого гражданина.

Механизм № 3. – Представительный орган, с правом формирования любых договоров (законов) от имени народа – парламент. Эти договора регламентируют любую активность граждан во всех сферах.

Механиз № 4. – Конституционный суд, имеющий функции определения соответствия любых решений и действий государственных и общественно-политических структур требованиям Конституции.

На практике, госструктуры могут иметь иные формы, но это всего лишь проявление местной специфики – суть механизма одна и таже везде. Обладающая такими механизмами сообщество оказывается способным колективными усилиями достигать цели обепечения своей защиты и создания условий для жизнедеятельности. Личная жизнь каждого индивида нерегламентирована – о ней вспоминают лишь тогда, когда индивид нарушает свои обязательства пере другими.

Здесь же проявляет себя логика «разделенности власти», также, труднопонимаемая для авторитарных сообществ. По сути, никакого разделения власти не существует, -- существует разделение общественных функций избранных госструктур. А власть принадлежит гражданам до тех пор, пока правосознание торжествует в государственной жизни. В реальности, высшее лицо или иные госструктуры, если они способны уводить сознание граждан от конституционных идей под авторитет «национальных мифов» (миссия нации, достоинство нации и пр.) обладают возможностью навязывать свою волю обществу.

***

На фоне всех вышеприведенных доводов можно понять причины установления криминиальных порядков в Армении, где формальные акты приняты без всеобщего договора граждан о готовности уважать права друг друга, где власть формируется на основе этнических постулатов, и где не существует даже понятия о фундаментальном значении этого правового акта (соглашения о правах) в государственном строительстве. Здесь может проявлять свою эффективность лишь любой договор о разделении сфер влияния.

Если «избираемое» лицо в момент избрания не дает слово избирающим гарантировать Закон, а избирается на основе своего соответствия тому или иному этническому образу, то оно не берет на себя ответственность за требования Конституции. И, если избирающий не ставит условия избираемому (обеспечить законный порядок), то он лишается права на предъявление законных требований власти. Все решает сила.

Знакомство с предвыборными программами избираемых лиц может подтвердить мысль о том, что там нет гарантий того, что избираемое лицо знает свои функции и дает свои представления о методах их исполнения. Чаще, там можно найти обещания, не имеющие никакого отношения к функциям избираемого. В итоге – избранное лицо оказывается свободным от предписаний закона.

Надо понимать, что граждане страны не имеют никакой ответственности за «спущенные сверху» авторитарными методами правовые акты, поскольку никто не проявил готовности к уважению реальных прав друг друга. Тем более, никто не договаривался о неукоснительном уважении этих прав. Граждане не ответственны за государственный порядок, начиная от тех, кто владеет рычагами государственной власти, кончая рядовыми членами сообщества.

Формальные законы превращаются в механизмы «наказания» нерадивых, если они посягнули на чьи-то интересы. Зачастую, они также превращаются в механизм защиты тех преступников, кто имеет большую сферу влияния. Одним словом – формальные законы лишь обеспечивают легальное функционирование криминального порядка.

Человек потенциально способен уважать то, на что дал слово. Реально же будет проявлять уважение, -- если над ним висит угроза наказания за нарушение данного слова. Иных механизмов цивилизованного упорядочения взаимоотношений нет. Альтернативой является лишь силовой диктат.

Манвел Саркисян 10. 09. 2003 – 29. 11. 2004

Г. Методология гражданского движения за установление

контитуционного строя в Армении.

1. Выдвижение обществом законной претензии – начало качественной трансформации состояния страны.

Описанная ситуация не имеет шанса на радикальное изменение, поскольку постоянно изощряется и воспроизводит себя в том же качестве. Об этом свидетельствет опыт многих стран мира, пребывающих в криминальном состоянии целые десятилетия. Наоборот, реалии криминального договора имеют склонность к укреплению и идеологическому оправданию. Криминализация информационной сферы содействует стабильности сложившегося состояния. Подобная система может самоликвидироваться исключительно в условиях появления правосознания в обществе.

Появление в обществе гражданского сознания и гражданских структур более высокого идейно-организационного качества становится фактором разрушения криминальной структуры. Общество в таком качестве выдвигает главную свою претензию – претензию на свое право формировать власть. Власть становится перед угрозой разложения, поскольку становится перед законной претензией общества. Кадровый состав власти теряет ощущение безопасности, и эффективность методов шантажа и силового давления падает. Прочность криминального договора снижается.

Таким образом, ключевой реальной угрозой криминальному состоянию является правосознание. Современное армянское общество и политические силы до сих пор и не осознают значение этого феномена. Имеющие авторитарные представления о политической реальности и мотивы, столь же криминального характера, армянские политики лишь в нынешнем году поняли политическую значимоть идеи конституционного строя. Это свидетельствует о том, что авторитаризм умирает и в оппозиционной среде.

Изменить складывающийся ход процессов можно введением дополнительных параметров в ситуацию. Похоже, что внешние силы уже прикладывают свои руки к ситуации в Армении. В контексте «парада революций» на постсоветском пространстве идет поиск новых сил в Армении. Сами нынешние лидеры Армении находятся под сильным внешним диктатом, никак не понимая сущность этого диктата.

Однако, внешний фактор не может быть достаточным. То обстоятельство, что политики Армении молятся на то, чтобы попасть в поле зрения внешних сил, лишь усиливает возможности деструктива в стране. Необходима собственная инициатива по формированию политического полюса более высокого качества, чем нынешняя власть. Подобный полюс не может апеллировать к технологии криминального договора –он может опираться лишь на правовые технологии.

2. Философия, структура и характер активности движения.

Философия движения основывается на тезисе о необходимости отмежевания от существующего в стране состояния и дистанцированного воздействия на это состояние. Считается, что установившиеся в общественно-политической жизни идейно-организационные формы должны подвергнуться разложению под воздействием новообразумых факторов. Предполагается, что существующее состояние самоликвидируется посредством перехода в новое качество. Любое прямое противостояние с существующей реальностью отвергается. Воздействие на существующую среду оказывается путем конструирования идейно-организационных структур гражданского характера с последующей консолидацией их активности.

Характер активности, отражающей данную философию, рождается из самой постановки цели движения и планируемых направлений трансформаций отвергаемых реалий. В конкретном выражении, характер активности предполагает ввод в общестенно-политическую среду системы отношений нового качества, суживающих поле свободы и способности существующих ныне отношений (локализация нынешнего состояния).

Цель движения: установление конституционного строя;

Линия отмежевания: законопослушные граждане в обществе и в системе власти, с одной стороны, -- неприемлющие идею всеобщей законности лица, -- с другой;

Мобилизирующая идея: за конституционный порядок;

Сферы свободы действий: конституционные свободы;

Начальная задача: ослабление и разрушение наиболее слабых звеньев сложившегося порядка и его локализация. Этими звеньями считаются авторитарные оппозиционные структуры, а также, корпуса служителей властвующего лагеря.